Ерке ТУЛЕГЕНОВА, "Панорама", 8 августа

Когда 8 лет назад в Казахстане обсуждали идею создания государственных институтов развития, эксперты Всемирного банка предупреждали о т. н. "риске белых слонов", т. е. о том, что нельзя нагружать госинституты развития функциями сиюминутной государственной конъюнктуры. Однако из-за проблем на финансовом и строительном рынках осенью прошлого года структурам, входящим в АО "Фонд устойчивого развития "Казына", пришлось взять на себя функции "спасательного круга". Насколько это было правильное решение и изменится ли в связи с этим стратегическая цель фонда "Казына", в интервью Панораме рассказал его нынешний глава Арман ДУНАЕВ.

- Арман Галиаскарович, участие "Казыны" в стабилизации ситуации в строительном и финансовом секторах подвергается довольно сильной критике...

- Не было бы "Казыны", нашли или создали бы какой-то другой институт. Благо, что "Казына" есть и мы не потеряли время. Безусловно, у банков, застройщиков и даже населения есть прямая ответственность за то, что произошло на рынке жилищного строительства, т. к. они были участниками этого процесса. Соответственно, возникшие проблемы должны решаться не только государством. Поэтому выбрана безболезненная схема: бюджетные деньги выделялись нашему фонду, который разместил в БВУ обусловленные депозиты, конкретно предназначенные для выдачи кредитов на завершение строительства жилых объектов. Таким образом, мы "влили" дополнительную ликвидность банкам, которая позитивно повлияла на их состояние.

- Банки это оценили?

- Когда на том или ином участке кровеносной системы образовывается закупорка, нужно оперативное вмешательство. То, что мы сейчас делаем, по сути, есть медикаментозное вмешательство в огромный организм, который называется финансовой системой. Я думаю, что во всем этом процессе, безусловно, банки выиграли, второй игрок - строительные компании, которые смогли завершить строительство, он тоже выиграл. Теперь нужно решить проблему третьего игрока - это конечный заемщик, дольщик, люди. Мне кажется, значительную роль в этом процессе должны сыграть такие институты, как "Казахстанская ипотечная компания" и Жилстройсбербанк. Процесс не должен останавливаться, если правительство приняло решение возобновить платежеспособность, применяя выдачу денег из республиканского бюджета.

Если вернуться к реакции банков, то они четко понимают и видят узкие места и готовы решать проблемы. Недавно я встречался с представителями БВУ, мы обсуждали проблемы малого и среднего бизнеса (МСБ) и ипотечного кредитования. Многие из них верно поняли и приняли наше предложение, точнее предложение нашего ФРМП "Даму" о паритетном софинансировании проектов МСБ: мы будем выделять Т1 на Т1, выделяемый БВУ. Это усилит приток кредитов в данный сегмент рынка и таким способом будет стимулировать активность рынка. Результат увидим к концу года, но, думаю, эффект должен быть.

- А эффект от вашего руководства фондом мы когда увидим?

- В те полгода, что я руковожу фондом, мы с коллективом попытались провести внутреннюю оптимизацию работы для достижения основной целевой задачи, которая помимо активизации диверсификации стоит перед нами - это построение компании, проповедующей лучшие принципы корпоративного управления. Для этого мы расширили институт независимых директоров как в управляющем фонде, так и в дочерних структурах. Независимых директоров отбирало Министерство индустрии и торговли. Мы приняли практически все необходимые регуляторные акты внутри "Казыны", касающиеся создания комитета по аудиту, бюджетного комитета, комитета по дивидендной политике. Самое главное, мы готовимся к пересмотру нашей внутренней структуры фонда. Не все, к сожалению, получается, но я и не рассчитывал на быстрый результат. Тем не менее я думаю, что до конца года мы попытаемся нашу базовую задачу реализовать - получить рейтинг корпоративного управления.

- Не слишком ли много надежд у нас возлагается на корпоративное управление?

