Любовь ШАШКОВА, "Мегаполис", 29 января

Заслуженный энергетик Казахстана, почетный энергетик СССР Кежек Бершенович ИСКАКОВ, перешагнув на восьмой десяток, стал автором нескольких книг. В них Кежек-ага не только предается воспоминаниям о тех замечательных людях, с которыми его свела жизнь, но и анализирует процессы, произошедшие с нами и со страной на памяти его поколения. "Пятьдесят лет – и народ другой", – гласит народная мудрость. Первые три книги вышли на казахском языке, новая готовится в издательстве "Сага" на русском. Называется она – "Кежек-ага рассказывает…"

То, о чем рассказывает, о чем размышляет Кежек Бершенович, если и не входит в противоречие с общеизвестным, то уж обязательно добавляет новое видение событиям и людям. Великая Отечественная война, смерть Сталина, жизнь казахской глубинки, развитие энергетической системы, в становлении которой он принимал самое деятельное участие, начав рядовым инженером на ТЭЦ, поработав в тепловых и энергосетях, а затем в течение двадцати пяти лет возглавляя созданное им предприятие "Казтехэнерго". А сколько незаурядных людей проходит на этих страницах! Не только известные энергетики – академики Шафик Чокинович Чокин и Тимофей Иванович Батуров, не только друзья – Атабак Омарович Арыстанов, Ахмади Кудайбергенович Джаржанов, Евгений Федорович Марков, Мурат Газизович Саламатов, Булат Газизович Нуржанов, Мухамбетказы Тажин и другие.

Он рассказывает о личностях знаковых в истории культуры, но и здесь находит интересные, своеобразные штрихи. Например, о народном писателе Сабите Муканове, который на съезде Союза писателей республики осадил представителя ЦК, прерывавшего его выступление: "Остальную часть моего доклада пусть прочтет секретарь ЦК. Только хочу заметить: вы приходите и уходите, а Сабит Муканов был и останется". После чего с должности председателя писательского Союза его, конечно, сняли. О Герое Совет-ского Союза Малике Габдуллине, который, будучи ректором КазПИ, ежегодно проводил в оперном театре новогодние балы для своих студентов, где сам же составлял из смущавшейся молодежи пары для танцев. Нередко они становились потом семейными парами.

В Алматы состоялась дружба Кежек-ага с народным поэтом Казахстана Куандыком Шангитбаевым, земляком-актюбинцем, первая книжка которого "Ар" вышла с предисловием Ауэзова. И вдруг как гром среди ясного неба – Шангитбаев обвинен в национализме, книгу велено изъять. Конечно, Кежек-ага сохранил этот сборничек. Как и память о многих малоизвестных эпизодах из жизни поэта: о том, как студент КазГУ Шангитбаев помогал академику Ауэзову редактировать русский перевод книги "Абай", как Мухтар Омарханович защитил гонимого поэта, отправив на родину, как надоумил заняться переводами Пушкина…

Большую роль в жизни кандидата технических наук, академика Национальной инженерной академии К.Б. Искакова сыграла встреча еще в стенах Московского энергетического института с академиком Чокиным. "Когда я иду улицами Алматы, всегда обращаю внимание на памятники, – читаем в книге. – Мне очень нравится памятник Сатпаеву, который создал скульптор Толеген Досмагамбетов. И я горжусь памятником, который создал себе Шафик Чокинович Чокин – это Научно-исследовательский институт энергетики, которому указом президента присвоено имя "Халык Кахарманы" Ш.Ч.Чокина еще при его жизни".

Более полувека назад приехав в Алматы, Кежек-ага полюбил город ревнивой, деятельной любовью, которая и сегодня не дает ему равнодушно наблюдать происходящие в нем перемены. А уж тем более неравнодушен он к изменениям, происходящим в электроэнергетике страны, которой он отдал более полувека. И, конечно, его кровно касается все, что происходит в родных местах, в Актюбинской области. С этого началась наша беседа с Кежеком Бершеновичем ИСКАКОВЫМ.

Инвестор для стеклозавода

– Я никогда связи с родными местами не прерывал, и горжусь званием почетного гражданина своего района, – признается Кежек-ага. – Это Мугалжарский район, река Эмба, нынешнее богатое на нефть и газ местечко Жанажол. Может, от нашей заброшенности в глубокой степи возникла моя мечта стать хорошим инженером, познать тайны электричества: почему где-то лампочки Ильича горят, а у нас в ауле керосинки? И, думаю, мне удалось эту жизненную задачу исполнить. Летом 2006 года актюбинцы широко отметили юбилей Ахмета Куановича Жубанова. Мне еще в студенческие годы удалось познакомиться с его сыном Булатом, учившимся в Москве в Менделеевском институте, он своих земляков каким-то образом опекал. Младшая дочь великого композитора-просветителя Ажар Ахметовна Жубанова справедливо заметила на празднике, что в семье Жубановых семеро академиков, своя маленькая академия наук. Восьмидесятилетний Акрап-ага, сын репрессированного Кудайбергена Жубанова, первого профессионального казахского лингвиста, тоже был на этом юбилее.

– И, наверное, звучала музыка Газизы Ахметовны Жубановой, композитора новой школы, в чем-то отличной от ее отца?

– Конечно, Газизу Ахметовну вспоминали, был на празднике, несмотря на нездоровье, и Азербайжан Мамбетов. Абдижамил Нурпеисов участвовал в нем от начала до конца, от сердца, значит, шло, не по обязаловке. А потом той перекинулся в Мугалжарский район, на родину Ахмет-ага. В Эмбе давно создан музей Жубановых, обновленный к юбилею старанием акима района Серика Шангутова, хотя районный центр переведен сейчас в Кандыагаш, что я считаю неправильным.

– То есть, Кежек Бершенович, праздник праздником, а вы своим критическим оком видели и все хорошие преобразования на вашей родине, и все негативные моменты?

– Да как же их, Любаша, не увидишь? Эмбе статус райцентра давал возможность развиваться, Кандыагаш и без того железнодорожный узел и нефтяной район. И я акиму области Елеусину Сагиндикову при встрече сказал: если уж мы без подобных преобразований жить не умеем, в по-следующем все-таки вернуть райцентр в Эмбу, потому что город чахнет. Не пойму: почему наращивать надо одно, уничтожая другое? Взять тот же Уилский район, это исторические места, дорогие памяти каждого казаха. Ввели словечко – бесперспективные, а кто это мерил, на каких весах? В том же Жаркемере, где я родился, порядка сорока семей осталось, они не хотят никуда переезжать. И неплохо живут, хотя, находясь рядом с добычей нефти и газа, до сих пор отапливаются кизяком. А труба проходит в 500 метрах.

– Наверное, проблема занятости трудоспособного населения сейчас самая большая в глубинке, да?

– Молодежь в основном работает вахтовым методом на газонефтедобыче. Но этим проблема не решается. Возьмем Шалкар-ский район – самый большой в области – от Аральского моря до Мугалжарских гор. Через его территорию проходила газовая магистраль Бухара – центр, которая имела свои обслуживающие поселки, были местные специалисты. Сейчас все это уничтожено, но в пустыне, полупустыне приезжие работать не будут, когда заново хватятся что-то создавать. Приезжал в Шалкар аким области, озаботился: есть ли тут бедствующие? Это слово неприменимо к ним. В Шалкарском районе в средней семье девять-десять верблюдов, а сколько другого скота? Эти люди себе бедствовать не позволят. Но надо им помочь, развивать инфраструктуру, промышленное производство, где может быть занято местное население. Жизнь-то, в общем, сейчас наладилась, и старики озабочены: а после нас что будет? И настроены решительно: если не протянете к нам новую железнодорожную ветку, идущую из Центрального Казахстана, мы разберем полотно Николаевской железной дороги. И разберут! Нельзя же, как мы видим в Алматы, все сосредоточивать возле какого-то мегаполиса, чтобы степь оскудевала. Каждому – свое.

– Президентом ставится проблема развития своей стройиндустрии, потому что завозимые строительные материалы не только дорогие, но зачастую некачественные, не подходят для нашего климата, для наших природных условий. В Ураль-ске, в Западно-Казахстанской области строятся цементные заводы… А в Актюбинской?

– В том-то и дело! В Эмбе еще в советское время запроектирован был завод железобетонных опор, там уже фундаменты были готовы. Но развал СССР повлек за собой и все остальное. Я знаю инвестора, который хотел бы там развивать стекольное производство, завод, производящий емкости, уже есть, а это будет листовое стекло. Ведь почему у нас квадратный метр жилья такой дорогой? Только из-за завозных стройматериалов. Цементный завод и не один, это хорошо. Но надо обязательно расширять и Мугалжарский узел. На станции Мугалжар, в предгорье, есть каменный карьер, который я с детства помню, в нем всегда добывали камень для строительства. Это природный материал не хуже того, которым актау-сцы хвалятся.

