Асылбек Амалбаев, "Эксперт Казахстан", 30 мая

Еще в начале XIX века Казахстан представлял собой экономически неразвитое феодальное государство под протекторатом великой державы. Менее чем за 200 лет страна пережила несколько непохожих друг на друга экономических и политических революций, волн индустриализации и управленческих генераций и стала независимым государством.
Дать обобщенную характеристику опыта государственного строительства в этот период мы решили, побеседовав с главным научным сотрудником Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК (КИСИ), доктором политических наук, профессором Муратом Лаумулиным. Г-н Лаумулин – признанный исследователь современной истории казахстанской политики, автор ряда интересных историографических и политологических очерков по проблемам отечественной истории.
В нашей беседе он охарактеризовал четыре поколения казахских интеллектуалов дореволюционного периода и рассказал о четырех факторах формирования единой казахской "советской" нации. Профессор Лаумулин уверен, что "эпохи застоя" не было, а роль Нурсултана Назарбаева как национального лидера, проявилась еще в конце 1980-х.

Выход из анархической комбинации
– Мурат Турарович, как происходила трансформация административной системы от института ханской власти к имперской?
– Царская власть просто упразднила в 1822 и 1824 годах (так называемые реформы Михаила Сперанского) ханскую власть казахских султанов. То есть последние утратили легитимность в качестве суверенных сюзеренов. Но реальную власть они потеряли, конечно, раньше, в XVIII веке, когда охотно и добровольно принимали российский протекторат. Дальше было все просто: казахские султаны, потомки великого Чингисхана, стали российскими дворянами и чиновниками. Такое не раз бывало в истории, удивляться здесь нечему, великая революция 1917 года смела прежнюю имперскую элиту, и казахи сыграли здесь непоследнюю роль.
Первые десятилетия XIX века две основные проблемы беспокоили русские власти – барымта, которая стала повседневным явлением в отношениях между соперничающими родами, и работорговля. Казахи продолжали поставлять на хивинские невольничьи рынки детей, несмотря на протесты русских властей, что среди них находятся подданные российской короны. Основным аргументом казахов был тот, что они продают в рабство детей пленных каракалпаков, туркмен, а также самих казахов, которые не являются русскими подданными. Работорговля превращалась в самый выгодный бизнес в степи.
У этих реформ был ясно выраженный экономический подтекст: каждый казах получил право на обработку 15 десятин (40 акров), старейшины – 30 десятин, а султаны – 40 десятин. В то же время новые правила ограничивали пользование пастбищами: каждый округ, каждая волость и позднее каждый аул получали границы, в пределах которых имели право кочевать без разрешения местных властей. Целью данных нововведений русских властей было стремление побудить казахов к оседанию, с одной стороны, а с другой – поставить кочевья под свой контроль. Политическим эффектом реформы стало существенное урезание власти казахской аристократии. Султаны сохранили юрисдикцию над духовенством, мечетями и религиозными школами, а права мусульманского духовенства были сохранены. По мнению российских властей, духовенство оказывает позитивное влияние на общество.
Но в начале XIX века русские власти сталкиваются в степи с многочисленными проблемами. Ханская власть была подорвана. Алексей Левшин писал, что "в степи господствовала анархическая комбинация деспотизма со свободой отдельных индивидуумов".
Основным содержанием периода конца XIX – начала XX веков был переход казахов от племенного сознания к национальному. Мировоззрение казахов, раньше часто заканчивавшееся собственным аулом или родом, вышло на общенациональный уровень. К началу века в казахском обществе возникли четыре политических течения. Первым таким течением стали просветители. Это было первое поколение интеллектуалов, столкнувшихся с русским образованием. Вторую группу, состоявшую в основном из поэтов, можно охарактеризовать как "Зар Заман" (Тяжелые времена). Эти поэты были абсолютными антагонистами всего русского, идеализировали ортодоксальный ислам и традиционные социальные и моральные ценности. К третьей группе относились националисты. Это течение возникло после непосредственного знакомства с русской культурой и образованием, когда молодые казахские доктора, учителя, инженеры, писатели и поэты в начале ХХ века не захотели больше стремиться к копированию европейской культуры и были озабочены поиском собственной национальной идентичности, но в рамках социальной, культурной и политической действительности Российской империи.
