Алина Искендирова, turanpress.kz, 20 февраля

Проработав в прежнем составе кабмина 2 года и перейдя в новый, Гиният вызвала очередные разговоры в общественной среде. По мнению одних, на ее место президенту попросту было некого назначить. Другие считают, что Ажар Гиниятовну списывать рано. Кандидат медицинских наук, общественный деятель Каиргали Конеев считает Ажар Гиният министром среднего уровня, в заслугу которой можно записать хотя бы очеловечивание громоздкой консервативной системы здравоохранения.
- Каиргали, как вы думаете, почему Ажар Гиният 4-го января, во время кадровых перестановок, сохранила свой пост?
- За неимением другой кандидатуры. Те, кто хотел бы занять кресло министра, не соответствует требованиям. А те претенденты, кто смог бы изменить ситуацию в здравоохранении в лучшую сторону, сами не хотят на должность министра – репутация дороже. Откровенно говоря, сейчас система переживает очень трудные времена – наряду с высокими ожиданиями правительства, ей не доверяет население. И на фоне общей изношенности ресурсов сложно прогнозировать позитивные изменения.
- Кто, по-вашему, был лучшим и худшим министром здравоохранения за историю независимого Казахстана?
- Лучшим министром здравоохранения, по моему мнению, был Ерболат Досаев. При нем начались модернизация здравоохранения, комплексный подход в решении проблем, строительство медицинского кластера в Астане, приобретение инновационного медицинского оборудования. Без преувеличения, Досаев дал скачок развитию здравоохранения. Им был внедрен дифференцированный способ оплаты труда, причем впервые на постсоветском пространстве. Этот опыт переняли затем многие страны СНГ.
Трагедия с распространением ВИЧ в ЮКО при Досаеве, из-за которой он лишился должности министра, его косвенной виной. Прямая вина – на недоработке санитарно-эпидемиологических служб.
Самым худшим министром здравоохранения по моему мнению является Елжан Биртанов. За короткий период он умудрился уничтожить институциональные основы здравоохранения, развил в системе коррупцию. Построил мнимые, неработающие объекты – например, электронное здравоохранение. Везде заявлял, что система готова отразить коронавирус, а на деле оказалось, что в стране отсутствовали даже платные маски. За 2 месяца жесткого карантина можно было прекрасно подготовить ресурсы, но не сделано было ничего. За это Казахстан заплатил 14 тысячами жизней в первые 3 месяца коронавирусного кризиса.
- Кто сейчас мог бы занять кресло министры? Каковы ваши ожидания от минздрава в нынешних реалиях?
- Сейчас минздрав нуждается в хорошем кризис-менеджере. Это необязательно должен быть врач – достаточно, чтобы вице-министрами были врачи.
На нужды здравоохранения выделяются огромные суммы, и если их распределять с умом, можно за короткий срок построить ведущее здравоохранение. На это у Казахстана есть кадровый и научный потенциал, а вот хорошего руководителя пока нет.
- Если на место Ажар Гиният придет какой-то условный толковый кризис-менеджер, соответствующий описанным вами параметрам, разве он сможет перестроить систему? От министра ли все зависит?
- От министра зависит очень много. Министерство здравоохранения определяет общую политику системы, а министр осуществляет контроль и надзор за медицинской деятельностью. Что происходит в реальности? Каждый глава ведомства расставляет свои приоритеты, которые не имеют ничего общего с системным взглядом на отрасль.
Так что один министр может систему здравоохранения уничтожить, как это сделал Биртанов, другой - поднять из руин, как это сделал Досаев.
- Если вернуться к нынешнему министру, чего значимого для системы сделала Гиният?
- Ничего не сделала, но ничего и не испортила. За 2 года в старом составе не развалить здравоохранение - дорогого стоит. Хотя бы хуже не стало.
- Здравоохранение – одна из самых реформируемых в Казахстане систем. Назовите самую дурацкую реформу?
- Ликвидация педиатрии. Решение о закрытии факультетов педиатрии было принято при Анатолии Дерновом в 2007 году. В 2016-м, под нажимом общественности, было заявлено, что подготовку детских врачей снова вернут в вузы. Но ситуация не выправилась до сих пор – есть регионы, где всего 1 педиатр на 10 тысяч населения, что является настоящей катастрофой.
Вторая большая беда здравоохранения - оно до сих пор делит себя на частное и государственное. Этого не должно быть. Одинаковые права, обязанности и требования нужны обеим формам собственности, поскольку они выполняют общие задачи. При этом, государственное здравоохранение съедает колоссальные бюджетные деньги на новое оборудование, поддержание уже существующего, амортизацию зданий, переобучение персонала за рубежом, оплату и мотивацию медицинских работников.
