Жанар ТУЛИНДИНОВА, "Мегаполис", 11 апреля

Дайте нефтяникам стабильность и предсказуемость налогового режима! С таким призывом обратился на днях к финансовым властям страны сенатор Михаил Бортник. Разумеется, в первую очередь он имел в виду экспортную таможенную пошлину (ЭТП), которая с нынешнего года увеличились в два раза. Г-н Бортник считает, что недропользователи не застрахованы от дальнейшего, по сути, ничем не мотивированного роста ЭТП. Именно эта непредсказуемость решений правительства больше всего и напрягает сегодня не только нефтяников, но и инвесторов, а теперь и депутатов.
– Никакой точной формулы определения ЭТП не существует, когда и на какую величину она будет изменена, неизвестно. Соответственно компаниям и акционерам неизвестна ключевая информация, позволяющая вести прогнозирование и планирование своей деятельности. О какой предсказуемости может идти речь, вопрошает в своем депутатском запросе на имя премьера Михаил Бортник.
При этом нефтяники несут, что называется, репутационные потери и теряют свою привлекательность в глазах потенциальных инвесторов, что оборачивается вполне материальными потерями. Так в прошлом году после введения ЭТП на уровне 20 долларов за тонну компания "Разведка Добыча "КазМунайГаз" констатировала, что ее рыночная капитализация за каких-то три месяца снизилась более чем на 1,5 млрд долларов. При этом потери правительства как основного акционера компании составили 1 млрд долларов, что намного превышало запланированные от взимания ЭТП поступления в бюджет (порядка 58,4 млн долларов).
Вероятно, рядовые казахстанцы, которые обычно скептически относятся к жалобам "богатых нефтяников", остались бы безучастны к этим цифрам, если бы не грядущее "народное IPO", на которое, по поручению президента, в первую очередь будет выведена компания "Разведка Добыча "КазМунайГаз". Согласитесь, было бы малоприятным сюрпризом вложиться в акции одной из самых успешных национальных компаний, а потом наблюдать, как после очередного налогового новшества их цена ринется вниз.
Может быть, беспокойство сенатора вызывает еще и тот факт, что парламент на днях ратифицировал соглашение об общем рынке нефти и нефтепродуктов Казахстана, России и Беларуси? Ведь хорошо известно, что в Российской Федерации ЭТП намного выше, чем в Казахстане. Не следует ли ожидать, что казахстанские и российские экспортные пошлины будут приведены к общему знаменателю? Однако Михаил Бортник пояснил, что такие сравнения, мягко говоря, некорректны.
– Михаил Михайлович, можно ли ожидать, что ЭТП в Казахстане и в России будут унифицированы? Какие последствия это бы имело?
– Действительно, сегодня некоторые горячие головы призывают увеличивать ЭТП в Казахстане чуть ли не до размера российских. Вы знаете, что в России ЭТП составляют 300 долларов, тогда как у нас всего 40 долларов, хотя цена нефти одна. Однако нельзя сравнивать структуру налогообложения и рычаги воздействия на недропользователей в России и в Казахстане. По оценкам отдельных экспертов, если наложить фискальный режим РФ на условия работы казахстанских недропользователей, налоговая нагрузка на них составит более 90 процентов. И уж совсем необоснованным выглядит сравнение размеров экспортной пошлины в Казахстане и в России, поскольку у нас действует рентный налог, привязанный к экспорту, а в России его просто нет.
– Какова сегодня налоговая нагрузка на казахстанские нефтяные компании?
– В среднем по стране она составляет 72 процента. В принципе мы находимся где-то на уровне россиян. Но в России сейчас принимается долгосрочная программа, которая позволит в ближайшие годы снизить нагрузку на нефтяную отрасль до 65 процентов. Это связано с тем, что россияне начинают понимать: без долгосрочной политики инвестирования в геологоразведку и модернизацию нефтяной отрасли им не обойтись. А у нас есть компании, где уровень налоговой нагрузки гораздо выше усредненных показателей. К примеру, в "Каражанбасмунай" она составляет 86,5 процента, в "Мангистаумунайгаз" – 78,2. Помимо этого компании-недропользователи отчисляют до двух процентов доходов на решение региональных экологических проблем, также 1,5–2 процента – на социальные обязательства. Все эти расходы нефтяники несут сверх всякой налоговой нагрузки. Конечно, к нефтянке у нас привыкли относиться, как к дойной корове, но ведь надо знать меру.
– К чему может привести в перспективе чрезмерная налоговая нагрузка на сектор?