Четвертым течением было зачаточное социалистическое движение. Хотя оно было по составу преимущественно русским, оно оказало влияние на казахских рабочих в крупных городах, на шахтах и железных дорогах. Это движение выдвинуло ряд лидеров будущей революции в масштабах всей бывшей империи. И именно эти люди (Турар Рыскулов и ряд других) сыграли выдающуюся роль в создании КазССР, без которой не было бы сегодняшнего Казахстана.
– Казахская революционная интеллигенция видела Казахстан автономией в составе Российской республики. В составе РСФСР, а после СССР это, собственно, и произошло. Почему большинство склонялось к идее автономии, чего они от нее ждали? Оправдались ли ожидания национальной интеллигенции в первые годы советской власти?
– Фундаментом современной казахской идентичности является советское наследие. Изменения, имевшие место в казахстанском обществе в советскую эпоху, представляют собой ту пропасть, которая отделяет казахов в Казахстане от их собратьев в Китае, Монголии и других странах. Именно в советскую эпоху произошла консолидация аморфной коллекции различных племен в единую полноправную советскую народность. При этом на формирование единой казахской "советской" нации влияли четыре фактора. Первый состоял в том, что этот процесс происходил в рамках тоталитарного режима, что определило, с одной стороны, мобилизацию ресурсов (в том числе и для нацстроительства), а с другой – предполагало соответствующее социальное манипулирование, принуждение и т.д. Второй фактор – это героика советского времени, определенный исторический оптимизм, строительство социализма и т.д. Третий фактор, о котором можно только догадываться, состоял в определенном поощрении со стороны казахской политической элиты процесса становления казахского национального самосознания. И, наконец, четвертый фактор заключался в том, что большинство тех, кто стоял в оппозиции модернизационным изменениям, повлекшим за собой разрушение традиционной кочевой культуры и образа жизни, предпочли бежать из Казахстана (или погибли во время коллективизации). Именно в своей совокупности эти факторы привели к тому, чего достичь при других условиях было невозможно или крайне сложно.
В советский период произошла консолидация советской и национальной (казахской) идентичности. Этому способствовали такие события, как война, коллективизация и индустриализация. В результате казахи еще больше удалялись от своего кочевого прошлого. В 1970-е годы Казахстан и казахское общество вступили в новую фазу, которая характеризовалась превращением их в самую большую (относительно) по численности этническую группу на территории собственной республики, стремлением к культурному и лингвистическому выживанию, возрождением родного языка.
– Став республикой, Казахстан в первые три десятилетия советской власти пережил несколько поколений, волн политических элит, которые уходили совсем не по объективным причинам. Каковы особенности государственного строительства в этот период?
– Проблема создания советского аппарата в Казахстане была частью общей политики большевистского режима по интеграции национальных республик в советскую систему. На первом этапе административный и партийный аппарат в Казахстане был преимущественно неказахский, что объяснялось объективными причинами. Частично задача "казахизации" решалась в ходе культурной революции, то есть местные кадры готовились на будущее. В то же время в руководстве компартии в КазАССР шла борьба между националистическим крылом, опиравшимся на наследие революционной эпохи с ее интернационалистской риторикой, и московскими кадрами, десантированными центром. Первые требовали учитывать национальные особенности Казахстана и требовали казахам равных прав в духе идей революции. Для последних традиционный образ жизни казахов представлял собой анахронизм, который следовало устранить. Таким образом, борьба фактически шла за казахское национальное наследие.
Полное вытеснение казахских левых националистов из партии совпало с переносом столицы из Кзыл-Орды в Алма-Ату в конце 1920-х годов. Но полное установление контроля центра над казахской компартией произошло в ходе сталинских чисток. В этот период практически все "националисты", то есть казахские национальные коммунисты – участники революции, связанные с Алаш-Ордой, и видные представители культуры и общественной жизни были практически полностью истреблены. Одновременно произошла реорганизация партии и количественное уменьшение; численность казахов в партии также упала ниже пятидесяти процентов. В последующие десятилетия численность казахов в компартии держалась примерно на уровне сорока процентов. Этот период характеризуется также политикой "коренизации", то есть подготовки и инкорпорации в партию национальных кадров при их полной лояльности существующему режиму.
Самый значительный период в истории Казахстана – это освоение целинных земель, хрущевское правление и брежневская эпоха. Именно в это время возник "социалистический Казахстан". В ходе целинной кампании и семилетки, когда массированными темпами шло развитие экономики республики и значительно выросло ее хозяйственное и стратегическое значение для Союза, были перечеркнуты скромные попытки казахской элиты по установлению контроля в республиканской партии, предпринятые в позднесталинский период. Союзный центр, учитывая значение, которое имел Казахстан для страны, решил ужесточить контроль над республикой. Это выразилось в жесткой субординации Алма-Аты Москве, при которой на все ключевые отраслевые и региональные посты назначались кадры не из Казахстана.
Москва оставила за собой прямое управление над всеми стратегическими объектами и отраслями (космос, оборона, тяжелое и среднее машиностроение, добыча стратегического сырья и т.д.), предоставив экономическую инициативу Алма-Ате в основном в аграрной сфере. Поэтому основная экономическая активность казахстанской компартии в эти десятилетия была сосредоточена вокруг сельского хозяйства. От казахстанского руководства требовали результатов в первую очередь именно в аграрном секторе. В то же время продолжение традиций советской аграрной политики в Казахстане, восходящей к коллективизации и освоению целины, подразумевало окончательный отказ казахов от их исторического наследия, то есть полную и безоговорочную советизацию.
В целом генеральная экономическая стратегия Москвы в отношении КазССР строилась на стремлении сделать ее максимально эффективной для нужд всего Союза. Это определило огромную зависимость экономики Казахстана от общесоюзной.
– Большая часть высших руководителей советского Казахстана в 1920–1940-е были неказахами, даже неказахстанцами. Какое влияние они оказали на развитие страны?
– Несмотря на проведенную радикальную трансформацию сельского хозяйства и социально-экономического уклада казахов, традиционные структуры не исчезли окончательно, а мимикрировали и адаптировались под советские реалии. Так, на смену прежним баям и аксакалам пришли новые местные авторитеты в лице председателей колхозов и совхозов, влиятельных чиновников, местных партийных боссов, которые в новых условиях начали играть роль своих предшественников.
Из головной боли Москвы республика превратилась в брежневскую эпоху в один из важнейших с экономической точки зрения регионов страны. За четверть века Казахстан глубоко интегрировался в советскую систему и, главное, новая казахская (казахстанская) элита была так же глубоко интегрирована в эту систему. Это положение вещей нашло полное отражение в эпоху Динмухамеда Кунаева.
Заслуга Кунаева состоит в том, что он из "своего казаха" для Москвы на начальных этапах своей карьеры превратился в "казахского агента" в высшем политическом органе страны, отражая, защищая и отстаивая интересы республики и ее новой элиты в центре. Этому способствовали прежде всего его личные связи с Леонидом Брежневым, его авторитет и статус полноправного члена политбюро. Положение Кунаева до 1983 года (инкорпорирование Гейдара Алиева в политбюро) было уникальным, так как в брежневскую эпоху он был единственным представителем республиканского руководства в этом органе. Такое положение казахстанского лидера в союзной иерархии немало способствовало тому, что он мог более или менее беспрепятственно осуществлять политику возрождения и укрепления национальной элиты, усиливать присутствие казахов в партийных структурах. До смерти Брежнева Кунаев пользовался в Москве абсолютным доверием, но после смерти его патрона у Кунаева начались политические проблемы, которые отсрочило правление Константина Черненко.
В последние годы правления Кунаева в партийном аппарате сложились новые группировки, которые, однако, не строились по этническому признаку: казахи и русские были в равной мере представлены как среди сторонников, так и среди противников Кунаева. Но новое руководство во главе с Михаилом Горбачевым, приняв решение о смещении престарелого республиканского лидера, решило сделать ставку на партийного функционера извне. Им стал некто Геннадий Колбин, до этого работавший на Урале, в Грузии и на Волге. Это решение повлекло за собой непредсказуемые последствия, определившие характер политических процессов в эпоху "перестройки".

Объективная суверенизация
– Период 1960–1970-х годов принято называть "эпохой застоя". Являлся ли тот период таковым применительно к Казахстану?
– Категорически нет. Этот термин – "застой" – не применим ни к брежневской эпохе в целом, ни к Казахстану во время лидерства Кунаева. В этот период (1964–1986 годы) советская экономика все время росла, а настоящий застой – это горбачевское время.
– В конце правления Кунаева многолетнего правителя КазССР упрекали в кумовстве. Действительно ли кунаевский Казахстан был таким квазисемейным государством?
– Это чепуха. Динмухамед Кунаев был самым настоящим коммунистом в полном смысле этого слова. Сам он был скромен в быту. Для него сегодняшние реалии с особняками и мерседесами были бы отвратительны.
Да, он проводил скрытую политику по поддержке национальной интеллигенции, то есть вопреки официальному процентажу (согласно пропорции населения) стремился к тому, чтобы казахи были больше представлены в науке, образовании, на руководящих постах и в партии. Но разве можно его за это упрекнуть?
Апофеозом процесса восстановления национальной идентичности стали декабрьские события 1986 года. В свою очередь, они вызвали к жизни появление различных общественных движений и в целом активизацию политической жизни в республике на фоне "перестройки" в СССР. Параллельно происходил рост интереса к исламу как к одному из корней национальной культуры. И, наконец, уже накануне независимости произошли официальное признание казахского языка в качестве государственного (наряду с русским) и пересмотр национальной истории в сторону ее большей "казахизации". Все это свидетельствовало о вступлении в силу процесса формирования казахской нации.
Внутреннее устройство Казахстана в полной мере отразило его оригинальное состояние, вытекавшее из синтеза европейской модели, трансплантированной из России, и внутреннего тюрко-мусульманского стержня, сохранявшегося в традиционной сфере. Полиэтнический, мультиконфессиональный характер казахстанского общества был серьезно травмирован принудительным оседанием и секуляризацией.
– Уход Кунаева оказался весьма болезненным и сложным процессом для казахстанского общества. Была ли сохранена преемственность в государственной власти или справедливо говорить о разрыве преемства?
– К 1989 году стало ясно, что Колбин не обладает ни авторитетом, ни тем более реальной властью в республике. К этому моменту на первый план полностью выходит премьер-министр Нурсултан Назарбаев, в тени которого остается неудачливый партийный секретарь. Это произошло прежде всего благодаря уникальной позиции Назарбаева, который стал своего рода мостом между двумя основными этносами, а также устраивал все группировки внутри казахской партийно-административной элиты.
Этот период характеризуется, так же как и повсюду в союзных республиках, борьбой за экономический суверенитет. Процесс суверенизации возглавил сам глава правительства, который начинает ассоциироваться у населения не с партийной системой, а с умеренно-демократическим и центристским движением ("без правых и левых"). Поэтому его назначение на высшую партийную должность уже мало что значило. В феврале 1990 года Назарбаев избирается председателем Верховного Совета, а в марте того же года – по примеру Горбачева – конвертирует эту должность в президентскую, сосредоточив таким образом все рычаги управления республикой в своих руках.
Таким образом, преемственность была сохранена, но это уже было другое качество власти: вместо квазифеодального первого секретаря КПСС появился национальный лидер.