Сауле Исабаева, camonitor.com, 4 апреля

Распространено мнение, что высшие эшелоны власти испытывают кадровый голод на фоне старения большей части управленцев, а молодых и активных политиков, способных достойно их заменить, слишком мало. Однако это не совсем так, считает политолог Данияр Ашимбаев. Статистики возраста казахстанских чиновников среднего и высшего звена, конечно, не существует. Но в том, что "свежая кровь" бесперебойно поступает во властные артерии страны, сомневаться не приходится.
– Данияр Рахманович, как вы считаете, есть ли в Казахстане перспективные молодые политики новой волны? Кто они, какие силы представляют? Как бы вы охарактеризовали их профессиональные качества?
– Смотря кого считать молодым – у нас это понятие достаточно растяжимое. Герольд Бельгер рассказывал такой анекдот. У Габита Мусрепова как-то спросили: "кого из молодых писателей вы знаете?". Аксакал задумался и ответил: "Ну, как же, знаю молодежь, читаю. Вот, например, Абдижамил, Тахауи…".
На первый взгляд может показаться, что элита сейчас не сильно обновляется, потому что многие аксакалы – патриархи политической жизни Казахстана – до сих пор в строю. Допустим, я знаю людей, которым по 50 лет, но в названии организаций, которые они представляют, присутствует слово "молодежный"…
Предлагаю разбить молодых политиков на несколько волн.
Первая волна – начало 1990-х, когда во власть были приглашены молодые специалисты из научных институтов, творческой среды. Наиболее известные примеры – это Алтынбек Сарсенбаев, Марат Тажин.
Вторая волна – середина-конец 1990-х, когда пришли молодые экономисты, финансисты из бизнеса и банков. Это такие имена, как Сауат Мынбаев, Ораз Жандосов.
Третья волна – 2000-е, ознаменовавшие приход во власть "болашаковцев", которые к настоящему времени уже неплохо проросли. К примеру, Азамат Абдымомунов, Бауыржан Байбек, Габидулла Абдрахимов. Но они пришли во власть не как "молодежь", а как "новое поколение". Тут интересный методологический нюанс вылезает.
При этом те, кто занимался молодежной политикой, представляют собой другую категорию. Само понятие "молодежная политика" возникло в Казахстане довольно поздно. С его помощью пытались создать некий аналог комсомола при правящей партии. Соответственно, стали появляться управления, затем департаменты по молодежной политике. Из активистов этого сектора можно выделить таких людей, как Дархан Калетаев, Нурлан Утешев.
То есть нельзя путать молодежную политику и молодежь во власти – это абсолютно разные направления. Если первая представляет собой некий политический институт с целью использования молодежи, то вторая приглашается в целях обновления власти.
К примеру, в некоторых областях сидят заместители акимов, которым около 30 лет. Так, в Атырауской области это Шынгыз Мукан, 1984 г.р. Должность заместителя акима ВКО занимает Бахтияр Макен, 1981 г.р. На днях заместителем акима СКО стал Ерлан Аукенов, 1984 г.р. Люди чуть старше их – 1978-79 г.р. – еще недавно воспринимались как совсем молодые, а сейчас таковыми считаются люди, родившиеся в 1980-х гг. И таких достаточно много – в министерствах, в различных ведомствах, акиматах, нацкомпаниях. Причем многие из них достаточно долго находились на руководящих постах. Если посмотреть на их биографии, то видно, что это уже не первая должность в их карьере, а пятая-шестая.
Один из классических тому примеров – Ербол Орынбаев, который уже в 23 года стал заместителем акима ЮКО, а в последующем вырос до вице-премьера и помощника президента. И таких случаев много. Однако объединить их в одну систему достаточно сложно. Как правило, большинство таких продвижений имеют свою логику, свои причины. Можно заметить, что сегодня выдвигают людей не столько по возрасту, сколько за определенные заслуги и наработки: кого-то пригласили как уже состоявшегося специалиста, кого-то продвинули как представителя молодежи, кто-то прошел как представитель "Болашака".
– По вашим словам, "болашаковцы" серьезно проросли… То есть можно надеяться, что президентская программа, которую многие считают провальной, со временем все же принесет свои плоды?