- Корпоративное управление в акционерных обществах - это в первую очередь возможность для независимых директоров защищать интересы широкого слоя акционеров. Если такие присутствуют. Это возможность акционерам через независимых директоров адекватно взглянуть на внутреннюю структуру и дать свою оценку и рекомендации, опираясь на опыт, который они имеют. Здесь возникают два важных момента. Первый: кто есть независимые директора, насколько они компетентны, чтобы давать какие-то заключения, и насколько эффективно реализуются эти пожелания. Второй момент - корпоративное управление предполагает максимальную открытость и транспарентность.

"Открытость и транспарентность" - это основной лозунг фонда "Казына". Почему? Потому что мы получаем деньги из бюджета. Налогоплательщики хотят знать, правительство хочет знать, куда и каким способом используются бюджетные деньги. С другой стороны, и правительство в этом случае должно достаточно адекватно оценивать деятельность институтов развития, которые, в свою очередь, выполняют задачи, которые перед ними ставит их основной акционер. Например, программа господдержки МСБ. В начале июля правительство приняло решение о релокации части средств, которые изначально предназначались для иных целей, на поддержку МСБ. Это приоритет для правительства, и мы выполняем его. Мы идем на снижение ставок для конечного заемщика до 12,5% путем микширования кредитов, выданных со стороны БВУ по рыночной ставке. При этом мы определили, что наша маржа будет не выше 5%.

Но и правительство, и депутаты, и общество должны понимать, что в конце года аудиторские компании, безусловно, укажут на то, что разница между сниженной ставкой и т. н. "справедливой ставкой" ляжет на наши плановые убытки. Между тем вы же помните, что очень многие в нашей стране неоднократно настаивали, чтобы мы выдавали чуть ли не беспроцентные кредиты. Мы не можем пойти на такой шаг, потому что это в конечном счете ложится на бюджет. Мы не благотворительная организация, несмотря на то, что мы даем кредиты на лучших условиях. Чтобы "Казына" была жизнеспособной, нужно, чтобы мы имели хотя бы маленькую маржу. Нам нужно развиваться и усиливаться. Для того чтобы наши решения и действия были понятны и принимались обществом, нам важно быть прозрачными и открытыми для всех.

Мое глубокое убеждение, что к 2014 году мы должны создать базовые условия для преобразования фонда "Казына" в суверенный инвестиционный фонд. Но сейчас в мировом финансовом сообществе широко обсуждается вопрос, что некоторые суверенные фонды нетранспарентны и закрыты, поэтому ряд стран запрещают им инвестировать в свои экономики. Поэтому я считаю, что "Казына" должна быть одним из самых открытых и прозрачных фондов в мире.

- Программа "30 корплидеров", по которой фонд является оператором, построена на примере корейских чеболей. При этом подчеркивается, что они стали ключевыми элементами "корейского чуда", но забывается, что процесс "корейского рывка" притормозил в кризисе 1997-98 гг. и чеболи перестали быть "чемпионами". Насколько разумно было заимствовать этот сомнительный опыт?

- Действительно, в конце 90-х многие чеболи рухнули, но их опыт показывает, что можно очень быстро догнать развитые страны, не пытаясь изобрести велосипед, а используя их технологии и идеи по новым продуктам. Корейцы да и те же японцы не создавали сами технологии, а отслеживали мировые "прорывные" разработки и раньше всех приобретали и внедряли их у себя. В итоге они сами вошли в когорту производителей хай-тека, потому что конкуренция заставила заниматься фундаментальными исследованиями и развивать научные разработки. Нам, чтобы повторить опыт "азиатских драконов", надо развивать промышленность, тиражирующую массовые высокие технологии, пусть разработанные не в Казахстане, но дающие шанс "уйти в отрыв".

Корпоративные лидеры, по идее, и должны стать такими площадками внедрения прорывных технологий. Но для начала не в новых, а в тех отраслях, где Казахстан еще в советское время прочно занял свою технологическую нишу. Это горно-металлургический комплекс, нефтегазовый сектор, агропром и некоторые др. Эти секторы должны дать толчок к развитию переработки в своем сегменте. Вслед "подтянутся" сначала сопутствующие, затем близкие сферы. Например: нефтехимия потребует развития машиностроения, химической науки, инженерных услуг и т. д. по цепочке.

