"Коммерсантъ", 27 марта

Романтическая комедия "Ирония любви", сделанная при поддержке минкульта Казахстана, рассказывает о том, как невеста казахского олигарха предпочла ему массажиста казахской сборной по синхронному плаванию. Это очередная заявка на кассовый успех продюсера Рената Давлетьярова, который в стремлении угнаться за неуклонно нарастающей умственной деградацией своей целевой аудитории работает уже на опережение – поощрить его дальновидность 150 рублями решила ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Иронии в фильме режиссеров Александра Черняева и Ержана Рустембекова так же мало, как и любви. Любовь в своем наивысшем проявлении тут выражается крокодиловыми слезами под дождем, а слово "ирония" служит всего лишь поводом написать заглавие тем же курсивом, что и в заглавии "Иронии судьбы", и тем самым вызвать приятное чувство узнавания на подсознательном уровне. Узнавание, впрочем, происходит и дальше на каждом шагу, причем вполне сознательное: выводок отечественных романтических комедий, в названии которых упоминается всуе слово "любовь", отмечен рядом характерных общих черт (как-то: общая неприятность большинства персонажей, особенно женских, пренебрежение к обыденному здравому смыслу и помещение действия в какой-то даже не домик для Барби, а склеенный из страниц "Космополитена" бумажный вигвам) – но в доведении этих черт до полного гротеска "Ирония любви" возможных конкурентов легко убирает.
Завязка истории происходит в кафе, где три сучки с сумочками отдыхают после шопинга, и главная героиня (Асель Сагатова) выражает желание уже поделать что-нибудь общественно полезное, например, стать телеведущей. После шутки "А пусть тебе Алик какой-нибудь канал купит" более взрослая и циничная подруга (Ольга Орлова), как раз работающая на телевидении, предлагает помощь в трудоустройстве и маленькое пари – соискательница должности ведущей получит ее, если за неделю влюбит в себя (читай: трахнет) первого, кто сейчас войдет в кафе, и предоставит в доказательство видеозапись. Тут же у дверей кафе тормозит Lamborghini, из которого вылезает Андрей Григорьев-Аполлонов и направляется в сторону трех подружек, пускающих слюни, но на пороге ловит спасительный телефонный звонок и исчезает. Вместо него вбегает шимпанзе, за которой гонится герой Алексея Чадова, купивший ее в подарок своему боссу, но не углядевший за ней. Обезьяна – еще не самое загадочное в личности героя, провоцирующей еще на множество глупых вопросов: почему он, будучи ботаником по образованию, работает массажистом казахской сборной по синхронному плаванию, но постоянно проживает в Москве и кто тогда массирует синхронисток дома? За что казахские синхронистки так презирают своего московского массажиста, хотя от его массажа издают вполне оргазмические звуки, и почему они уверены, что парню с внешностью Алексея Чадова никто не дает просто потому, что он в очках? Когда за ботаником начинает ухаживать казахская красотка на Audi, синхронистки желтеют супротив обычного от ревности и зависти, но разлучить массажиста с любимой уже не могут, сколько бы они ни слали ему фальшивых любовных эсэмэсок и ни признавались в ложной беременности.
Приятно заметить, что и в этом давлетьяровском фильме авторы не забывают польстить потенциальным рецензентам – так, про колоритного персонажа, которого играет самый толстый человек в Казахстане – Фархат Абдраимов, герой сообщает, что он мог бы стать вышибалой, дантистом или кинокритиком, а стал вот по какой-то иронии судьбы тренером казахских синхронисток. Кроме Фархата Абдраимова за комическую составляющую в "Иронии любви" отвечает Ирина Розанова в роли маменьки ботаника, изуродованная накладным животом. Сначала ей приходится лицемерно разрываться между роялем и мольбертом, но когда сын приводит свою оторву на смотрины, мама отбрасывает условности и наконец предлагает то, чего ей по-настоящему хочется, а именно спеть в караоке "Девочкой своею ты меня назови". Спев, мама выходит на балкон, где из соседнего окна ей машет бутылкой ликера толстый хачик в халате, ее любовник – оказывается, и интеллигентным женщинам ничто человеческое не чуждо. Вообще, "Иронию любви" можно понимать в том смысле, что вся эта напускная интеллигентность, культурность и образованность – такая же нелепая и неудобная маска, как резиновая обезьянья голова, которую периодически в отчаянии или в припадке веселья зачем-то напяливает на себя герой Алексея Чадова.