Сауле Исабаева, qmonitor.kz, 8 февраля

На фоне продолжающегося обсуждения январских событий как-то незаметно прошла вторая годовщина кордайской трагедии - самого масштабного межэтнического конфликта в истории независимого Казахстана. Еще тогда, два года назад, наши эксперты предупреждали, что если расследование обстоятельств казахско-дунганского конфликта будет неполным и необъективным, если из него не будут извлечены уроки, то последствия могут быть весьма печальными. Как видим, эти прогнозы сбылись. О том, чем опасно поверхностное отношение к подобного рода социальным катаклизмам, мы беседуем с известным правозащитником, общественным деятелем Евгением Жовтисом.
- Надо признать, что до кордайских погромов реакция властей на этнические конфликты была довольно мягкой. Как следствие, проблемы в этой сфере лишь обострялись. За прошедшие два года что-то изменилось?
- В марте-апреле Казахстан будет отчитываться в ООН о выполнении Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации (МКЛРД), к которой республика присоединилась еще в 1998 году. Страна направила свой очередной объединенный (8-11-й) доклад еще в 2019-м, до кордайских событий. Тем не менее, при его представлении эта тема обязательно будет подниматься. Естественно, членов Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации будет интересовать то, как было проведено расследование и удалось ли восстановить справедливость. Хвалиться нам, как мне представляется, будет нечем, поскольку обе стороны конфликта остались неудовлетворенными, и это уже никак не замаскируешь. О несправедливых приговорах, многочисленных нарушениях, имевших место во время следствия, и даже пытках сообщали юристы, СМИ, сами пострадавшие.
Понятно разочарование дунган, которые считают себя жертвами, и это действительно так, если учесть, что на них нападали, их близких убивали и калечили, их бизнес, дома и машины уничтожали, но при этом справедливости в суде и адекватного возмещения ущерба они до сих пор не добились. В то же время есть немало недовольных и с казахской стороны: люди пытаются доказать, что не были причастны к насильственным действиям и что их осудили незаконно (одно такое обращение мы получили буквально на днях). Но больше всего настораживает то, что мы так и не узнали, кто стоял за кордайскими погромами и какую цель преследовал. Ведь очевидно, что многие нападавшие на дунганские села были хорошо организованы и явно кем-то управлялись - об этом вам любой независимый наблюдатель скажет. Однако власти списали все на бытовой конфликт, переросший в массовые беспорядки...
Похожую картину мы видели 10 лет назад в Жанаозене, когда в акцию протеста рабочих-нефтяников на городской площади внезапно вклинилась группа людей, которая и спровоцировала беспорядки, приведшие в итоге к трагедии. Тогда тоже были случаи осуждения невиновных, а истинные организаторы провокации остались в тени. Боюсь, мы не узнаем и имена тех, кто спланировал недавние январские волнения, – сужу об этом по тому, что наше внимание пытаются отвлечь версией о некоем "зарубежном следе", хотя в нее мало кто верит.
- Смахивает на цепную реакцию... Что общего между этими тремя трагедиями?
- Январские события разворачивались почти по такому же сценарию, что и две предыдущие трагедии, правда, еще более изощренному. Начиналось все с мирных протестов политической оппозиции, недовольных граждан, гражданских активистов и т.д., к которым быстро примкнула в достаточно большом количестве молодежь, преимущественно сельская, озлобленная своей материальной неустроенностью. Причем изначально она тоже была мирной, но на каком-то этапе часть ее радикализировалась и стала крушить все на своем пути. И это обычная практика, с которой сталкиваются даже развитые страны, в том числе США, Франция, Германия – там вроде бы обычные протесты в любой момент могут перерасти в погромы.
Те, кто использовал эту ситуацию и превратил мирные выступления в беспорядки и вооруженные нападения, явно знают эту психологию толпы, а также то, как можно спровоцировать ее на агрессию. Этим и воспользовались, чтобы создать удобный фон для внедрения вооруженных групп, связанных с криминалом и местными элитами и, скорее всего, уже имевших опыт боевых действий. Как раз они-то и были управляемыми, четко коммуницировали между собой и выступили тем ядром, которое генерировало все остальные группы. В том числе некоторых исламских радикалов – они вылезли из подполья и участвовали в нападениях на полицейские участки, причем не в одном регионе страны.