Второе, что показывает опыт чеболей, - для того чтобы в стране появились производители мировых брендов, государство должно поддержать бизнес справедливым налогообложением, понятным администрированием, строительством необходимой инфраструктуры. В рамках программы "30 лидеров" уже поступили заявки по 45 проектам, наверное, это говорит о том, что программа интересна бизнесу, причем именно в долгосрочной перспективе.

- Есть среди заявок интересные инфраструктурные проекты?

- Есть. Вопрос в стоимости проекта и в управлении им. Причем последнее - это, пожалуй, важнее всего. "Казына" как оператор программы смотрит прежде всего на то, как проект будет управляться и как бизнес оценивает свое участие в проекте. Потому что если частному инвестору неинтересно вкладывать свои средства в проект, то почему это должно быть интересно государству в лице "Казыны"?

Да, будучи фондом устойчивого развития, мы заинтересованы в создании условий для развития экономики. Как я говорил, это главным образом строительство инфраструктуры для бизнеса: инженерной, промышленной, транспортной. Но мы также заинтересованы в том, чтобы приумножать бюджетные денежки, доверенные нам государством. Доходы мы получим, если успешно будем выходить из прокредитованных проектов. По моим оценкам, горизонт участия фонда в проекте - это примерно 5-7 лет.

А для того чтобы успешно выходить из этих проектов, мы должны успешно инвестировать. Поэтому когда говорят, что "проекты важны для государства, но неинтересны для частных инвесторов, поэтому их должен финансировать фонд "Казына", я считаю такую постановку вопроса неправильной. "Казына" может взять на себя больше ответственности по инфраструктурным проектам, но по всем остальным - только на условиях разделения рисков с частными и международными инвесторами.

- Вы думаете, что международным инвесторам Казахстан после кризиса все еще интересен?

- Исторически в Казахстане нашел прописку такой тип инвестора, который предлагал долговое финансирование, как правило, через банковский сектор. Доля инвестиций в основной капитал в соотношении долгового финансирования была очень маленькой. Поскольку такие традиционные кредитные рынки вступили в новую фазу, то и рассчитывать, что они в ближайшее время начнут, как горячие пирожки, продавать кредиты, не приходится.

Пришло время, чтобы в Казахстан заходили новые инвесторы, с новым видением, которые заинтересованы в нас не меньше, чем мы в них. Потому что глобальная ликвидность никуда не делась, но проблема в проектах, в которые можно было бы вложить эти средства. Если есть интересные проекты, то инвесторы готовы заходить своими деньгами в капитал. Но, например, для инвесторов из стран Персидского залива Казахстан - новая страна, поэтому им нужен какой-то сопартнер, частный или государственный. Поэтому и появилась идея создания фонда фондов - Kazyna Capital Management.

Эти инвесторы ставят для себя целевые показатели возвратности инвестиций не меньше 20-25%. Таким критериям, в принципе, соответствуют в т. ч. и некоторые инфраструктурные проекты. Поэтому инвесторы, специализирующиеся на инфраструктурных проектах, - это новый тип инвесторов, мы их приветствуем. Ведь объекты, строящиеся в процессе реализации такого проекта, - это реальный, осязаемый актив, рыночная стоимость которого со временем будет только расти, причем многократно. Как правило, инфраструктура менее подвержена ценовой волатильности, и это живой актив, который зависит только от роста тарифов. Предполагать, что тарифы будут снижаться, не приходится, тарифы растут не только у нас, они растут глобально по всему миру.

Чего сейчас реально не хватает Казахстану для экономического прорыва? Железных дорог, аэропортов, логистических центров, энергетических генерирующих мощностей. Построив всю необходимую инфраструктуру, государство может уже в меньшей степени переживать за диверсификацию, потому что частный сектор сам разберется со всеми проектами, связанными с диверсификацией.

- Сколько таких инфраструктурных проектов появилось в портфеле "Казыны" в 2008 году?

