Владимир Сорокин, "Известия", 9 января

Владимир Сорокин, чья повесть "День опричника" стала одним из самых заметных (не только литературных, но и общественных) событий уходящего года, эксклюзивно предоставил "Неделе" рождественский рассказ "Сахарный Кремль".

Действие "Опричника" разворачивается в 2027 году: Россия отделена от Европы Великой Русской Стеной, в стране монархия, опричные, ох ты гой еси, на красных "меринах" вершат волю государеву... Но писатель не остановился на достигнутом: "Сахарный Кремль", как и "День опричника", согласно авторскому определению, - "фантазия на русскую тему" о том, как провела праздник Рождества Христова маленькая девочка Марфушенька.

Зимний луч солнечный сквозь окно заиндевелое пробился, Марфушеньке в глаз попал. Открыла глаза Марфуша, сощурилась, чихнула. На самом интересном лучик солнечный разбудил: про заколдованный лес и мохнатых шустряков Марфуша опять сон видела.

Откинула Марфуша ногой одеяло, потянулась, увидала на стене живую картинку со скачущим Ильей Муромцем и вспомнила - последнее воскресенье сегодня. Последнее воскресенье рождественской недели. Хорошо-то как! В школу токмо завтра идти. Неделю отдыхала! Семь дней будильник в семь часов не звенел, бабушка за ноги не дергала, папа не ворчал, мама не торопила, ранец с учебниками спину не тянул.

Встала Марфуша с кровати, зевнула, постучала в перегородку деревянную:

- Ма-м!

Нет ответа.

- Ма-а-ам!

Заворочалась мама за перегородкой:

- Чего тебе?

- Ничего.

- А ничего - так и спи себе, егоза...

Но Марфушеньке спать уж не хочется. Глянула она на окно замерзшее, солнцем озаренное, и вспомнила сразу, какое воскресенье сегодня, запрыгала на месте, в ладоши хлопнула:

- Подарок!

Напомнило солнышко, напомнили узоры морозные на стекле:

- Подарок! Подарочек!

Взвизгнула Марфуша от радости. Испугалась тут же:

- А час-то который?!

Выскочила в рубашечке ночной, с косой расплетенной за перегородку, на часы глянула: полдесятого всего-то. Перекрестилась на иконы:

- Слава тебе, Господи!

Подарок-то в шесть вечера будет. В шесть вечера в последнее воскресенье Рождества - последний подарок!

- Да что ж тебе не спится-то? - мама недовольно приподнялась на кровати.

Заворочался, засопел носом лежащий рядом отец, да не проснулся: вчера поздно пришел с площади Миусской, где торговал своими портсигарами деревянными, а ночью опять стучал стамеской, мастерил колыбельку для будущего братца Марфушиного. Зато бабка на печи сразу проснулась, закашляла, захрипела, сплюнула, бормоча:

- Пресвятая Богородица, прости нас, грешных, и помилуй...

Увидела Марфушу, зашипела:

- Что ж ты, змея, отцу спать не даешь?

Закашлял и дед в углу своем, за другой перегородкой. Марфуша в уборную скрылась - от бабки подальше. А то еще в волосы вцепится. Бабка злая. А дедуля добрый, разговорчивый. Мама серьезная, но хорошая. А папа молчаливый да хмурый всегда. Вот и вся семья Марфушина.

Умыла Марфуша лицо, на себя в зеркало поглядывая. Нравится Марфуша себе самой: личико белое, без веснушек, волосы русые, ровные, гладкие, глаза серые, в маму, нос маленький, но не курносый, в папу, уши большие, дедушкины, а брови черные, бабушкины. В одиннадцать лет свои Марфуша умеет многое: учится на "отлично", с умной машиной "на ты", по клаве печатает вслепую, по-китайски уже много слов знает, маме помогает, вышивает крестом и бисером, поет в церкви, молитвы легко учит наизусть, пельмени лепит, полы моет, стирает.

Вот и сейчас, едва косу заплела, бабушка зовет:

- Марфа, ставь самовар!

И это Марфуше по плечу: через перегородки на кухню прошла, налила воды в самовар, бересту подожгла, кинула в жерло черное, а сверху - шишек сосновых, за которыми они целым классом в Серебряный бор ездили. Три мешка шишек набрала Марфуша за неделю. Подмога это большая родителям.