– Ученые пришли к выводу, что надо строить из местных материалов не только с экономической точки зрения, но и с экологической, и медицинской.

– Конечно, и не надо специально что-то искать, надо умело использовать то, что есть, что дано нам природой. Например, для стекольного производства сырья в Мугалжарском, Шалкарском районах сколько хочешь. Но мы говорим, а на деле все не так легко получается. Надо, чтобы на местах препятствий не было. Я другой пример приведу: в Алге в 1934 году построили химический завод, хорош он или плох, но это был один из первенцев индустриализации. В девяностых годах он был полностью опустошен. Но когда туда захотел прийти специалист, чтобы восстанавливать производство, его не пустили. Тем не менее Рахимжан Кулбаев создал 120 рабочих мест, какое-то помещение привел в порядок, выпускает взрывчатые вещества. Но говорит: "Десять лет бьюсь, завод не могу расширить". А ведь он сам из тех мест.

– Что мешает?

– И я об этом спрашиваю. Это зависит не от правительства, от местных властей. Такое положение дел нельзя терпеть. Когда празднуется сто лет казахской нефти, а в Кульсарах до последнего времени не было никакой инфраструктуры, разве это допустимо? Или в Жаркемере, где в полукилометре от трубы топят кизяком? Я там женщинам сказал: не призываю вас к неповиновению, но почему вы не взяли своих детей, не вышли к трубе и не потребовали: пока не поставите нам вентиль, не дадим вести газопровод дальше. Почему не привлекаете внимание к своим проблемам? Надо же шевелиться самим.

Политика противовесов

– Но народ там, похоже, активизировался: требует создания правительственной комиссии для расследования дел в нефтегазовом комплексе региона, в частности, в компании "Актобемунайгаз", считая, что китайские инвесторы не выполняют обязательства и в экологической, и в социальной сфере.

– Я в некоторой мере знаком с этой ситуацией. Компания "Актобемунайфинанс" сумела оставить за собой электростанцию, в проектировании и наладке которой мне приходилось в свое время принимать участие. Сейчас она доводится до проектной мощности, ее турбины, кстати, работают на попутном газе, и на пуск ее последних агрегатов я был приглашен, так сказать, разрезать ленточку. После торжеств, знакомясь с положением дел, узнаю, что оплата у китайских специалистов и рабочих одна, у местного населения – другая. Столовую мне показали, где обедают китайцы и наши. Опять существенная разница. Это можно было терпеть год-два, но ведь ничего не меняется. Мелкие уступки. Здесь я уже, думаю, упущения правительства Казахстана, а не чьи-то. Местными силами их решить невозможно.

– То есть проблема нового правительства?

– Заместитель нового премьер-министра Аслан Мусин, бывший аким этой области, думаю, должен вплотную ею заниматься. И об экологической проблеме не могу не сказать. Казахская степь – это тугаи, это разнотравье, особенно радующее взор по весне, это своя флора и фауна. И все это уничтожается полыхающими круглый год в нашей степи газовыми факелами. Это же экологическое бедствие. Неужели нет технологий, позволяющих бороться с побочным газом? Как видим, есть. Конечно, они влияют на стоимость барреля нефти. К тому же иностранцам кажется, что просторы наши не мерены. Но нас-то самих это должно заботить? От природы надо не только брать, но и помогать ей.

– Наши депутаты в конце года подсчитали, что с продажей месторождения Каражанбас доля китайских инвесторов в нефтегазовом секторе грозит достигнуть 40%. Поговаривают уже о китайской экспансии.

– Хотите мое мнение по так называемому китайскому влиянию? Я его высказать не боюсь. Еще у наших предков была пословица, смысл которой такой: китайцев настолько много, что если они пойдут – противовеса нет. А Китай в экономике уже вполне оправдывает свое звание Поднебесной. Нам, ближайшим соседям, надо исходить из реалий сегодняшнего Китая и уметь с ним договариваться по принципу сдерживающих противовесов. Вот сейчас они хотят построить на экибастузском угле электростанцию, по мощности равную двум нашим, протянув ЛЭП до Китая. С одним условием – по пути ни одного киловатт-часа не должно теряться. То есть они получают чистенький электроток, а все дерьмо от его производства остается в Казахстане.

– И какая нам выгода?

