Марсель Хамитов, ia-centr.ru, 7 декабря

До парламентских выборов в Казахстане осталось чуть больше месяца. Напомним, это будут первые очередные выборы за последние 16 лет – все предыдущие выборы депутатов были внеочередными. И пока Центризбирком Казахстана занимается регистрацией партийных списков кандидатов в депутаты, на политическом поле страны происходят небольшие потрясения.
К примеру, не так давно из рядов членов правящей партии Nur Otan был исключен Нуржан Альтаев. Это, в свою очередь, стало причиной лишения Альтаева депутатского мандата. После этого вчерашний нуротановец обрушился с критикой как на саму партию власти, так и на политическую систему страны в целом. К примеру, он заявил, что в Казахстане нет независимых партий, а есть только "дочки" партии Nur Otan. Тем временем, министр юстиции Казахстана Марат Бекетаев тоже высказался в подобном ключе. По его мнению, в стране нет оппозиционных партий.
Так ли это на самом деле? Об этом Ia-centr.ru побеседовал с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане" Данияром АШИМБАЕВЫМ.
– Данияр Рахманович, хотелось бы начать разговор с заявления министра юстиции РК Марата Бекетаева о том, что в Казахстане нет оппозиционных партий. Если я правильно помню, то оппозиция – это те, кто ведет борьбу за власть с правящей партией.
То есть если тот же "Ак жол" или Народная партия Казахстана (бывшая Коммунистическая народная партия Казахстана) хотят получить большинство в парламенте нового созыва и тем самым лишить Nur Otan доминирующего положения, то их можно причислить к партиям оппозиционного толка или хотя бы к демократической оппозиции.
У Бекетаева за плечами Казахский государственный юридический институт (КазГЮИ) и Лондонская школа экономических и политических наук. Из этого вытекает вопрос: министр некомпетентен в вопросах политики, политологии и политического права или же имеющиеся партии действительно не являются оппозицией, а всего лишь играют роль, данную им правящей партией?
– При нынешней трехпартийной конфигурации Мажилиса – НПК и "Ак жол" являются оппозицией. В законодательстве говорится, что победившая партия является партией большинства, остальные же автоматически становятся оппозицией.
К слову, НПК и "Ак жол" уже начали выяснять, кто из них является оппозицией в большей степени. А это дискуссия давняя: выясняют, кто в Казахстане реально является оппозицией, уже десятки лет, но вопрос так и не решен. Для кого-то оппозицией является Мухтар Аблязов (беглый банкир – ред. ), для кого-то Акежан Кажегельдин (премьер-министр Казахстана в 1994-1997 гг. Сейчас проживает в США – ред. ), для третьих – коммунисты, для четвертых – национал-популисты. Эта дискуссия бессмысленна.
Это то же самое, как выяснение какие выборы следует считать справедливыми: хотя всем ясно, что когда "наши победят", тогда выборы будут "справедливыми".
– Одно дело, когда об этом спорят эксперты и политологи, а другое дело – когда об этом заявляет министр юстиции…
– С точки зрения радикального оппозиционера, ни НПК, ни "Ак жол", ни "Адал" (бывшая партия "Бiрлiк"), ни "Ауыл" оппозицией не являются.
Оппозицией является условно только ДВК (запрещенная в Казахстане организация "Демократический выбор Казахстана" – ред. ) – с этой точки зрения.
Для парламентских партий оппозицией являются именно они. Вопрос дискуссионный и спорить можно долго.
Я думаю, что на роль оппозиции сейчас могут претендовать "Ак жол" и НПК, поскольку ОСДП (Общенационально социал-демократическая партия) от участия в выборах отказалась.
Да и потом, та же "классическая" оппозиционная партия ОСДП уже столько раз раскалывалась, что в глазах большинства ушедших из нее лидеров она и оппозицией уже тоже не является.
А что касается слов Бекетаева, то мне кажется, он имел в виду, что у нас нет радикальной оппозиции. Но опять же термин "радикальная оппозиция" является предметом академических споров.
– Немало шума наделали разоблачения бывшего нуротановца Нуржана Альтаева. Правы ли те, кто считает, что из него сейчас искусственно делают оппозиционера?
– Уже неоднократно говорилось, что власти нужна будет своя оппозиция к этим выборам. Так же, как и в прошлом году, когда был реализован сценарий Амиржана Косанова.
К этим выборам шла такая же подготовка. Было несколько инициативных групп, которые просили дать им в аутсорсинг либо партию "Ауыл", либо партию "Бiрлiк", которая сейчас называется "Адал", либо дать им возможность создать новую партию, поскольку своих адмресурсов у этих групп не хватало.
Но в итоге, как мы знаем, ни "Ауыл", ни "Адал" оппозиционными не стали, ОСДП после известного заявления Мухтара Аблязова (в ноябре Аблязов призвал своих сторонников вступать в ОСДП и поддержать ее на выборах. После этого ОСДП объявила, что намерена бойкотировать выборы –ред.) и вовсе соскочила с выборов.
То есть был смысл подготовить управляемую оппозицию заранее. Можно было сделать оппозиционером того же Альтаева. Но теперь, когда съезды партий прошли, и этап выдвижения кандидатов уже закончился, смысла создавать оппозиционную партию нет никакого.
Может быть, депутат Альтаев ожидал, что ему создадут некую оппозиционную партию, но ее ему не дали. Он ждал, что его оставят в списках "Нур Отана", но его не оставили.
И все его дальнейшие действия выглядят как реакция на события после. Все это имело бы смысл, если бы было сделано до съезда "Нур Отана". А теперь…
Таких обиженных депутатов у нас много, и что теперь каждый будет партию создавать?
– То есть теорией заговора здесь и не пахнет?
– Я думаю, что здесь речь идет об обиженном самомнении молодого человека с амбициями.
– А если Нуржан Альтаев все же сможет зарегистрировать свою партию El Tiregi ("Народная опора"), успеет ли она принять участие в выборах?
– Времени уже нет. Если бы Альтаев хотел стать оппозиционным кандидатом, ему надо было начать создавать партию до того, как его исключат из "Нур Отана", а не после.
Маневр Альтаева – это попытка обставить свой уход не тем, что его не взяли, а тем, что он "сам не захотел". Так что Альтаев к этим выборам однозначно пролетает.
– Вы упомянули ноябрьское заявление Аблязова. Но недавно он сделал еще одно заявление, в котором призвал своих сторонников вступать в "Ак жол" и поддержать эту партию на выборах.
С учетом репутации Аблязова и учитывая, как поступила ОСДП после аналогичного заявления, должен ли "Ак жол" сняться с выборов?
– Где Аблязов, а где "Ак жол"! Призыв Аблязова фактически убил самостоятельную кампанию ОСДП, но по отношению к "Ак жолу" – это чистой воды троллинг, который мало кого волнует, поскольку "Ак жол" и без Аблязова весьма популярная партия.
– В предстоящих выборах изъявили принять участие Nur Otan, "Ак жол", НПК, "Ауыл" и "Адал". ОСДП, как вы уже отметили, отказалась. До выборов осталось чуть больше месяца, но как-то незаметно, чтобы активность партий возросла.
Понятно, что агитационная кампания начнется только 10 декабря, но не говорит ли это о том, что результаты выборов всем давно известны?
– Нет. Просто партии были заняты регистрацией партийных списков. По опыту предыдущих выборов мы знаем, что ЦИК эти списки чистит. И в числе вычеркнутых порой оказываются весьма уважаемые люди, у которых есть проблемы с законом – у кого-то с налогами, у кого-то с гражданством и так далее.
Кроме того, партиям нужно зарегистрировать партийные списки кандидатов в депутаты маслихатов.
Поэтому у партий сейчас забот хватает. К тому, же начало агитационной кампании четко обозначено, и партиям сейчас проще не высовываться, чем получить люлей от ЦИК или прокуратуры.
Поэтому, думаю, сейчас партии закончат с регистрацией, поймут, кто от них будет баллотироваться, и тогда уже активизируются.