- А если власти и на этот раз не выполнят свое обещание вывести на чистую воду реальных преступников и пустят все силы на преследование "пешек"? Чем чреват поверхностный подход к расследованию подобных трагедий?
- Конечно, сложно разобраться в этом хаосе, понять, кто за кем стоял и кто за кем пошел, но сделать это крайне важно. Задержав "стрелочников", но так и не добравшись до реальных организаторов и манипуляторов, не поняв их истинные мотивы, мы не сумеем остановить опасный тренд и устранить возможность повторения подобных событий, начинающихся в виде социальных протестов. Рисков не станет меньше.
Кроме того, необъективное расследование и несправедливые приговоры рождают недоверие, страх, недовольство среди простых граждан, что в итоге оборачивается ростом протестных настроений. К тому же это благодатная почва для появления чувства безнаказанности, вседозволенности у одних и одновременно ощущения бессилия - у других. В случае с дунганскими погромами имел место еще и однобокий характер ведения следствия, когда не учитывался тот факт, что ряд действий в рамках подобных конфликтов совершается в качестве ответной реакции. Нельзя снизить межэтническое напряжение, демонстрируя благосклонность к одной этнической группе, при этом игнорируя права другой. Такая политика, напротив, провоцирует людей на новые конфликты, которыми всегда могут воспользоваться третьи силы.
- В первые месяцы после казахско-дунганского конфликта государство, казалось бы, всерьез занялось совершенствованием политики в сфере межэтнических отношений, однако со временем эта активность заметно "сдулась". Как вы думаете, был ли хоть какой-то эффект от той бурной, пусть и короткой, деятельности?
- Да, я помню тот настрой, и он вселял определенные надежды на позитивные перемены. Была образована правительственная комиссия по ликвидации последствий событий в Кордайском районе, при Министерстве информации и общественного развития РК создали Комитет по развитию межэтнических отношений и Институт прикладных этнополитических исследований. Последний, кстати, успел провести ряд исследований и выпустить несколько вполне резонных методических пособий с рекомендациями. Насколько я знаю, этот институт и сегодня продолжает инициировать экспертные обсуждения.
Плюс организовывались различные дискуссии, "круглые столы", в рамках которых специалисты могли озвучить свои предложения относительно того, какой должна быть этнополитика в стране. На этой волне власть даже была уже готова рассмотреть идею внедрения антидискриминационного законодательства…. Но потом пришел ковид, и все осталось на уровне слов. Какого-то конкретного эффекта я не заметил.
- Почему для Казахстана так важно принять антидискриминационное законодательство? И что этому мешает?
- Как известно, в казахстанском законодательстве в принципе отсутствует понятие "дискриминация", и это серьезная проблема, поскольку нет механизмов, процедур, институтов борьбы с ней. Это значит, что гражданам элементарно некуда обратиться в случае ущемления их прав по этническому, половому, религиозному и любому другому признаку - дискриминация ведь разная бывает. Они попросту лишены эффективного средства защиты от предвзятого к себе отношения, с которым могут столкнуться где угодно – на работе, в магазине, дома. Да, в нашем Уголовном Кодексе есть 145-я статья о "нарушении равноправия" (по любым основаниям), но она "мертвая" и не отвечает запросам людей.
Об этом эксперты твердят уже много лет, неустанно готовят предложения, пишут в своих комментариях к официальным докладам по выполнению МКЛРД. Замечу, что отчитываться в Комитете ООН по ликвидации расовой дискриминации мы начали еще в 2004 году, когда отправили объединенный 1-3-й доклад, потом в 2010-м - объединенный 4-5-й, в 2014-м – объединенный 6-7-й, и, наконец, в 2019-м, как я ранее уже отмечал, - объединенный 8-11-й. Причем в 2010 году Казахстан посетила независимый эксперт ООН по вопросам меньшинств. И надо сказать, что в специализированных структурах ООН весьма обеспокоены по этому поводу, судя по тому, что мы из года в год получаем от них системные рекомендации, в том числе по принятию антидискриминационного законодательства. Но, увы, до сих пор каких-то реальных подвижек в этом направлении не наблюдается.
