Максим КАРТАШОВ, "Экспресс-К", 25 января

Министр обороны СССР Язов принял его сразу после министра обороны Франции. Он прошел все ступени карьерного роста - от прапорщика до генерала. Начальник спорткомитета ЦСКА Павел Новиков рассказывает, как он спасал армейский клуб

Покажите мне работу!

- Вы - президент Федерации легкой атлетики. Вот вам перспективы наших легкоатлетов какими видятся, Павел Максимыч?

- Очень скромными.

- Почему?! Ведь есть Карпов, от которого ждем "золота":

- Вот именно. У нас 15 лицензий. И планируем еще 2-3. А разговор только о многоборце Карпове. И даже у него медальные перспективы очень и очень условные. Это же 10 видов! Это десять стартов - на любом может что угодно произойти. Очень рискованное дело! Он, конечно, надежный парень, боец - вопросов нет. Но надо ведь и реальную обстановку оценивать. А конкуренты очень серьезно добавили.

- Ну а если в целом говорить? Вы ведь еще и вице-президент Национального олимпийского комитета.

- Я с 1992 года занимался планированием результатов на Олимпиадах. С Аманчой Сейсеновичем (Акпаевым, первым президентом НОК. - Авт.) сидели и планировали медали. С такой завистью сейчас те годы вспоминаю! У нас был такой богатый материал, столько фамилий - было из чего выбирать. Мы, кстати, ни разу и не ошиблись с ним. И то обычно уходили в меньшую сторону. Сознательно. Были какие-то сюрпризы - как Парыгин. Но у нас был материал:

- А сейчас?

- А сейчас все очень условно. Во-первых, по лицензиям работа еще не закончилась. И представительство очень скромное. Ну что это такое - в играх ни одной командой не представлены, кроме гандбола. Да и их участие в воздухе висит.

Пусть даже будет у нас 40 лицензий - что это за работа? Да и сами наши лицензиаты. Что, они убедительны в своих победах? О ком можно сказать: мол, в нем никаких сомнений, на протяжении длительного срока он показывает стабильные результаты, и помешать ему может разве что травма или роковая случайность?

Вот Карпов. Может быть (медалистом. - Авт.), а может и не быть. Или умница Сапиев - второй раз становится чемпионом мира по боксу. Тоже мой, армеец-контрактник, скоро станет офицером - уже должность ему нашли: Он выделяется своей манерой. Но, извини, это же бокс.

- Да, один удар может свести на нет всю четырехлетнюю работу.

- Да, а еще ведь Кубы не было: Хотя его-то как раз и надо рассматривать как первого претендента на медали. Или вот Ольга Довгун очень убедительно выступает. Система подготовки у них - одна из самых современных, обстановка в команде по стендовой стрельбе хорошая. А где остальные?

- В чем проблема-то? Денег вроде бы государство на спорт выделяет выше крыши. У ведущих спортсменов зарплата по миллиону тенге:

- На последней коллегии министр спорта высоко отзывался о ЦСКА, в пример приводил как единственную организацию, где работа ведется. А когда кто-то подал реплику: мол, а как же "Динамо"? - он прямо сказал: "А что "Динамо"? Все продали". Нет уже в Алматы базы динамовской! А это о чем говорит? Что там работы нет.

Вот сейчас морозы стоят, залы армейские холодные - солдатами же все строилось. Но мы, чтобы процесс не останавливать, отменили лишь некоторые тренировки - скажем, по художественной гимнастике. Ну невозможно, девочки ходят маленькие, им надо раздеться: Все же остальные занятия проводим. Скажите, где еще можно наблюдать реальную работу? Я уже не говорю о качестве подготовки:

Вот у меня сейчас проблема в спортивной гимнастике, в школе. Тренеры Бродецкий с Барковой уехали в Америку. Звонит Бродецкий из Индианаполиса, с Новым годом поздравляет. "Долгих вам лет руководить ЦСКА:" Я говорю: "Кем руководить? Ты уехал - посмотри, кто у меня остался". Одни юбиляры - 60, 70 лет: 55 лет - пацаном считается. А где молодежь? Заслуженных тренеров СССР сейчас собрать всех вместе легко. А попробуй собери молодых наставников. Их нет! Мы в военном колледже спорта выпускаем по 100 человек, а тренерами становятся три-четыре.

Мятежный полковник

- Все знают генерала Новикова. Раньше многие знали начальника ЦСКА полковника Новикова:

- Да не с неба я свалился. В Вооруженных силах - с 1972-го. Призвали меня в спортивный батальон - тогда не было рот. На следующий день приходит директива от командующего: отправить нас на перевоспитание в войсковую часть, а то, мол, спортсмены жизни не видели. Он на лошадях катался на ипподроме, и там ему пожаловались, что местные солдаты съели собаку бабки-сторожихи. И нас первым же самолетом отправили в Усть-Каменогорск. Ноябрь, морозы трескучие. А там как раз известные события: восстала колония для несовершеннолетних на Аблакетке, пожгли бараки. Нас туда выгоняли - стояли в оцеплении. Там и присягу принял. А потом меня первым из той группы вызвали в Алма-Ату на сборы.

Я занимался лыжным двоеборьем. Но поскольку это сезонная работа, летом переключался на офицерское троеборье. Бег, стрельба, полоса препятствий. Выполнил нормативы мастера спорта СССР и по лыжному двоеборью, и по троеборью. Не блистал, но зачетником хорошим был. Хотя становился и чемпионом республики, и призером, и в сборную Вооруженных сил привлекался.