Продолжение следует…

---

Д. Ашимбаев: В парламентские выборы изначально заложен ряд системных сбоев
Марсель Хамитов, ia-centr.ru, 8 декабря

Выборы в нижнюю палату парламента Казахстана пройдут 10 января 2021 года. Основные тезисы, с которыми партии собираются идти в мажилис, уже общеизвестны. Однако остается вопрос, насколько продвигаемые партиями смыслы соответствуют избранной ими идеологии.
Так, сегодняшняя партия власти Nur Otan (как центристская партия) занимается, по сути, всем – и тем, чем должны заниматься левые партии и, тем, чем правые.
При этом левые и правые партии часто не оправдывают ни смыслы, которые были заложены в эти определения, ни ожидания поддерживающего заявленную идеологию электората.
Все происходящее накануне выборов наталкивает на мысль, что единственное, что точно есть в Казахстане сегодня – это кризис политических смыслов.
Так ли это на самом деле? Об этом в продолжении беседы Ia-centr.ru с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии "Кто есть кто в Казахстане" Данияром АШИМБАЕВЫМ.
– Согласны ли Вы с мнением, что в Казахстане сейчас наблюдается определенный кризис смыслов в политической сфере?
– Определенный идейный кризис есть. Но связан он не столько с неправильным позиционированием партий, сколько с неправильной организацией политического процесса в целом.
Конечно, у партийного поля есть свои методы воздействия на ситуацию, но реальный механизм принятия решений к партийно-электоральной модели не привязан.
И тот же мажилис рассматривается как влиятельный актор не потому, что это парламент, представляющий электорат, но потому что спикер в нем – такой авторитетный политический тяжеловес, как Нурлан Нигматулин. При другом спикере, наверное, про мажилис бы никто и не вспоминал.
Понятно, что левые занимаются не тем, чем должны, равно как и правые…
Мы уже говорили о дискуссии, кого считать оппозицией. Понятно, что любые партии, занимающие конструктивную позицию, для кого-то всегда будут провластными "шестерками". И спорить бесполезно.
Здесь уже настолько перемешались смыслы, что какой-то четкой позиции выработать невозможно.
У нас государство во многом имитационное. К примеру, проходят экономические реформы, но их смысл и эффективность – неизвестны. Или, к примеру, произошла либерализация политического пространства – норму регистрации для новых партий снизили, но никто партию не создал. Ввели квоту для женщин и молодежи, но эта квота для списков, и нет никаких обязательств для партии соблюдать эту квоту при формировании своего депутатского корпуса. Есть масса и других нюансов.
Государство старается уклониться от любых форм ответственности даже перед самим собой. За коррупцию может арестовать половину правительства или акимов, но на уровень коррупции это никак не влияет. И получается, что вся борьба с коррупцией – это в какой-то просто профанация.
То есть намерения и реальность сильно отличаются. Поэтому сказать, что эти выборы будут лучше предыдущих – сложно.
На мой взгляд, изначально был заложен ряд системных сбоев. Каждый раз хочется, чтобы были красивые предвыборные сценарии, интересное позиционирование партий, была определенная новизна, но по факту складывается ощущение, что сценарий был написан еще лет 15-20 назад, и никто не хочет от него отступать.
Но ведь ситуация меняется. Взять те же прошлогодние президентские выборы. Был использован сценарий, который хорошо подошел бы для выборов с участием Нурсултана Назарбаева. А то, что кандидат был уже другой, организаторы выборов не стали на это обращать внимание. Вот и получились непонятные выборы.
– Вы сказали, что парламент силен потому, что спикер в нем – Нигматулин. Можно ли предположить, что в будущем парламенте спикером останется он же?
– Я думаю, что Нигматулин фигура наиболее подходящая. Он и сам по себе человек опытный, умеющий работать с любыми коллективами. И поскольку запланировано обновление депутатского корпуса, я думаю, что Нигматулин – самая подходящая кандидатура для управления седьмым созывом мажилиса. Это мое личное мнение. Понятно, что решать будет партия, победившая на выборах.
– Учитывая, что выборы будут проходить в непростое карантинное время, каковы шансы, что будет фальсификация результатов?
– По организации процесса работу определенную надо будет еще проделать. Здесь вопрос и в подготовке самих избиркомов, и в подготовке наблюдателей, и независимых социологов.
Но пока в этом направлении – тишина. Мы помним, сколько в прошлом году было независимых наблюдателей, которые сильно подпортили эффект президентских выборов. Но в этом году я таких движений пока не вижу – ни с той, ни с другой стороны.
– Можно ли верить обещаниям Токаева, что эти выборы будут прозрачными и транспарентными?
– Я думаю, что немалая работа была проведена в этом направлении. Но у меня такое ощущение, что тот концепт, который предполагался и тот, который был выстроен – сильно отличаются.
На мой взгляд, партии были достаточно плохо сконфигурированы, власти явно не ожидали бойкота со стороны ОСДП, не было заранее проработано поле работы с протестным электоратом.
То есть планирование выборов и организация процесса были не очень качественными. У меня складывается ощущение, что процесс просто пущен на самотек.
Если в качестве наблюдателей будут заявлены люди, аффилированные с властью, а в качестве независимых социологов те, кто еще вчера к социологии не имел никакого отношения, то легитимность выборов может быть поставлена под вопрос.