Затрещал самовар, Марфуша поверх шишек пук щепы березовой сунула, патрубок вставила, да другой конец - в дырку в стене. Там, за стеною, - труба печная, общая, на весь их шестнадцатиэтажный дом. Загудел весело самовар, затрещали шишки.

А бабка уж тут как тут: едва молитвы утренние прочла, сразу и печь топить принялася. Теперь уже все в Москве печи топят по утрам, готовят обед в печи русской, как Государь повелел. Большая это подмога России и великая экономия газа драгоценного. Любит Марфуша смотреть, как дрова в печи разгораются. Но сегодня - некогда. Сегодня день особый.

В свой уголок Марфуша отправилась, оделась, помолилась быстро, поклонилась живому портрету Государя на стене:

- Здравы будьте, Государь Василий Николаевич!

Улыбается ей Государь, глазами голубыми смотрит приветливо:

- Здравствуй, Марфа Борисовна.

Прикосновением руки правой Марфуша умную машину свою оживила:

- Здравствуй, Умница!

Загорается голубой пузырь ответно, подмигивает:

- Здравствуй, Марфуша!

Стучит Марфуша по клаве, входит в интерда, отрывает Листки Школьных Новостей:

Рождественские молебны учащихся церковно-приходских школ.

Всероссийский конкурс ледяной скульптуры коня государева Будимира.

Лыжный забег с китайскими роботами.

Катания на санках с Воробьевых гор.

Почин учащихся 62-й школы.

Зашла Марфуша на последний листок: Учащиеся церковно-приходской школы № 62 решили и в Светлый Праздник Рождества Христова продолжить патриотическое вспомоществование мытищинскому кирпичному заводу по государственной программе "Великая Русская Стена".

Не успела в личные новости провалиться, а сзади дед табачным перегаром задышал:

- Доброе утро, попрыгунья! Чего новенького в мире?

- Школьники и в Рождество кирпичи лепят! - отвечает Марфуша.

- Во как! - качает дед головой, на пузырь светящийся щурится. - Молодцы! Эдак мы стену к Пасхе закончим!

А сам пальцем Марфушу в бок. Смеется Марфуша, подсмеивается дед в усы седые. Хороший дедушка у Марфуши. Добрый он и разговорчивый. Много, ох, много повидал, много порассказывал внучке о России: и про Смуту Красную, и про Смуту Белую, и про Смуту Серую. И про то, как государев отец, Николай Платонович, Кремль побелить приказал, а мавзолей со смутьяном красным в одночасье снес, и про то, как жгли на площади Красной русские люди паспорта свои заграничные, и про Возрождение Руси, и про героических опричников, врагов внутренних давящих, и про прекрасных детей Государя, про волшебные куклы их, и про белого коня Будимира.

Щекочет дед Марфушу бородой своей:

- А ну, егоза, спроси свою Умницу, сколько кирпичей в Стене не хватает?

Спрашивает Марфуша. Отвечает Умница голосом послушным:

- Для завершения Великой Русской Стены осталось положить 62 876 543 кирпича.

Подмигивает дед нравоучительно:

- Вот, внученька, кабы каждый школьник по кирпичику слепил из глины отечественной, тогда бы Государь враз стену закончил, и наступила бы в России счастливая жизнь.

Знает это Марфуша. Знает, что никак не завершат строительство Стены Великой, что мешают враги внешние и внутренние. Что много еще кирпичиков надобно слепить, чтобы счастье всеобщее пришло. Растет, растет Стена Великая, отгораживает Россию от врагов внешних. А внутренних - опричники государевы на куски порвут...

Помолились всей семьей Богородице да Николе Угоднику, позавтракали кашей пшенной с молоком, в печи истопленном, попили чаю китайского с белым хлебом и медом. Отец поковырялся с портсигарами да пошел на свою Миусскую площадь, торговать. Мама с бабушкой в церковь отправились. Дед с санками поехал за дровами в Замоскворечье. А Марфуша дома осталась - посуду мыть. Перемыла тарелки да горшки, потом себе воротнички школьные постирала да прогладила. А потом села с Умницей играть в "Гоцзе"*. Играла до обеда, но баозцянь так и не смогла найти. Воротились из церкви мама с бабушкой, приполз дед с санками дров, пришел и отец с площади радостный: продал три портсигара. С почина купил четвертинку водки да в аптеке золотник кокоши. Понюхали они с мамой, водкой запили, и деду немного перепало. Отец-то всегда хмурый, а развеселить его токмо кокоша и может. А когда отец веселый - сразу песни поет: "Осень", "Мне малым-мало спалось", "Хазбулат удалой". Они с мамой и дедом пели и пели, до слез, как всегда, а Марфуша каши теплой поела, да все в свою "Гоцзе" играла. Так время и пронеслось: три часа, четыре, пять, полшестого. Тут-то сердце у Марфуши и забилось: пора! Собрала ее мама, обрядила: шубка цигейковая, новые сапожки, новая шапка белого пуха, новый платок с павлинами, варежки шанхайские, сумка бархатная. Перекрестила на дорогу:

- Ступай, доченька.

Вышла Марфуша во двор, сердце колотится. А по двору из всех шести подъездов уж дети нарядные идут. Тут и Зина Большова, и Стасик Иванов, и Рашид Ильмесов, и Саша Гольдберг, и Рита Козлова. С ними вышла Марфуша на Большую Бронную. А по ней уж другие дети поспешают - десятки, сотни детей! На Пушкинской площади на Тверскую свернула Марфуша - вся Тверская детьми заполнена. Шагают дети по Тверской в сторону Кремля толпою огромной. Взрослых в толпе совсем нет, не положено им. По краям толпы детской конные стражи порядка движутся. Идет Марфуша в толпе. Бьется сердце ее, замирает от восторга. Все медленнее движется толпа, все больше в нее детей вливается с улиц да переулков. Вот и Манежная площадь. Перешла ее Марфуша с толпою вместе. Еще шаг, еще, еще - и на брусчатку площади Красной ступил красный сапожок Марфушин. Двигается толпа медленным шагом, ползет, как гусеница огромадная. Красная площадь под ногами Марфуши. Здесь награждают героев России, здесь же казнят врагов ее. Миг - и зазвенели куранты на башне Спасской: шесть часов! Остановилась река детская, замерла. Смолк гомон. Погасли огни вокруг. И наверху, на облаках зимних, лик Государя огромный высветился.

- ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДЕТИ РОССИИ! - загремело над площадью.

Закричали дети ответно, запрыгали, замахали руками. Запрыгала и Марфуша, Государем любуясь. Улыбается он с облаков, смотрят глаза голубые тепло, золотится борода. Как прекрасен Государь Всея Руси! Как красив и добр! Как мудр и ласков! Как могуч и несокрушим!

- С РОЖДЕСТВОМ ХРИСТОВЫМ, ДЕТИ РОССИИ!

И вдруг, как по щучьему велению, сквозь облака, сквозь лицо государя тысячи шариков красных вниз опускаются. И к каждому шарику коробочка блестящая привязана. Ловят дети коробочки, подпрыгивают, тянут шарики к себе. Хватает Марфуша шарик, опустившийся с неба, притягивает к себе коробочку. Хватают коробочки дети, рядом с ней стоящие.

- БУДЬТЕ СЧАСТЛИВЫ, ДЕТИ РОССИИ! - гремит с неба.

Улыбается Государь. И исчезает.

Слезы восторга брызжут из глаз Марфуши. Всхлипывая, прижав коробочку к шубке своей, идет она с толпой к Васильевскому спуску мимо храма Василия Блаженного. И как только посвободнее в толпе становится, нетерпеливо раскрывает коробочку блестящую. А в коробочке той - сахарный Кремль! Точное подобие Кремля белокаменного! С башнями, с соборами, с колокольней Ивана Великого! Прижимает Марфуша Кремль сахарный к губам, целует, лижет языком на ходу...

Поздно вечером засыпает Марфуша в своей кроватке, зажав в кулачке липком сахарную Спасскую башню. Другие башни кремлевские раздала она родным: Боровицкую - отцу, Никольскую - маме, Кутафью - деду, Троицкую - бабке. А Оружейную башню на семейном совете решили не съедать, а оставить до рождения братика Марфушиного. Пусть он башню съест да сил богатырских наберется. А стены кремлевские, соборы и колокольню Ивана Великого сами съели, чаем китайским запивая...

Спит Марфуша счастливым сном.

И снится ей сахарный Государь на белом коне.

- - -

* "Гоцзе" - "Государственная граница" (кит.), компьютерная игра 4D, ставшая популярной в Новой России после известных событий августа 2027 года.