В этом вопросе мы сильно отстали от большинства стран мира, которые пошли по такому пути. Причем в первом ряду стоят те из них, на территориях которых проживают разные этнические группы. Учитывая, что в Казахстане почти четверть населения - неказахи, мы давно должны были последовать их примеру и решить эту проблему на системном уровне, внедрив понятие "дискриминация", прямо или косвенно, во все сферы жизни, не говоря уже о разработке специального законодательства и, как следствие, создании соответствующих механизмов и институтов.
Конечно, я понимаю, что мы переживаем сложное время, когда сразу несколько трендов наложилось друг на друга - транзит власти, пандемия коронавируса, массовые беспорядки и т.д. Но это не повод откладывать столь важный вопрос в долгий ящик, тем более что он является прямым следствием всех тех социальных потрясений, с которыми мы все чаще сталкиваемся. Как вы правильно заметили, после кордайских погромов власть немного зашевелилась, но как только страсти улеглись, тут же расслабилась и продолжила тешить себя иллюзиями о "межнациональном мире и согласии". Между тем, как мы уже много раз убеждались, межэтнические отношения – это пороховая бочка, которая может взорваться в любой момент и по любому поводу. Они не терпят поверхностных подходов…

Комментарий в тему
Предположение о том, что события в Кордайском районе были своего рода предисловием к январской трагедии, высказывает и адвокат Алматинской городской коллегии адвокатов Болат Омаров, который осуществлял защиту группы лиц дунганской национальности:
- Меня не покидает ощущение, что массовые беспорядки в селах Кордайского района организовали высокопоставленные и очень влиятельные лица. Настолько влиятельные, что им подчинялись и Генпрокуратура, и МВД, и КНБ, и суды, вынесшие в итоге неправосудный приговор. Эти подозрения возникли после сопоставления фактов, которые основаны исключительно на материалах уголовного дела. Окончательно утвердились они в свете произошедшей трагедии в Алматы. Не без оснований полагаю, что кордайские погромы явились прологом, репетицией перед еще более масштабными, разрушительными январскими нападениями. Произошло это вследствие того, что по вине тех же влиятельных сил события двухлетней давности не подверглись подробному анализу, из них не были извлечены соответствующие выводы и уроки.
О спланированности трагических событий в Жамбылской области и причастности к ним неких влиятельных сил свидетельствуют следующие факты:
Во-первых, дорожно-патрульные, оперативные службы МВД, КНБ "предпочли не заметить" подозрительно массовое передвижение автомобилей с людьми 7-8 февраля 2020 года в Кордайский район и далее через КРПП "Карасу" в пограничную зону в села Масанчи, Сортобе, Аухатты, Булар батыр. По сути, их беспрепятственно пропустили в зону конфликта. Также беспрепятственно осуществлялось передвижение этих же автомобилей с людьми и награбленным имуществом в обратном направлении. Получается, неисполнением своих прямых служебных обязанностей по проверке соблюдения режима пограничной зоны, непринятием мер по воспрепятствованию проезда нападавших сотрудники правоохранительных органов способствовали эскалации массовых беспорядков в указанных селах. Однако мер в их отношении принято не было.
Во-вторых, именно в эти села накануне событий (с 5 февраля 2020 года) и до их окончания были направлены якобы для отработки 14 экипажей батальона патрульной полиции Департамента полиции Жамбылской области. Какая была необходимость в отвлечении этих сил и переброске их именно на этот участок? И почему они не предотвратили погромы и убийства?
В-третьих, из показаний отдельных свидетелей по делу следует, что в числе нападавших лиц выделялись молодые люди спортивного телосложения в одинаковой одежде. Они также просматривались в приобщенных к делу видеоматериалах, где были четко запечатлены приметы наиболее активных участников событий.
В-четвертых, из показаний бывшего прокурора и бывшего руководителя ДКНБ района выяснилось, что число участников массовых беспорядков со стороны нападавших составляло более 10 тысяч человек! Местные власти и правоохранительные органы фактически подставили президента страны и вышестоящие структуры, сообщив им ложные, заниженные в десятки раз сведения о количестве участников.
В-пятых, 8 февраля сотрудниками Национальной гвардии были задержаны всего 44 человека из общего числа погромщиков в несколько тысяч человек. Почему так мало? Причем на другой день все эти люди были освобождены из отдела полиции Кордайского района. На каком основании?
В-шестых, согласно обвинительному акту, за участие в массовых беспорядках и совершение других уголовных правонарушений суду был предан всего лишь 51 человек, из которых 14 - дунгане, 37 – казахи. Из последних 33 являются жителями Кордайского района, один из соседнего Меркенского района и трое из Алматы. Остается загадкой, почему следственно-оперативная группа ограничилась привлечением к уголовной ответственности в основном только местных жителей, тогда как было установлено, что для участия в массовых беспорядках сюда прибыли граждане из Семея, Кызылорды, Шымкента, Тараза, Талдыкоргана.
И, в-седьмых, из показаний сотрудников Шуского районного отдела полиции выяснилось, что перед поездкой в село Масанчи отдельные официальные лица сообщили им о необходимости "подавить восстание дунган в Кордайском районе". Заметьте, отнюдь не защитить людей от нападавших преступных элементов. А поскольку суд по этому делу шел в "ударном темпе", он не счел нужным огласить все материалы, в том числе и показания данных сотрудников полиции. Ходатайства адвокатов об их вызове в суд не были удовлетворены по разным причинам и под разными предлогами.
В результате нападения на перечисленные выше села, по официальным данным, совершены убийства десяти ни в чем не повинных граждан Казахстана, 158 человек получили увечья, ранения разной степени тяжести, в их числе также 20 сотрудников полиции. Были сожжены, уничтожены 156 объектов недвижимости, 102 автотранспортных средства и десять автомобилей Департамента полиции Жамбылской области. Количество похищенного имущества и угнанного скота следствием так и не установлено.
При этом большинство жителей пострадавших сел, которые остались в зимнее время без крыши над головой, восстанавливали свои сожженные и поврежденные дома самостоятельно, поскольку обещанная государством помощь им предоставлялась дозированно, скупо, после неоднократных оценок (в сторону уменьшения) понесенного ущерба. Так, если первоначально этот ущерб был оценен на сумму 1 миллиард 700 миллионов тенге, то в конечном итоге его уменьшили до унизительных 213 миллионов тенге. Что касается уничтоженных и похищенных в ходе массовых беспорядков автомобилей, то этот вопрос вообще не поднимался. Также не было заведено ни одного уголовного дела по фактам кражи и угона скота, хотя его количество исчисляется сотнями голов КРС и лошадей.
К тому же эта усеченная до минимума помощь была предоставлена не напрямую от государства, а от некоего сомнительного промежуточного фонда "Щивон", в связи с чем возникает подозрение в том, что это очередная коррупционная схема, которую не побрезговали применить даже в условиях ужасной трагедии. Тем самым некоторые должностные лица, а также созданная правительственная комиссия, по сути, саботировали указания главы государства об оказании полноценной помощи пострадавшим.
Особое внимание хочу обратить на то, что органами досудебного расследования к уголовной ответственности были привлечены 14 лиц дунганской национальности, 13 из них в итоге были осуждены к разным мерам наказания, одного удалось оправдать. И это несмотря на то, что в соответствии с некоторыми положениями Конституции РК и Уголовно-процессуального кодекса действия этих людей, вне всяких сомнений, укладываются в понятие "необходимая оборона" и не образуют состава преступления. Они вынуждены были встать на защиту своих сел, домов, семей, имущества, поскольку немногочисленные, разрозненные, безоружные и беспомощные группы сотрудников полиции во время нападения маргиналов были не в состоянии это делать. По большому счету, их работу выполнили сельчане, что достойно одобрения и поощрения, а не осуждения, как в данном случае.
Между тем, что произошло два года назад в Кордайском районе, и трагическими событиями 4-7 января 2022-го, когда оголтелые криминальные банды и наемники покусились на государственные устои и независимость страны, на мой взгляд, прослеживается четкая связь. Если бы тысячи преступников и погромщиков, действовавшие в Кордайском районе, а также их покровители и организаторы были бы вовремя выявлены и наказаны, то, может быть, алматинскую трагедию удалось бы предотвратить. В том числе по этой причине считаю необходимым пересмотреть несправедливые судебные приговоры.