Асем Сакенова, "Юридическая газета", 20 июня

Вместо 77 врачей, положенных при расчете на численность населения Алматы, в городском Центре психического здоровья фактически работают всего 14.
Обращаются сюда, на ул. Каблукова, не только за справкой об отсутствии душевных болезней, требуемой при самых формальных поводах. Для многих наших сограждан это место лечения серьезных психических заболеваний, часть очень сложной, особой отрасли медицины, объединенной общим названием – психиатрия.
О том, насколько она специфична, свидетельствует Постановление Правительства РК от 4 декабря 2009 года № 2018, в котором психические расстройства и расстройства поведения отнесены к социально значимым заболеваниям, представляющим опасность для окружающих. Поэтому общество вправе знать, что происходит в этой достаточно закрытой, в сравнении с другими, службе. Тем более, для пристального внимания есть веские основания: коллегия Мин­здрава РК в мае 2010 года, рассмотрев состояние психиатрической и наркологической помощи в стране, приняла специальное постановление № 4/1, в котором работа Управления здравоохранения г. Алматы по организации психиатрической и наркологической помощи признана недостаточной. Местному уполномоченному органу здравоохранения рекомендовано принять меры к улучшению ее организации.
Прошло ровно два года, поэтому закономерен вопрос: что изменилось и как работается медперсоналу Центра психического здоровья, изменились ли условия их труда?
…В этот обычный день в регистратуру Центра выстроилась очень длинная очередь. Со слов зам. главврача ЦПЗ по медицинской части М. Д. Хамзамулиной для медучреждения это явление привычное. Единственный на весь мегаполис специализированный Центр обслуживает и взрослое, а это более 1100 900 человек, и детское население – по официальной статистике 329 700 детей и подростков. С учетом миграционных процессов реальные цифры куда больше. Наплыв связан и с профосмотром, и с обычным приемом пациентов по медицинским показаниям, в том числе и с психическими расстройствами.
Оказалось, что громадные очереди имеют и другую банальную причину – Центр испытывает острую нехватку кадров. Вместо 77 врачей, положенных при расчете на численность населения Алматы (это 55 должностей взрослых участковых врачей-психиатров) и 22 должностей детских врачей-психиатров в ЦПЗ фактически работают всего 14. Вопиющее несоответствие штатной численности стандартам и нормам, низкая заработная плата персонала стали причиной колоссального дефицита врачебных кадров.
Поток обращающихся в Центр неумолимо растет. Участковые врачи-психиатры буквально "захлебнулись" пациентами, практически выполняя функции диспетчера: им бы успеть за рабочее время принять учетных больных, определить, кого в стационар, кому выписать медикаменты, кто-то пришел на первичный прием, у кого-то "горит" профосмотр. Конечно, при таком живом потоке выдерживать существующие нормативы на обслуживание пациентов невозможно.
Из-за нехватки штата нередки отмены активных посещений больных на дому. Территориальные участки врачей-психиатров отличаются большой протяженностью, ведь чем меньше специалистов, тем больше зона обслуживания.
Немного странно выглядит и принцип оплаты труда медперсонала Центра. За вредные и опасные для здоровья условия труда они получают доплату в виде 22 процентов от базового должност­ного оклада, а вот надбавок за психо-эмоциональную нагрузку, которая предусмотрена даже для терапевтов и педиатров обычных поликлиник, работники Центра почему-то лишены. Где логика? Разве у психиатров риск контакта с психически неуравновешенным больным меньше, чем у их коллег?
Детско-подростковое население г. Алматы в пересчете на численность должны обслуживать 22 участковых детских врача-психиатра. Фактически же работают четверо. Остаются вакантными ставки психиатров для оказания психиатрической помощи учащимся специализированных школ-интернатов.
Очередность на запись к дет­скому врачу-психиатру в летний период составляет в среднем три дня. Во время работы городской психолого-медико-педагогиче­ской консультации на приеме побываешь только через 5-10 дней ожидания. Во взрослой регистратуре этот срок достигает в среднем семи дней, чтобы попасть на ВКК понадобится десять и более дней.
В условиях катастрофического кадрового дефицита невозможна организация качественного диспансерного наблюдения за лицами с психическими и поведенче­скими расстройствами. По сути, эта важная предупредительная работа отдана на откуп активности самих больных.
Еще один существенный момент, свидетельствующий о практическом развале детской психиатрии города: в Алматы уже не существует самостоятельного дет­ского диспансерного отделения – его объединили со взрослым. В его штате до 2011 года была должность логопеда. Сократив ее, Управление здравоохранения лишило детей с психическими расстройствами с сопутствующей речевой патологией квалифицированной коррекционной помощи. Эту проблему поднимали и персонал Центра, и родители, однако вопрос не был пересмотрен.
