Александра АЛЕХОВА, "Литер", 4 августа

Один из подсудимых по делу об убийстве известного политика и его помощников – Рустам Ибрагимов на суде назвал имена тех, с кем должен был встречаться Алтынбек Сарсенбаев накануне гибели. Из его уст прозвучали имена экс-председателя КНБ РК Нартая Дутбаева, спикера сената Нуртая Абыкаева и гражданина РФ Алексея Кикшаева. Вчера первый заместитель председателя КНБ РК Владимир Божко назвал заявление подсудимого Ибрагимова "бредом сивой кобылы". За ответами на возникшие вопросы "Литер" решил обратиться к советнику г-на Абыкаева Дастану Кадыржанову.

– Как председатель сената расценил заявление Ибрагимова? Не собирается ли г-н Абыкаев подать на него в суд?

– Я не могу точно ответить на эти вопросы, поскольку сейчас идут парламентские каникулы и председатель сената находится в отъезде. Он прибудет в Астану в ближайшие дни. Конечно, он уже осведомлен о заявлении, сделанном Ибрагимовым на заседании суда в среду, поскольку у меня была возможность проинформировать г-на Абыкаева. Какой была его эмоциональная реакция – пока сказать не могу. Но он, тем не менее, ответил, что принимать решение будет после своего приезда. Официальная реакция последует. В каком виде – он будет лично принимать это решение.

– Ибрагимов обвинил Нуртая Абыкаева в организации государственного переворота. Что вы об этом думаете?

– Если говорить о том, могут ли понятия "государственный переворот" и "Абыкаев" стоять рядом, то отвечу, что могут – только в том ключе, что деятельность Нуртая Абыкаевича всегда была направлена против любых возможностей возникновения госпереворота. Не зря Абыкаева называют представителем "старой президентской гвардии". Это, прежде всего, касается моральных принципов, преданности президентскому курсу. Именно "старогвардейцы" все время являлись главным проводником и организатором президентской политики сдержек и противовесов в обществе. Благодаря этому раньше понятие "противостояние кланов" никогда не всплывало на поверхности политической повестки дня. Поэтому такое обвинение в адрес Абыкаева по своему содержанию я считаю абсолютным нонсенсом.

– Никто не предполагал возможности таких заявлений со стороны подсудимых?

– Это абсолютно неожиданные обвинения, потому что политическим кругам общеизвестно, что Нуртай Абыкаевич обладает имиджем преданного государству человека. Настоящий государственник никогда не переступит черту, за которой начинается угроза национальному суверенитету. Имидж Абыкаева серьезен и стабилен на протяжении всех лет независимости. Поэтому наблюдающиеся попытки низвести его деятельность до уровня межклановых разборок – бессмысленны.

– Кто такой Алексей Кикшаев? Каковы его отношения с Абыкаевым и Утембаевым?

– Кто такой Кикшаев, я не знаю. Я уже более полутора лет работаю в сенате на одном этаже с руководством, но ни разу не видел его. Я даже не знаю, как Кикшаев выглядит.

– Не считаете ли вы, что против Абыкаева работает "третья сила"? Что это: линия защиты или попытка втянуть Ибрагимова в чью-то большую игру? Как иначе можно расценить происходящее?

– Я хотел бы сказать о реальной весомости заявления Ибрагимова в суде. С юридической точки зрения это заявление эфемерно, поскольку все, что говорил Ибрагимов в адрес руководителя сената, было озвучено со ссылкой на то, что ему в свое время сказал Утембаев. В этом ключе заявление Ибрагимова можно вообще не воспринимать в качестве серьезного обвинения. Эти слова можно воспринимать как тактический ход защиты, как передачу хода Утембаеву: мол, вот теперь доказывай, что ты не верблюд. С этой точки зрения можно считать действия Ибрагимова защитой.

Но есть ведь и другой аспект. Известно, что суд в Талдыкоргане является, без преувеличения, главной ареной информационных поводов. Все общество пристально наблюдает за информационными сообщениями, за тем, что происходит на судебных заседаниях. Эффект воздействия от сказанного в зале суда находит широкий резонанс в общественном мнении. Это позволяет сделать вывод, что заявление Ибрагимова выходит далеко за рамки простой тактики защиты. Я бы сказал, это выглядит как очередной шаг спланированной кампании по дискредитации персон из числа руководства страны. Здесь очевидно, что чем выше калибр персоны, тем больше резонанс. Фактически налицо расчет на то, что обывательское восприятие само "раздраконит" это заявление.

Если говорить о "третьей силе", то заявление Ибрагимова серьезно. И аналитикам, и политологам все-таки необходимо еще раз внимательно посмотреть и проанализировать сложившуюся ситуацию вокруг преступления и судебных заседаний через призму вечного вопроса "Qui prodest?" – "Кому это выгодно?". Может ли такая долгосрочная, спланированная акция управляться только силами внутри или все-таки есть поддержка извне? Очевидную логику имеет продолжающийся с начала года четкий ряд осуществляемых кем-то мероприятий. Можно говорить о том, что "третья сила", вне всякого сомнения, существует, и это не журналистский эвфемизм.

– И что же это за сила?

– Вопрос сложный, важный, касается безопасности страны. Чтобы добиться понимания происходящего, нужно воспользоваться знаниями всего интеллектуального потенциала страны.

– Кто, по-вашему, будет на него отвечать?

– Национальная элита вместе с обществом. Всем нужно понять, что происходит, как и кем спланировано. Поскольку встал вопрос безопасности страны, то нужно с максимальной осторожностью походить к любой непроверенной информации, не поддаваться на эпатаж. Если бы ответ уже был готов, он был бы уже озвучен. Я не знаю возможных сроков получения ответа, несмотря на необходимость их скорого приближения. Государственный переворот – тяжкое преступление. Применение такой лексики в судебном производстве свидетельствует о сознательном выводе преступления в рамки большой политики. Такими заявками, вообще-то, не шутят.