– А что мы? Мы за 15 лет во главе с господином Школьником ни одного киловатта установленной мощности не прибавили. Зато готовимся строить атомную станцию. Я хочу спросить уважаемого Владимира Сергеевича: почему китайцы считают выгодным для себя построить с ноля экибастузскую ГРЭС и тянуть до Китайской стены новые линии электропередачи, а мы считаем невыгодным восстановить уже запущенные когда-то блоки? У нас же построенная моим поколением электростанция на экибастузском буром угле работает в половину мощности. Так вы заставьте, чтоб все блоки работали! Наши энергетики говорят: на юге Казахстана дефицит электроэнергии. Кем создан? Почему десятилетие ведем полемику по Джамбулской ГРЭС?

– Все еще ведем?

– Ведем. Потому что, видите, повысилась стоимость газа и мазута, на котором она работает. Так проект перевода на экибастузский уголь на полке валяется! И не надо приравнивать стоимость ее киловатт-часа к дешевой экибастузской энергии, решите эту разницу за счет налогов. Ведь там 500-600 человек прекрасного персонала ждет. По-хозяйски ли это? А мы говорим о дефиците энергии в Алматы, Таразе, Шымкенте.

Нужен план ГОЭЛКА

– Не было в правительстве Даниала Ахметова никого, кто бы мог создать у нас стратегический план развития энергосистемы, как создал, наконец, в России уважаемый мной Анатолий Борисович Чубайс. Благодаря чему Россия по этой части, безусловно, будет на высоте. А у нас сегодня планируется Токмакская станция или Кербулак-ская на Чарыне, завтра разговор перекидывается на ветровые станции. Ну и где они? И еще планировалась когда-то электростанция возле Балхаша, 500 километров от Алматы. Впервые в моей практике здесь вся инфраструктура, начиная с дорог, была создана до начала строительства. Даже поселок из многоэтажек вырос. Все построено и все развалено, до станции дело не до-шло. Разве нельзя было ввести эту станцию, хотя бы два блока по пятьсот мегаватт? А потом стройте рядом хоть атомную. Уверен: дефицит электроэнергии искусственно создан людьми, которые не озабочены электроэнергетикой. А ведь опережающее развитие энергетики – условие подъема экономики. На этом был основан план ГОЭЛРО.

– И ведь в советское время, Кежек Бершенович, дефицита электроэнергии в Казахстане не было, хотя работали промышленные гиганты, да?

– Нельзя думать, что советские инженеры были глупее других. А я говорю – наоборот умнее многих. Я посмотрел своими глазами немецкие, американские станции. На каком угле, ребята, работаете? В нем всего 11% золы. Это же золото, а не уголь, у нас он для доменных печей шел. А мы из чего конфетки делаем? В экибастузском угле 60% золы, плюс абразивность, съедающая металл труб. Пасущийся там скот стачивает о местную траву зубы! Но что природа нам подарила дармовое, так и то не хотим использовать. На атомные станции соглашусь, пусть новые поколения лет через 50 думают, а сегодня надо использовать то, что под ногами лежит.

– Кежек Бершенович, вот сейчас, в январе, мы уже платили за электроэнергию по новым, более высоким, тарифам. Это результат дефицита?

– Я тебе так скажу: то, что мы пятнадцать лет более-менее прожили, так это мы на остатках жили. Я оптимист по жизни. Но если в электроэнергетику не начнут вкладывать средства, нас ждет энергетический коллапс. Эту зиму мы проживем в Алматы, но если не принять мер, следующую не проживем. Не будет ни тепла, ни электроэнергии. А мне сказали, что уважаемый мною министр Наталья Коржова отозвала лицензии у тех, кто начал строить станции на Чарыне, потому что Государственный бюджет в электроэнергетику не должен вкладывать деньги. Хорошо, ищите не государственные средства. А то, что тариф в Алматы стал 5,43 (в "Самале", где электропечи), так это ничего никому не даст. По моему представлению, киловатт-час в Казахстане и в Алматы, в частности, должен 50 тенге стоить. А такую цену не способен платить даже я, персональный пенсионер, который получает пенсию аж 19 тысяч тенге. Я должен получать не менее 70 тысяч, чтобы этот реальный тариф платить.

– Но в советское время киловатт-час стоил 4 копейки? Как же так получается?

– Потому что я – инженер электроэнергетики получал в два, три раза меньше положенной зарплаты, да и ты, Любаша, как журналист, – тоже. А все недоданное нам шло туда – в бесплатное образование, медицину, жилье, низкие тарифы жилищного комплекса.