Все это серьезно сдерживает решение задач, связанных с профилактикой психических и поведенческих расстройств. Труд психиатра, осложненный всевозможными рисками, лишенный мотивации, приводит к синдрому "профессионального выгорания", становится неэффективным.
На обращения коллектива ЦПЗ по поводу отсутствия доплаты за психо-эмоциональную нагрузку и неадекватное штатное расписание Минздрав отвечает: данные проблемы являются прерогативой акимата. Вопрос доплаты за психо-эмоциональную нагрузку обещано рассмотреть в установленном порядке при разработке новой системы оплаты труда гражданских служащих лишь с 2014 г. с учетом предложений государственных органов.
При этом согласно ответу министра здравоохранения С. Каирбековой в Минтруда и соцзащиты РК направлено предложение о включении в приложение 6 постановления Правительства РК от 29 декабря 2007 года № 1400 "О системе оплаты труда гражданских служащих, работников организаций, содержащихся за счет средств государственного бюджета, работников казенных предприятий"  доплаты за психо-эмоциональные и физические нагрузки специалистам наркологических организаций в размере 150% от БДО, врачам-психиатрам в размере 200% от БДО, среднему медицинскому персоналу, участвующему при производстве судебно-психиатрических экспертиз – 120%, младшему медицинскому персоналу – 100% с включением указанных должностей в приложение 22.
Как видно, Минздрав предлагает предусмотреть доплату за психо-эмоциональную нагрузку среднему и младшему звену специализированной психиатрической службы, участвующему при производстве судебно-психиатрических экспертиз. Но на практике эти категории медперсонала не правомочны участвовать в производстве судебно-психиатрической экспертизы. Давать заключения о вменяемости-невменяемости, дееспособности при оформлении сделок и в других экспертных вопросах могут только врачи. Об этом Минздрав не знает?
Непонятно и то, как врачам-психиатрам разыскивать больных, находящихся на амбулаторном принудительном лечении, не соблюдающих режим принудительного наблюдения и лечения. В настоящее время отсутствует правовое поле, регламентирующее порядок взаимодействия и преемственность по профилактике общественно опасных действий лиц с психическими расстройст­вами между психиатрическими организациями и органами внутренних дел. Приказ Председателя Агентства РК по делам здравоохранения от 18 апреля 2001 г. № 343 и МВД РК от 26 апреля 2001г. № 350 "О мерах по предупреждению общественно опасных действий лиц, страдающих психическими расстройствами" в 2010 г. был отменен совместным приказом двух ведомств. Другого документа, регламентирующего порядок взаимодействия, нет.
На все эти очень серьезные проблемы Минздрав внятного ответа не дает. Тогда не является ли признание психических расстройств социально значимыми и социально опасными очередной декларацией?
Медико-социальная помощь лицам с психическими и поведенческими расстройствами сопряжена со многими социальными институтами и государственными, правоохранительными и судебными органами. Работать с психическими больными, у которых нарушены правильные связи с действительностью, очень непросто. Врачи признаются – это самый тяжелый и конфликтный контингент. В повседневной практике психиатрам приходится сталкиваться с ними в период обострения болезни, остром психозе, с навязчивыми или бредовыми идеями, беспокойством или агрессией, состоянием спутанности и двигательным беспокойством. Конечно, медикам, наверное, бывает страшно, но это их работа.
В этот мучительный период, когда душевнобольные становятся изгоями в собственных семьях, рядом с ними остаются врач, медсестра, санитар. И никакие ужасные видения, устрашающие формы психиатрических заболеваний, недюжинная физическая сила во время вспышек гнева не могут стать причиной отказа в оказании им медицинской помощи.
Если раньше таких пациентов помещали в закрытые диспансеры, под неусыпным контролем санитаров-стражников, отгораживая решетками и высокими заборами, то сегодня психиатрия признала чрезмерную изоляцию препятствующей их выздоровлению и реабилитации. Таковы законы гуманного цивилизованного мира, ставящего задачу – обеспечить возврат таких людей к нормальной жизни. Поэтому ответственность за успех работы с этим сложным контингентом больных возлагается на врачей, на их должную подготовку и специальные знания.
Требуя от специалистов службы психического здоровья глубокого понимания ответственности и безупречного исполнения своих обязанностей, общество должно строить работу с ними тоже на основе этого понимания. Ведь есть такое понятие – границы терпения. Все имеет свои пределы. Даже энтузиазм, который не подкреплен должной материальной мотивацией.