– Дело в том, что сам термин "болашаковцы" был вначале своего рода идеологическим жупелом. Казалось, этих ребят выдвигали только потому, что они являлись выпускниками президентской программы, зачастую вне зависимости от того, какое профильное образование они получили. Хотя логичнее было бы приглашать во властные структуры тех, кто обучался по специальностям "госуправление", "финансы" и т.д. Но четкого понимания не было. О представителях программы говорили как о явлении. Их массовый выход на политическую сцену начался примерно с середины "нулевых" годов, и им сразу стали искусственно создавать комфортные условия. Помнится, в 2006-м глава государства предлагал, чтобы в каждом министерстве были по два заместителя министра, и один из них должен быть выпускником "Болашака". С одной стороны, это пытались преподнести в рамках некой кампанейщины, а с другой, многие из них только приехали и фактически еще не получили необходимого опыта. Да, они имели хорошее образование, я не спорю, но они не знали специфику работы в аппарате, да и в Казахстане вообще. Поэтому предложение президента вызвало очень острое негативно-критическое восприятие.
Сейчас же мы видим, что многие "болашаковцы" уже поработали и на госслужбе, и в бизнесе, и в квазигосударственном секторе. Поэтому когда они пошли в регионы на должности заместителей акимов, то это уже были люди, которые показали себя и как личности, и как специалисты. Вместо кампанейщины мы видим состоявшихся специалистов, которые смогли конвертировать свое образование и получить достаточно приличный жизненный опыт.
– Значит, мнение о том, что в Казахстане молодых политиков мало, вы считаете ошибочным?
– Если заняться статистическим исследованием применительно к высшим уровням власти, то мы увидим, что на самом деле коэффициент обновления достаточно высок. Власть серьезно омолаживается. Но среди молодежи есть молодежь, которая стареет. Я так говорю потому, что существуют старые штампы, согласно которым молодыми политиками у нас считаются те же Сауат Мынбаев, Ораз Жандосов, Булат Абилов. А ведь им уже по 50 лет. Они уже давно должны были перейти в категорию возрастных.
Или давайте посмотрим на состав правительства. Вице-премьеры Бахыт Султанов и Асет Исекешев 1971 г.р., но некоторые до сих пор считают их "молодежью", хотя это состоявшиеся управленцы-политики, многие годы проработавшие на госслужбе – они давно уже вышли из этой возрастной категории как физиологически, так и психологически.
Если взять средний возраст власти за последние три десятилетия, то он принципиально не изменился и находится в районе 50 лет. Понятно, что власть стареет, но то, что средний возраст остается стабильным, говорит о том, что приток молодых кадров все время идет. Нам кажется, что молодежи во власти нет, поскольку мы постоянно видим аксакалов, к которым наш глаз привык, но на самом деле процент привлеченной молодежи очень существенный.
Еще одна причина возникновения такого ошибочного мнения заключается в том, что многие судят о количестве молодых политиков по их присутствию в публичной политике, которая в Казахстане никогда не играла принципиальной роли, это больше массовка. Следует судить по аппарату, а его обновление за счет молодых чиновников, на уровне которых действительно принимаются решения (председатели комитетов, директора департаментов, заместители акимов, министров, руководители нацкомпаний или РГП), трудно не заметить.
– А из какой идеологической ниши наиболее вероятно появление молодых политиков?
– Понятно, что у тех, кто учился в западных вузах, своего рода либеральное мышление развито больше. Идущие во власть люди выросли в новых условиях. Они склонны к определенным экспериментам и критичнее воспринимают нашу реальность. Их молодой задор спокойно переходит из политической в аппаратную составляющую. Для них уровень казахстанского патриотизма ориентируется на новые реалии, и он гораздо выше, чем у сорокалетних. Они плохо помнят советские традиции. Для них сегодняшние ценности и идеологемы более значимы, чем исторический, культурный опыт. Но это не приводит к принципиальному конфликту поколений. Поэтому я не сказал бы, что их всех можно отнести к национал-патриотизму, консерватизму или оппозиции. Хотя, конечно, есть угроза "хунвейбинизации", особенно в сфере публичной политики, подразумевающей переход на госслужбу.
На самом деле мы плохо знаем новое поколение. Нужно делать серьезный анализ тех, кто идет на смену, но пока такую работу никто не проводил. Если посмотреть на тех, кто сейчас вышел на политическую сцену, то это достаточно приличные ребята, которые легко усваивают как традиции, так и новации, сохраняя достаточно свежее восприятие. Единственное, что степень компромиссности у них ниже, но в любом случае это то поколение, которое через 20-30 лет будет править страной. И те примеры, которые я знаю, внушают достаточно осторожный оптимизм на будущее.