Сергей Мардан, vz.ru, 21 апреля

Скандал вокруг сериала "Зулейха открывает глаза" по одноименному роману на фоне эпидемии, сожравшей всю медиаповестку, стал для многих глотком свежего воздуха.
Люди скучают по прежней, нормальной жизни, когда в соцсетях раз в неделю начинался "эпический срач" вокруг очередного "Коли из Уренгоя". Какая-никакая, а общественная жизнь. Теперь ее нет. Разве может быть общественная жизнь в режиме самоизоляции и социального дистанцирования? Поэтому и культурный скандал получился негромким и недолгим. А ведь так все хорошо было просчитано...
В отечественном кино для успеха талант давно не нужен. Достаточно звезды на главную роль, а главное – побольше хайпа. Точнее, если есть хайп, можно даже на звезде сэкономить. Как было, например, с фильмом "Матильда", где обошлись не слишком популярными артистами.
"Матильда" для российских продюсеров вообще стала идеальным кейсом, эталоном по раскрутке любого кинопроекта. Скандальность экранизации работает лучше страховки. Скандал компенсирует почти все художественные просчеты, а главное – экономит рекламный бюджет.
"Зулейха" в этом смысле имела просто термоядерный потенциал. Во-первых, основа экранизации – книга с "хорошей прессой". Хвалебные рецензии либеральных журналистов, "национальная" тематика и старые-добрые сталинские репрессии, которые вот уже сорок лет исправно тянут побитый жизнью паровоз российской культуры.
Бодрящий микс из тяжелой женской доли, глубинного русского империализма и кровавых энкавэдэшников, даже посредственный и эпигонский роман Гузели Яхиной в 2015 году сделал событием в русской литературе, обеспечив книге продажи и несколько литературных премий.
Киноформат должен был многократно усилить действие этого коктейля за счет звездной Чулпан Хаматовой, которая наконец-то смогла сыграть татарку, и других "креативных" находок.
Ключевым элементом маркетинга, конечно же, была "закладка" в виде момента, где идет перекличка ссыльных и энкавэдэшники называют имена татарских богословов:
– Таджуддин Талгат!
– Я!
– Гайнутдин Равиль!
– Я!
Это было, конечно, круто, учитывая, что Талгат Таджуддин – действующий Верховный муфтий России, а Равиль Гайнутдин – здравствующий председатель Духовного управления мусульман. Объяснение создателей, что это, мол, "просто искали подходящие татарские имена", было таким же просчитанным с точки зрения пиара.
Виновными в недоразумении были названы не продюсеры, не редакторы и не сценаристы телеканала "Россия", а почему-то "костюмеры". Ведь нужно было не просто плюнуть в лицо мусульманам, нужно было убедиться в том, что все это заметили. Заметили, конечно.
Забурлило со всех сторон. Одни оскорбились на откровенную русофобию, которая является одной из ключевых линий сериала. Другие – на антисоветчину. Этнические татары обомлели от того, что татарская деревня нарисована в образе Мордора в миниатюре. У татарских националистов полыхнуло от любовной линии, где гонимая еврейским коммунизмом татарка Зулейха находит личное счастье в объятиях русского чекиста-упыря Ивана, да еще и рожает от него сына.
Секс в мечети и Гайнутдин с Таджуддином – тут понятно. В пьянке это называется "полирнуть водку пивом". Чтобы, так сказать, закрепить результат. Но когда в мирном 2019 году снимался сериал "Зулейха", никто не мог предположить, что проверенные временем рекламные схемы в апреле 2020-го перестанут работать.
"Военное" сознание, которое сопровождает эпидемию, обнулило множество привычных вещей. Система ценностей упростилась необыкновенно. Ощущение настоящей и такой близкой опасности делает людей равнодушными к информационным пустышкам. На фоне смертельной статистики и ужасающих кадров из инфекционных больниц спорить о событиях 90-летней давности стало как-то очевидно глупо.
Влиятельные медиаперсоны вроде Сванидзе, Макаревича или Прилепина, чьи отзывы о сериале полгода назад обсуждались бы миллионами, сегодня мало кому интересны. Миллионы теперь интересуются новостями о разработке вакцины от коронавируса и наличии медицинских масок, а в роли медиаперсон выступают врачи-инфекционисты.
Но на фоне настоящих проблем, которые вдруг осознал вчерашний потребитель–зритель–покупатель, который снова стал просто живым человеком, ничтожество "культурки" выглядит особенно омерзительно.
Циники и профессиональные манипуляторы тридцать лет доминируют в пространстве русской культуры, выжигая напалмом все, что не укладывается в их идеологические шаблоны. Эти люди технично и жестко контролируют культурную повестку, диктуют смыслы, выращивают и защищают свои моральные авторитеты, шельмуя и выставляя маргиналами всех, кто идет против постмодернистского тренда.
Плохо не то, что крупнейший федеральный телеканал финансирует и ставит в прайм плохой и, вообще-то, подлый сериал. Они за последние годы профинансировали и поставили их в телевизионную сетку без счета.
Гораздо хуже то, что российское общество за тридцать с лишним лет так и не выработало внутри себя антитела, которые бы отторгали возможность появления в широком культурном пространстве проектов, которые изначально, на уровне идеи, синопсиса, являются манипулятивными, сознательно разжигающими ненависть и нацеленными на раскол общества.
Этот вирус поразил русскую культуру еще на излете советской власти и продолжает пожирать ее изнутри сорок лет. Если этой болезни не нашлось вакцины, я бы предложил носителей отправить на карантин. На режим пожизненной изоляции от госбюджетов.