Юрий ГЕЙСТ, "Диапазон", 28 апреля

В Хромтау рабочие рудника вновь вышли на митинг, на этот раз со своими женами. Рабочие требовали увеличения зарплаты, улучшения условий труда и уважения к себе со стороны начальства.
Напомним, 15 апреля около ста шахтеров ДГОКа вышли на митинг с требованием повысить зарплату. Горняков возмутила информация в республиканской газете о том, что зарплата шахтера доходит до 700 тысяч тенге. На митинг приехал начальник шахты "ДНК" Александр Ермаков. Разрядить обстановку и успокоить рабочих ему не удалось.
Ровно через неделю, 22 апреля, митинг повторился. На него вышли не только шахтеры, но и водители, слесари, жены горняков, представители других профессий на предприятии. В 5 вечера на площади перед Домом культуры горняков собралось около 1000 человек. На этот раз на встречу с рабочими приехал президент ТНК "Казхром" Виктор Тиль.
Своему руководству рабочие выражали недовольство не только низкой заработной платой, но и тяжелыми условиями труда. Один из работников пожаловался на то, что получил производственную травму, но ему так и не выплатили страховку. Другой посетовал на то, что само начальство вынуждает говорить проверяющим, что травма бытовая, а не производственная, что почти в каждом случае в травме признают виновным самого работника, а не вышестоящее начальство.
– Вы поймите, ни один несчастный случай у нас на комбинате не остается без внимания, – говорил Виктор Тиль. – Я не позволю, чтобы человека выбросили на улицу и не лечили, у нас людей за границу даже направляют. Несправедливо упрекать меня в том, что мы не заботимся о людях, получивших травмы.
Водители просили ввести для них 8-часовой рабочий день вместо 12-часового. Жены шахтеров жаловались на то, что им нечем платить кредит, мужья в шахтах теряют свое здоровье. Виктор Тиль не успевал отвечать на вопросы своих подчиненных. Микрофон летал от одного рабочего к другому. Шахтеры говорили, что на предприятии нарушаются права простых рабочих, и требовали провести независимую комиссию из Астаны.
– Если вот остановить комбинат на один день, какой убыток потерпит предприятие? – задал провокационный вопрос рабочий из толпы.
– Убыток потерпит не только наше предприятие, – парировал Тиль. – Давайте сейчас какую угодно проверку, прокуратуру и все остальные. Комбинат любую проверку пройдет, нам бояться нечего.
Диалог перерос в жаркую полемику, рабочие не слушали Виктора Тиля и требовали ответа на один конкретный вопрос: поднимут ли им в самое ближайшее время зарплату?
– Мой муж последний раз получил 58 тысяч тенге, он проходчик, – говорит Алтыншаш. – Однако в смену он работает за троих. Он и проходчик, и взрывник, и грузы на себе таскает. Муж за годы работы получил остеохондроз, другие профзаболевания. Я сама получаю пенсию по инвалидности 12 тысяч. У нас двое детей, один в 5 классе учится, другому только 2 годика. Сейчас вот дочку одевать надо, а денег нет. Один раз она даже в школу пошла в порванных колготках, все смеялись. Я боюсь, что сейчас поговорят, да все так и останется. А нам ведь кушать надо, одеваться. Я сыну 2-летнему не могу шоколадный батончик за 70 тенге купить, он просит всегда. Но я хлеб покупаю…
Дискуссия между рабочими и руководством проходила почти два часа, атмосфера становилась напряженной. Вокруг митингующих стояли десятки полицейских на случай, если ситуация выйдет из-под контроля.
– Сегодня я повышать зарплату не буду и говорить об этом не буду, – категорически заявил Виктор Тиль. – Вот пройдет день-два, вы придете домой и пройдет эйфория. И кому-то из вас будет стыдно за то, что вы вытворяли сегодня. Мы каждый год поднимаем зарплату. Исключение составил только год, когда разразился кризис. Но тогда вопрос стоял только один: необходимо было сохранить рабочие места…
Эти слова руководителя компании утонули в возгласах возмущения рабочих. Уже около семи вечера разрядил обстановку проходчик Силхан Кейсекбаев.
– Давайте все сделаем в рамках закона, – выступил Силхан Кейсекбаев. – Из каждого цеха пусть выберут уважаемых людей, по три-четыре человека из каждого подразделения. Пусть эта инициативная группа определит круг необходимых вопросов. Если уж начали, то надо прийти к какому-нибудь заключению, я думаю, мы найдем верное решение. Конечно, главное наше требование – это повышение зарплаты. Как вы считаете, Виктор Вальдемарович, 30-50 тысяч тенге за месяц проходчику – это реальная зарплата? В моей бригаде такую зарплату получают. Можно на такие деньги прокормить семью? К тому же и здоровье теряем. Те, кому за 40 лет, уже плохо видят. Мы не от хорошей жизни на площадь вышли, нам хочется собираться по хорошим поводам, праздники вместе отмечать. Хочется, чтобы город был спокойным, а жизнь стабильной. Ну какие 700 тысяч? 30-50 тысяч тенге зарплата у некоторых наших рабочих, и эти цифры мы не с потолка взяли. Хотелось бы остановиться и еще на одном вопросе. Мы не в 37-м году живем, не в годы репрессий. Есть факты запугивания рабочих со стороны начальства. Говорят, пленку прокрутим, кого увидим на митинге, примем меры вплоть до расторжения договора. Мы же не преступление совершаем. Не надо никого увольнять, притеснять, обострять ситуацию не стоит. Еще один момент есть. Никто никому в рабы не нанимался. Между рабочими и начальством отсутствует простая этика и субординация: увидят нарушение и сразу кричат. Нужно нормально объяснять, тактично, вежливо. Хочу заметить, что на переправе коней не меняют, не надо никого увольнять, переизбирать. Решать проблемы нужно в том же коллективе. Забастовочный комитет должен работать ежедневно, ежечасно и информировать рабочих о достигнутых результатах.
После речи Кейсекбаева рабочие разошлись по домам.