Частному здравоохранению не выделяется ничего. Есть регионы, где сейчас даже областные больницы имеют частную форму собственности. Они находятся на самофинансировании, а с учетом низкой платежеспособности населения многие пациенты попросту не получают жизненно необходимый им объем помощи. Частные клиники, оказывающие услуги в рамках гарантированного объема бесплатной медпомощи по системе медстрахования, при низких тарифах умудряются не только выживать, но еще и обеспечивать свой персонал адекватными зарплатами, в отличие от госсистемы, где многие медики вынуждены искать любые подработки.
Изношенность ресурсов в здравоохранении - проблема решаемая. Государству достаточно не мешать предпринимателю, а при возможности помогать. В Казахстане очень много продвинутых систем, начиная от банковской, которая на территории стран СНГ признана едва ли не самой лучшей и заканчивая цифровизацией и автоматизацией многих процессов. Но здравоохранение в их число не входит из-за отсутствия конкуренции. Оно частично национализировано: государство является главным монополистом и выгодополучателем.
Пока мы не выстроим справедливую систему сдержек и противовесов, которая не будет зависеть от личности министра, продолжится разрушение того, что построено. Казахстану нужны сильные, хорошо представленные пациентские организации со своей субъектностью в системе здравоохранения. Чего сейчас нет. Пациентское сообщество должно влиять на принятие решений, вот тогда будут и сдержки, и противовесы, а система пойдет в рост.
Третья наша боль - приватизация объектов здравоохранения. Реформа принадлежит Биртанову. Будучи вице-министром, он активно продвигал эту идею еще со времен работы в министерстве Жаксылыка Доскалиева.
Приватизации не должно было быть. Кому-то нужны больницы? Стройте!
Если и менять форму собственности объектов здравоохранения, то пусть это будет долевое владение ими на условиях бригадного подряда тем же коллективом. А в том виде, как приватизация была осуществлена, за выкупом объектов оказались чиновники, которые не только не подняли их с колен, а, можно даже так сказать, уронили еще ниже.
На примере продажи детской стоматологической поликлиники Алматы, которой я плотно занимался, оказалось, что самодостаточный медицинский объект после смены собственника стал испытывать большие проблемы. Поликлинику приватизировал 12 ноября 2018 года брат тогдашней алматинской медицинской начальницы Айзат Молдагасимовой. До этой сделки врачи не только получали стабильные высокие зарплаты, но даже квартальные и ежегодные премии. С приходом нового собственника их перевели на круглосуточный режим работы за гораздо меньшие деньги, повесили на каждого план, а тарифы на услуги выросли. Причем, коллектив поликлиники в момент продажи даже не знал о сделке. Условием приватизации была рассрочка, но в собственность частного лица поликлиника перешла с десятками миллионов тенге на расчетном счете. То есть куплена с классным дисконтом. Случайность? Не думаю.
За 4 года с момента приватизации в поликлинике не появилось никакого нового оборудования. И были даже случаи, когда объект здравоохранения отключали от электричества за коммунальные долги. В чем смысл такой приватизации? Чтобы убивать нормально работавшие объекты?
Четвертая головная боль системы – соцмедстрахование. Реформа идет с большими пробуксовками, создав при этом проблему для государства. Около 1 млн казахстанцев теперь не имеют доступа к элементарным медицинским услугам – они не делают соцотчислений, являясь безработными. Но ведь они остались гражданами этой страны! Кроме того, сам Фонд соцмедстрахования находится на грани банкротства. Многим участникам системы он уже прилично задолжал за оказанные услуги.
- Там еще придумали систему штрафов за все подряд, не так ли?
- Именно. Даже государственные клиники, являясь как бы "своими" и получающие привилегии, за голову хватаются – как выживать в этих условиях? Придумана идеальная коррупционная схема - за нарушение протокола лечения фонд штрафует клиники в одностороннем порядке без решения суда. Как так? Кто дал этой структуре функции судей? Больницы тратят реальные средства на лечение, оказывают помощь пациентам, а потом оказываются без положенных денег за мелкие ошибки в документации или за несоблюдение протокола в интересах пациента.
Насколько я знаю, порядка 10% выделенных из фонда средств на оплату оказанных услуг возвращаются в виде штрафов. При этом, законом не установлено право фонда штрафовать объекты здравоохранения. Источниками его доходов являются только взносы или прямые инвестиции государства. А неоплаченные серые деньги, получается, выводятся из оборота.
Что самое парадоксальное – все участники системы соцмедстрахования знают об этой схеме, но еще ни один главврач не подал на фонд в суд обжаловать штраф. Боятся попасть в немилость и остаться без госзаказа. Система работает в условиях страха и полного подчинения. Каких прорывов можно от нее ожидать в таких условиях? Сомневаюсь, что Ажар Гиният удастся сломать эту порочную практику.