- Немного. Но все они сейчас отрабатываются. В основном это проекты по созданию генерирующих мощностей. Недавно на заседании правительства я сказал о необходимости синергии между двумя управляющими компаниями: "Казыной" и "Самруком". Нам интересны проекты, которые рождаются исходя из потребностей холдинга "Самрук". Сейчас мы финансируем один такой проект - электрификацию железнодорожного участка Макат - Кандыагаш. Если встанет вопрос о реализации проекта строительства атомных станций - мы готовы рассмотреть такой проект.

Есть интересное предложение от крупной японской компании о софинансировании на паритетной основе проекта на западе страны. Проект многоступенчатый и долгосрочный: сначала японский инвестор хочет поставить газотурбинную станцию мощностью 300 МВт, затем здесь же построить завод азотных удобрений. Не хочу сглазить, но проект в случае его претворения в жизнь будет интересен институциональным инвесторам, тем же пенсионным фондам, которым мы готовы будем предложить долю в проекте.

- По инновационным проектам какие-то хорошие новости в этом году будут?

- Пока нет, но я надеюсь, что ситуация изменится. Дело в том, что в стране нет базовой инновационной инфраструктуры, среды нет. К примеру, по действующему законодательству, университеты не могут быть участниками венчурного фонда. Но это ведь одна из немногих возможностей вузам получать какие-то доходы, создавая, например, информационные программы. Сейчас инициируются изменения в законодательство, снимающие такой запрет.

Пока это мало кем воспринимается серьезно со стороны, но мы у себя в "Казыне" думаем, почему бы не вложить деньги в геофизику? Да и государству было бы гораздо интереснее предлагать инвесторам в разработку уже разведанный участок, т. к. его стоимость гораздо выше, чем у участка, который только "имеет потенциал обнаружения ресурсов". Мы как инвестфонд можем нанимать хороших консультантов, привлекать хорошие научные центры и сервисные компании. При этом мы должны быть институционально и законодательно защищены. То есть в случае если правительство подписывает с кем-то контракт на недропользование, то нам должны кроме затрат еще и какую-то дельту вернуть. Ведь может случиться и так, что мы там профинансируем разведку, а там ни черта нет.

Вот это пример венчурного проекта, которым, по идее, и должны заниматься входящие в фонд "Казына" инновационные структуры.

- Что планируете делать с Инвестиционным фондом Казахстана?

- В ближайшее время ИФК будет заниматься управлением существующих активов, не кредитуя новые, а "вычищая" портфель от неудачных проектов. В перспективе ИФК будет либо преобразован в новую структуру, либо приватизирован.

- Но многие эксперты критически относятся к идее приватизации институтов развития, которые создавались, кстати, на бюджетные деньги...

- Ответ прост: бюджетные деньги возвратятся, причем с приростом. "Казына", возможно, будет выполнять другие функции, исходя из интересов государства на тот момент. Мы же не можем все время заниматься поддержанием малого и среднего бизнеса. Наступят времена, когда банки и фонд будут выполнять правильные функции, когда инфляция в стране будет приемлемой. И тогда перед "Казыной" встанет вопрос: куда девать деньги? Экономика Казахстана, несмотря на территорию, очень маленькая. В принципе, это и большой недостаток, и большое достоинство. Потому что, с одной стороны, маленькой экономикой управлять не так сложно, с другой стороны, из-за большой территории происходит распыление производительных сил и большая концентрация денег, в том числе бюджетных, в отдельных ее сегментах.

Ну вот, построим мы нужную инфраструктуру, вернем инфляцию в приемлемые рамки, и что делать дальше? Мы столкнемся с той же самой проблемой, с какой сейчас столкнулись Арабские Эмираты: мы будем строить развлекательные центры, строить огромные туристические проекты и искать новые рынки. Какие будут рынки, мне сейчас трудно сказать. Может быть, это будет Африка, Европа, Китай.

Возможно, мы будем вкладывать средства в альтернативные источники энерго- и водоснабжения, развитие космического туризма, почему нет? Надо же уже наконец-то начать использовать Байконур.