– Так ведь и сегодня у большинства населения зарплата 30-40 тысяч тенге, не говоря о пенсиях, и того меньших.

– На пенсию в 120 рублей алматинский пенсионер мог слетать в Москву туда и обратно. Вы поняли, что все в мире сопоставимо?

– Но сейчас вот предпринимается реорганизация АПК, а вы пугаете энергетическим коллапсом?

– Последние мои ученики работают в АПК, я с ними еженедельно имею связь, все ждут реорганизации. Чего ждать? И эти ребята уйдут в бизнес. Потому что зарплата начальника цеха, директора, главного инженера ТЭЦ-2 не приемлема по нынешним меркам. Электроэнергию приравняли к товару, а ответственности за нее никакой. Крадешь кусок металла – есть судебная ответственность, киловатт-час – ничего. Воровство, которое называют коммерческими потерями, составляет 50 процентов.

– У нас воруется 50 процентов электроэнергии?!

– Я в этом не сомневаюсь. В советское время при потерях более 9 процентов голову снимали. Все было на учете. 8 миллиардов тенге долга за электроэнергию в АПК. И он никогда не уменьшится. Я гляжу в своем дачном поселке – в зимнее время ни у кого ничего не дымит, а платят как? Извините, уж такой я нехороший человек, подозреваю. Контроля нет. Алматыэнергосбыт должен осуществлять не только контроль по платежам, но при необходимости приехать и "застукать" недобросовестных потребителей. У нас отменили ночные тарифы, хотя, думаю, не навсегда. Лужков в Москве три тарифа держит в течение суток – разве от хорошей жизни? Я с тревогой слежу за реорганизацией АПК. Она оставалась единственной системой в нашей электроэнергетике, вмещавшей в себя весь цикл – от производителя до потребителя.

– А национальная компания КЕGОC?

– Национальная компания по управлению электрическими сетями КЕGОC все, что в ее силах, делает с максимальной возможностью. Но в моем представлении эта компания – национальная по названию, но не по содержанию. Исторически электроэнергетика развивалась как единая система. И КЕGОC надо было в свое время дополнить объединенными генерирующими компаниями, как это сделано в РАО ЕЭС.

– А вас, Кежек Бершенович, не обвинят, что вы все время оглядываетесь на Россию, потому что окончили Московский энергетический институт?

– Я оглядываюсь на Россию, потому что мы вышли из Единой энергосистемы, и я вижу там уже положительные сдвиги. И у нас перемены произойдут только в том случае, если будут инвестиции. Что делает Анатолий Борисович Чубайс? Почему он для меня уважаемый? Он смог убедить своего президента, правительство, что должна быть создана программа ГОЭЛРО-2. Кстати, это по его инициативе в Москве в 2000 году было проведено 80-летие ГОЭЛРО, на которое Анатолий Борисович собрал почетных энергетиков всего бывшего СССР. Выступая перед нами, он сказал: из всего советского принимаю только эту программу, аналогов которой нет в мире. И вот теперь Чубайс ставит смелую задачу обновления всей российской энергосистемы за десять лет. И Россия это сделает. И нам нужен план ГОЭЛКА!

– В Астане прошло республиканское совещание энергетиков, где президент КЕGОCа Канат Бозумбаев как раз говорил, что Казахстану нужна инвестиционная программа развития электроэнергетики до 2015 года. Экспертами определена даже общая сумма инвестиций – 9,5 миллиарда долларов. Где их брать? Не за счет же потребителей электроэнергии?

– Я уже сказал, если даже стоимость энергии увеличить в десять раз, потребители не вытянут отрасль. Это должна быть государственная программа, с государственными вложениями, и ее надо принимать как можно быстрее. Да, электроэнергетический сектор является капиталоемким во всем мире, он требует больших инвестиций. Но ведь от него зависит жизнедеятельность государства. Это азы экономики, думаю, понятные и нашему правительству. Великий Монке бий Тлеуулы, торжества по случаю 330-летия которого с установкой ему памятника прошли в Актюбинской области вслед за столетием Ахмета Жубанова, был великим предсказателем. Его называют казахским Нострадамусом. Многие его предсказания сбылись, многие его заветы помогают казахам жить и сегодня. Но, надеюсь, когда Монке бий говорил: "В темноту погрузится родной край, прежде чем взойдет над ним новое солнце", он не имел в виду наше время и надвигающийся электроэнергетический кризис.