До 1980 года прапорщиком был. И потихоньку меня начали ставить на разные должности. Ничем не гнушался. Хозяйственной работой занимался. Ушел бухгалтер - выдавал зарплату в роте. Потом два года командиром роты был, офицерское звание мне присвоили. И с 1982-го фактически спортклубом руковожу, хотя начальником стал лишь четыре года спустя. Обычный путь при Советском Союзе - все этапы прошел. А когда все стало трещать по швам: Среднеазиатский военный округ ликвидировали, влили в Туркестанский с центром в Ташкенте, я был начальником 12-го СКА. 11-й - в Ташкенте. Два клуба. Интриги. Людей отдай. Мы ведь всегда их побеждали. Я понял, что меня кончат. Денег не дают, грабят. Ненормальная обстановка. Они ведь еще завистливые:

- И многих пришлось отдать?

- Никого не отдал. Было время, когда я командующего войсками округа генерал-полковника Кондратьева на территорию клуба не пускал. Хамил, жить не давал. Принял я круговую оборону. На КПП с ним разговаривал. А я подполковник. Представляешь, какая жизнь? Он писал на меня "телеги" в Москву министру обороны.

- Но ведь это неподчинение:

- Да! А все потому, что каждый его визит в клуб заканчивался распоряжением что-либо отдать в Ташкент. Штат мой кромсать, технику: Паркет в кабинете снять и отправить! Мы несколько месяцев держались. Поняв, что долго так не продержимся, я обратился в Генеральный штаб с просьбой создать здесь филиал московского ЦСКА. Иначе нас просто уничтожили бы. И меня поддержали.

- Кто?

- Генштаб и министр обороны Язов Дмитрий Тимофеевич. И с 1988 года мы стали филиалом ЦСКА. Представляешь, защита?! Нас тронуть не могли!

- Язов лично вас принял?

- После министра обороны Франции. Вышел тот - я зашел. Подписал я бумагу и стал напрямую подчиняться Москве. Деньги, штат - все из Москвы. До развала СССР. А когда армии разделились, образовался Комитет обороны Республики Казахстан, который возглавил Нурмагамбетов Сагадат Кожахметович, тогда генерал-лейтенант в отставке. Пришел я к нему. Он говорит: "Давай!" Подготовили постановление правительства. И стали мы ЦСКА Комитета обороны РК. ЦСКА родился на полгода раньше вооруженных сил! Вот какая работа была проведена, чтобы это все сохранить. Страшная работа. Очень много сил отняла.

Вот сижу я со своим письмом в приемной Язова. Туда же надо еще попасть. Открываешь двери - и такой козявкой себя чувствуешь! Генералы заглядывают, недоумевают: кто этого хера сюда пустил? В моем звании там только полы разрешали мыть. Там такой кабинет - ковровая дорожка кажется бесконечной. Так ведь мало дойти, надо еще и с чем-то выйти. Но мне что смелости придавало? Что не о личном хлопочу. А если не пробьюсь на прием, выпроводят отсюда - что людям скажу? Как в глаза буду смотреть? Это столько сил придает!

В общем, ни разу мне не отказали. Тот же Кондратьев писал шифровку на меня министру обороны: мол, подполковник Новиков не выполняет решения военного совета округа. А это знаешь, что за документ? Это все, конец карьере! А резолюция какая на нем стоит? Мне потом ребята копию отдали. Язов поперек написал: "Кому нужен такой военный совет?" - и подпись. А я был попросту возмущен грабительской позицией руководства. Начальство-то все там, в Ташкенте, а здесь - не люди. Это же не только спорта касалось - военного оркестра, военохотобщества, баз: Вакханалия была страшная. Если бы президент не вмешался и не рявкнул - еще в то время, хрен бы что тут осталось. Да ему памятник надо за это поставить!

- А с президентом вы где - на теннисном корте сблизились?

- Наш президент в совершенстве владеет многими видами спорта. Теннис, борьба, футбол, волейбол, лыжи, подводный спорт: Я первым на него лыжи надел - равнинные, горные, акваланг. Мы знакомы с 1980 года, когда он приехал из Караганды на должность секретаря ЦК по промышленности. Походил на разные базы, посмотрел отношение и, когда к нам попал, уже никуда не уходил. Потому что у нас дисциплина, порядок - такого нигде не было. Играл в футбол, волейбол.

- Так просто вас не съесть?

- Многие думают, я только его именем и прикрываюсь. Но я же работаю! Кто-нибудь видел меня ненаглаженным, небритым? Я в отпуске ни разу не был! Ни на каких курортах не был. Спросите жену - она скажет: я в жизни ее никуда не возил. Потому что здесь круглые сутки. В 6.30 у меня зарядка с командующими была - я ее проводил. Язов только не любил зарядку. Он фронтовик, раненый:

Клуб наш разваливали свои. Да не на того нарвались. Потому что я никуда не собирался. И у них ничего не получилось. Я вышел с минимальными потерями. Кадры почти все сохранил. И обстановку рабочую. И в обиду никого не дал. Хотя то, что мы пережили, на несколько жизней хватит.

Конечно, и ошибки были. Но в целом-то путь выбрали правильный. И когда президент мне генеральское звание присвоил в 1997-м - это ж тоже авансом. Никогда спортивных генералов не было. Это помогло не мне, а людям, которые вокруг меня, выжить в той обстановке, когда им приходилось прикрываться моим именем.

Но ведь у нас и успехи были! В 1996-м в Атланте все "золото" мое, считай. Да, все медали: Все армейцы. А экспедиция на Эверест?! Десять человек послал - все десять поднялись. Союз на такое не способен был! А мы - смогли. А рисковали как? Президент нам вручил флаг. Это стало боевой операцией. И мы, побывав там, вернули знамя ему. Я всех живыми оттуда привез. Хотя были тяжелые моменты. Ночевка была, когда думали, что потеряем людей. Один после этого верующим стал, попом сейчас служит - поверил, что Бог его спас: