Дмитрий Ким, "Новый вестник", 14 сентября

Председатель дисциплинарного совета Олжабай Асылбаев – фигура в области значимая. Государственным служащим нужно бояться Олжабая Наутбековича. Особенно после слияния совета с управлением по делам госслужбы. Ведь теперь г-ну Асылбаеву не подступиться только к акиму области.

- Я к вам не с пустыми руками, Олжабай Наутбекович. Примите в подарок вот эту ручку.

- Спасибо… Ручку из рук корреспондента – это даже интересно (смеется).

- Вы сейчас пункт 12 Кодекса чести государственных служащих не нарушили? Ведь там говорится, что подарки брать нельзя.

- Думаю, что нет. Ведь это же ручка.

- Огласите список вещей, которые можно дарить государственному служащему, Олжабай Наутбекович?

- Ну, ваша простая шариковая ручка стоит 10 тенге. Думаю, что такую, наверное, можно дарить. Но! Ручки бывают и дороже. Я вам, кстати, лучше ручку подарю. Хотя государственным служащим вообще нужно избегать всяких подарков. Дарить можно кому? Жене, сестре, брату, родителям. Какие-то списки подарков для государственных служащих определять нельзя. Надо уходить от этого. Ведь все начинается с малого. Сегодня вы принесли мне простую ручку, завтра кто-то другой принесет уже золотую. И казалось бы, ручка, что тут такого. А окажется, что она очень дорогая.

- Ну а сувениры-то можно принимать в подарок?

- У нас пока нет музея, куда их можно было бы ставить с надписью: "От корреспондента "Нового Вестника".

- А вообще сувениры вам дарят?

- Да не впутывайте вы меня! Я никогда в жизни подарки не брал. Хотя сам дарю, мне это приятно. Ну, вы понимаете, кому? Я вам уже говорил.

"ДОРОГАЯ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ КРАСИВО ОДЕВАЛАСЬ"

- Кто входит в состав дисциплинарного совета, Олжабай Наутбекович?

- Я - как председатель. Далее начальники: департамента внутренних дел г-н Кулинич, по борьбе с экономической и коррупционной преступностью г-н Налибаев, юстиции г-н Айкенов. Николай Александрович Дрижд – профессор, бывший генеральный директор производственного объединения "Карагандауголь". Еще начальник управления финансового контроля. За этим человеком, кстати, закреплен финансовый контроль, когда мы проводим проверки. Мой заместитель Ахметжанов – человек, который возглавляет линию государственной службы. Также нам рекомендовали включить в состав совета представителя средств массовой информации. Но, чтобы никого из вас не обидеть, мы решили включить в состав совета начальника департамента внутренней политики. Все кандидатуры согласовывались с администрацией президента. Председатель нашего агентства обращался туда, и руководитель администрации подписал: "Согласиться". А вообще в агентстве долго советовались по поводу состава дисциплинарного совета, хотели даже прокурора включить сюда. Но я был против. Потому что по закону о прокуратуре этот человек не имеет на это прав.

- Что мне нужно сделать, для того, чтобы попасть в состав дисциплинарного совета?

- Ничего. Просто мы должны знать вас до глубины души. Кто вы, что из себя представляете…

- А "глубины душ" своих товарищей по дисциплинарному совету уже изучили? Проверяли их, например, на финансовую чистоплотность?

- Понимаете, мы же всех их знаем. Что это нормальные, очень толковые люди, которые добросовестно исполняют свои обязанности. Упущения – это другое дело. Они есть у каждого человека. Мы ориентируемся на свой жизненный опыт.

- Стало быть, то, что несколько руководителей областной полиции, которую возглавляет г-н Кулинич, сейчас либо уже осуждены, либо являются фигурантами уголовных дел – вас ни чуть не смущает?

- Это, конечно же, смущает. Нас всех! Но каждый должен сам отвечать за свои поступки. И то, что сейчас происходит, нельзя напрямую связывать с именем начальника департамента внутренних дел.

- Члены дисциплинарного совета получают зарплату?

- На платной основе там работаю только я и мой заместитель. Остальные работают на добровольных началах.

- Как вы считаете, нужно ли и им тоже оплачивать работу в Дисциплинарном совете, Олжабай Наутбекович?

- От зарплаты, конечно, еще никто не отказывался. Но у тех, кто заседает в дисциплинарном совете, есть еще и своя работа. Огромная. И думаю, если бы им предложили еще что-то доплачивать, то они оскорбились бы. Лично я поступил бы именно так.

- Знакомая журналистка рассказывала мне, что в как-то раз в интервью вы сказали ей, что всегда готовы обнародовать свою налоговую декларацию. Сделаете это сейчас?

- Я, честно говоря, не помню, чтобы такое говорил. Налоговую декларацию я должен давать только конкретному органу. Для остальных это закрытая информация. Но я честно вам говорю, кроме зарплаты других доходов у меня нет.

- Вы довольны зарплатой, которую получаете?

- Я получаю примерно столько, сколько получает заместитель акима области. У нас в семье интересный принцип. Я всегда получал большую зарплату. То, что я получаю сейчас – это пять копеек по сравнению с тем, что получал раньше. Я рано стал главным инженером завода металлоконструкций, потом главным конструктором завода, а затем директором. Я получал персональный оклад союзного министра. Думаю, таких людей можно пересчитать по пальцам. Я всегда отдаю зарплату жене. Она, конечно, что-то на ком-то увидит и себе тоже хочет купить. Я говорю: "Дорогая, я хочу, чтобы ты красиво одевалась, но вот тебе моя зарплата, делай, что хочешь". И нам всегда хватает денег.

"ТЕМА ОТДЕЛЬНОГО ИНТЕРВЬЮ"

- После объединения с управлением по делам госслужбы увеличился список чиновников, нарушения которых вы можете разбирать на дисциплинарных советах. К примеру, раньше вы не могли подступиться к заместителям акима области, к руководителю его аппарата, теперь для вас недоступен только сам Камалтин Мухамеджанов. Прежде недосягаемость отдельных чиновников мешала вам в работе?

- "Мешало" – это не то слово. От этого государство теряло очень многое. Мы же многие вещи знали о людях, но поскольку были ограничены в действиях, то нарушения проходили мимо нас.

- Про кого и что конкретно знали?

- Если я скажу, кто и что – это будет неправильно. Ведь прежде чем сказать, нужно сначала доказать, что здесь этот человек поступал не по закону, там корыстные цели преследовал, тут решал проблемы своих детей.

- Вам когда-нибудь угрожали чиновники, дела которых попадали на дисциплинарный совет?

- Мне с детства никто не угрожал. Просят – это да. Но ведь я уже пять с половиной лет проработал здесь и все время твержу как членам совета, так и секретариату о том, что мы не имеем права на ошибку. Бывает, органы заведут уголовное дело, а в суде обвинение разваливается. Тогда дело передают к нам. А от нас человек уже не уйдет – либо выговор получит, либо будет уволен. Были, по-моему, всего два случая, когда с нами судились.

- На последнем заседании дисциплинарного совета, как мне показалось, вы были благосклонно настроены к провинившимся чиновникам. Во всяком случае, никого не уволили.

- Это не цель. Главная наша задача – это воспитание государственного служащего. Дисциплинарные советы указом президента были созданы как консультативно-совещательные структуры. Мы не карающий орган. Поймите, если уволить работника, а его данные занести в Центр правовой статистики при Генеральной прокуратуре как уволенного за коррупционные дела, то он распрощается с государственной службой навсегда.

- Может, коррупцию только и можно пресечь тем, что увольнять даже за малейший намек на коррупционные дела? Прогнали одного, второго, третьего, глядишь, и все остальные задумаются.

- Это очень серьезная тема. Тема отдельного интервью.

СВЯЗИ

- Чем хорошо то, что объединились две некогда отдельные государственные структуры – дисциплинарный совет и управление по делам госслужбы?

- Борьба с коррупцией – это цель, которую преследует президент. Это то, что просит народ, общество. А одной из главных причин коррупционных нарушений, к сожалению, является неправильный подбор кадров. Поэтому объединение – это правильный шаг, я в этом убежден. Возможно, это нужно было сделать еще лет пять назад. Чтобы тогда мы не пустили на госслужбу нечистых на руку людей.

- То, что к власти приблизились нечистые на руку люди – это недоработка управления по делам госслужбы? Ведь пять лет назад именно оно занималось кадрами.

- Нельзя так говорить. Конечно, и у управления есть грехи, упущения. Но я их вижу. Допустим, обращается к нам человек, говорит, что подобрал на должность толкового специалиста, который раньше работал на шахте, еле уговорил его. Ну здесь все понятно. Нужно с этим человеком позаниматься, чтобы он сдал тестирование. А бывает, толкают просто по знакомству. Звонят ко мне, дескать, Олжабай Наутбекович, мы вас любим, уважаем, очень ценим, надо этого человека пропустить. Такое, к сожалению, есть. И я хочу это зарубить.

- Кто конкретно "толкал" на госслужбу своих знакомых?

- Не скажу я вам. Потому что потом мне будет неудобно. Но я вас уверяю, что эти люди прочитают мои слова, узнают себя, и им станет стыдно. И они больше не будут просить. Потому что это бесполезно. Я заявляю им, чтобы ко мне с такими просьбами не обращались.

- На заседании дисциплинарного совета вы сказали, что к бывшему начальнику городского отдела ЖКХ, пассажирского транспорта и автомобильных дорог Ерлану Тогайбаеву у вас есть аж 17 вопросов. Какие именно?

- Когда Ерлан Тогайбаев работал в городском управлении ЖКХ, на него жаловались пенсионеры, участники войны. Почему там были постоянные очереди? Почему нельзя было обслуживать людей по принципу "одного окна"? Я понимаю, работы в отделе было много, люди шли туда постоянно. Но кто приходил-то? Ветераны войны, которые к 60-летию Победы получили льготы. А сколько сейчас осталось этих людей? Их на руках надо носить. Он (начальник, - Д,К) должен был уделить внимание каждому. Если заявителю ничего не положено, то можно объяснить это по-человечески. Зачем выставлять охрану или кого-то против воли выводить из кабинета? Вот основные вопросы. Но я не хотел бы, чтобы вы больше акцентировали на этом внимание.

- К кому из руководителей у вас скопилось столько же вопросов?

- Таких много. Но я не хотел бы, чтобы вы все это расписывали.

- Не хотите выносить сор из избы, Олжабай Наутбекович?

- Почему? Вспомните акима Караганды Филатова, который, правда, сам ушел. Дело Изаака, которое почти до суда довели, он долго извинялся, а потом его вообще замяли. Ну это старые истории. А совсем свежая, к примеру, по Шахтинску - когда Комитет национальной безопасности дважды заводил дела на акима Воробьева из-за того, что в городе разбирались дома и кирпич уходил неизвестно куда. Я писал записку акиму области, в которой сказал, что Воробьева нельзя оставлять на уровне политического служащего. И он его убрал.

- То, что дело, к примеру, того же Изаака замяли, не бьет по самолюбию?

- Это старая история. Не надо ее трогать.

- Я даже не пытаюсь расспросить вас о деталях дела. Я спрашиваю, не бьет по вашему профессиональному самолюбию то, что дело замяли?

- Почему должно бить? Изаак больше не аким города Караганды. Поймите, наша задача не сажать людей. Главное – чтобы человек извлек урок. Воробьев, к примеру, я надеюсь, извлек что-то. Ну все, молодой человек, ваше время закончилось. Мне уже пора уезжать в Осакаровский район.

- Можно еще два вопроса, Олжабай Наутбекович?

- Ну, пожалуйста...

- Почему вы не говорите о нарушениях действующего акима Караганды Юрия Литвинова?

- Мы давненько им, Литвиновым, не занимались. В плане у нас есть проверка акимата, она запланирована на четвертый квартал этого года. Больше ничего пока сказать не могу. Конечно, есть на него жалобы по выделению земельных участков. Мы начинаем проверять, вроде все законно.

- Законно даже тогда, когда аким сначала разрешает строительство, а потом публично кается, дескать, спасибо, граждане, дорогие, что остановили, не допустив стройки?

- Это недавно было, да? Возможно, есть нарушение, если он кается. Абсурд. Это игра какая-то, для меня не понятная. Нельзя так играть с народом. Руководитель такого уровня не может так ошибаться.

- Почему не проверите, как в Караганде выделяется земля?

- Дело в том, что этой проблемой серьезно занимается аким области. А вообще в Караганде есть еще очень большая проблема – теплоснабжение. И я ею занимался, еще будучи первым заместителем акима области Нефедова. Этой проблемой нужно заниматься. Не раз я о ней говорил, и, к счастью, лед тронулся…

- Олжабай Наутбекович, вопрос был о земле.

- Должна быть комплексная система застройки города. Она должна быть рассмотрена на градостроительном совете, утверждена в городском маслихате. И только после можно что-то делать. Еще необходимо обнародовать систему застройки, чтобы она стала достоянием людей. А не так: на тебе этот участок, ты хороший человек. То, что есть сейчас – это неправильно.

- Ну так вы почему не вмешиваетесь?

- А почему я должен вмешиваться, если в это дело уже вмешался аким области? Понимаете, у каждого своя работа. Ну, все молодой человек, время…

- Кажется мне, что вопросы вам не нравятся, Олжабай Наутбекович?

- Почему? У вас хорошие вопросы. Их нужно задавать.

- Тем не менее, интервью заканчивается. Кстати, в самом начале его, вы обещали подарить мне ручку.

Выдвинув ящик стола, Олжабай Наутбекович достал ручку и протянул мне: "Дороже, чем ваша".

О себе

ОЛЖАБАЙ НАУТБЕКОВИЧ АСЫЛБАЕВ
Начальник территориального управления Агентства РК по делам государственной службы, председатель дисциплинарного совета Карагандинской области.
Родился в октябре 1942 года в Новосибирске (в 1931 году родители, не вытерпев голода, перебрались сначала в Алтайский край, а позже ближе к Оби).
Считает, что оценивать самого себя – это не благородное дело: "Поспрашивайте у людей".
Из увлечений назвал особую тягу к спорту. Отметил, что в молодости был мастером спорта по боксу. Сейчас получает огромное удовольствие от пеших прогулок. Каждое утро примерно в 7.30-7.40 совершает часовой моцион по маршруту: от перекрестка бульвара Мира и проспекта Нуркена Абдирова до магазина "Юбилейный", далее, пройдя по улице Гоголя, может свернуть в сквер у Вечного огня либо пройдя по улице имени писателя, свернуть к областному акимату. Несмотря на то, что прогулки совершает по утрам, еще не разу не опаздывал на работу.