– Добывающие отрасли и, в частности, нефтяная, традиционно воспринимаются у нас как источник сверхприбыли. Но для того чтобы она работала стабильно, для того чтобы она несла и дальше золотые яйца, нужно вкладывать деньги в отрасль. И не только в совершенствование производственных процессов. Наше самое слабое звено сегодня – это геологоразведка. Будем честны: сегодня мы в основном добываем нефть, разведанную еще в советское время. Некоторые месторождения находятся на грани истощения. Взять, к примеру, мою родную Мангыстаускую область, где на месторождениях Каражанбас, Каламкас и Узень добыча нефти практически идет на грани окупаемости. Так на Узене, где добыча ведется в течение 30 лет, по оценкам специалистов, нефть может закончиться буквально лет через десять. Добыча нефти ведется в крайне сложных условиях, с низкой рентабельностью. Обводненность месторождения Узень, к примеру, составляет 80 процентов, на Каражанбасе нефть такая вязкая, что при нормальной температуре превращается с холодец, для ее добычи в пласты надо закачивать пар высокого давления. А где-то, например, на месторождениях Тенгизшевройл, себестоимость добычи нефти составляет два доллара. По сути, пробурили скважину, установили трубу, и нефть сама фонтанирует из нее. Обидно, что большинство таких высокорентабельных месторождений работает по соглашению о разделе продукции, и налоговый режим для них неизменен. В то же время компании, принадлежащие государству, работают по Налоговому кодексу и несут все бремя фискальной нагрузки. И они как раз больше всего страдают от непредсказуемых решений финансовых властей страны. То есть само государство увеличивает нагрузку на свои же компании, загоняя их в тупик, лишая их возможности развиваться, не давая им разведывать новые месторождения.
В то же время я предлагаю взглянуть на ситуацию немного шире, ведь от самочувствия нефтяной отрасли во многом зависит социальная обстановка в Прикаспийском регионе. Для большинства населенных пунктов на западе Казахстана нефтянка – это градообразующая отрасль, это не только главный работодатель, вокруг нее крутится весь малый и средний бизнес, транспортная и энергетическая инфраструктура. Чтобы избежать серьезных социальных катаклизмов в будущем, надо уже сегодня подумать о дальнейшем развитии нефтяной отрасли. То есть, поступившись сиюминутной прибылью от сбора налогов, мы можем создать условия для дальнейшего качественного роста сектора. И, как говорят налоговики, расширив базу налогообложения, в перспективе получим еще больше поступлений в бюджет.
– Итак, что вы предлагаете: ввести дифференцированные тарифы для месторождений с низким уровнем рентабельности, заморозить налоги или что-то еще?
– Я выступаю за стабильность. По большому счету действующий Налоговый кодекс – это хорошо продуманный сбалансированный документ. По нему и надо работать, не снижая налоги, не увеличивая их и не придумывая новых. От этого зависит стабильность долгосрочных инвестиционных планов компаний.
– Может быть, компаниям-недропользователям следует предоставить некий переходный период, в течение которого будут заморожены налоги? Но чтобы при этом они представили свои инвестиционные планы по разведке новых месторождений и по модернизации оборудования.
– Я противник каких-либо дифференцированных и избирательных подходов. В конце концов это чревато возникновением коррупционных механизмов. В принципе у нас и сейчас действует "механизм защиты" недропользователей, работающих на низкорентабельных месторождениях – это снижение налога на добычу полезных ископаемых. При этом влияние этих льгот на фискальную нагрузку измеряется буквально сотыми долями процентов. В то же время после введения новой экспортной таможенной пошлины налоги выросли на 9 процентов. То есть одной рукой государство дало им какие-то жалкие крохи, а другой отобрало в десятки раз больше. Я за то, чтобы налоговая политика была максимально прозрачной и единой для всех. При этом она должна быть нацелена на долгосрочную перспективу, без шараханий из одной крайности в другую.
– Может быть, государству следует, повышая налоговую нагрузку, субсидировать отдельные направления работы нефтяников, к примеру, ту же самую геологоразведку?
– Да, действительно, возможен такой вариант: мы грузим нефтяников по полной программе, но зато создаем государственную геологоразведочную компанию, которая будет сама искать нефть за счет бюджетных средств. Но, на мой взгляд, это не тот путь, по которому мы должны идти, потому что, во-первых, возможно, это потребует еще больших затрат, чем послабление налогового режима, во-вторых, не исключено, что государство просто-напросто не найдет специалистов с квалификацией соответствующего уровня и не сможет создать высокотехнологичную базу.
– У вас есть сведения, сколько отечественных компаний понесли убытки из-за непредсказуемой фискальной политики в нефтяном секторе?
– По моим данным, из-за повышения величины ЭТП в два раза одна отечественная компания, акции которой выставлены на Лондонской бирже, в течение весьма незначительного времени потеряла до миллиарда долларов от своей рыночной стоимости.
Особенно актуально и злобо-дневно этот вопрос звучит в проекции на "народное IPO", на которое в ближайшее время должна выйти "РД "КМГ". Представьте себе ситуацию: люди купили акции компании, а правительство завтра ввело новый налог, акции упали в цене и вместо ожидаемой прибыли, которую население надеялось получить, простые люди терпят убытки и теряют деньги. Возможно, это несколько упрощенное, но в целом верное представление. Замечу, что "РД "КМГ" – это одна из самых надежных и стабильных национальных компаний. Сегодня не так много компаний в Казахстане, инвестировав в которые люди могли бы заработать. Мы все прекрасно помним, что произошло с частными инвесторами, вложившимися в строительный сектор. На слуху также примеры компаний, которые, выйдя на IPO, впечатляющих успехов не достигли и, напротив, потеряли от первоначальной стоимости акций.
Поэтому, по моему убеждению, правительство, принимая решение о проведении "народного IPO", должно в первую очередь определиться с фискальной политикой по отношению к добывающим компаниям и обеспечить предсказуемость налогового режима.