Галина Шалева, "Новости недели", 21 августа

В нашей исторической науке долгое время не было принято заниматься изучением деятельности отдельных выдающихся личностей. Этот негласный запрет имел особую силу, когда речь шла о бывших монархах. Диктовалось это, как известно, марксистско-ленинской идеологией.

Что касается ханов Абулхаира и Аблая, о которых позволялось говорить, то советская историография в зависимости от идеологической конъюнктуры то подавала их как союзников царизма в подавлении своего народа, то, наоборот, поднимала на щит, когда нужно было показать нерушимость дружбы народов СССР, а вместе с ней и добровольное присоединение Казахстана к России. Были моменты, когда "в опале" был Абулхаир и тогда восхвалялся Аблай, или же, напротив, Абулхаиру пели дифирамбы, а Аблай уходил в тень. Словом, две эти исторические личности выступали как разменная монета в конъюнктурных идеологических интересах и спорах.

В дореволюционной исторической литературе наблюдалась та же самая картина: одними историками Абулхаир объявлялся героем, другие лепили на него ярлык хана-изменника, хитрого корыстолюбца, лжеца и авантюриста, который якобы заманил Россию в казахские степи и затем интригами отдалил присоединение степного края к империи.

Об этом рассказывает вице-президент Международного фонда Абулхаира, кандидат исторических наук Ирина Ерофеева.

- Уже то, что Абулхаир стал старшим ханом казахов (1719-1748), будучи сначала ханом Младшего жуза, говорит о многом. Более того, и ханом Младшего жуза Абулхаир был избран вопреки геронтократическим традициям казахского общества, когда ему не исполнилось и 30 лет.

В экстремальных условиях оккупации необходимо было не только объединить и возглавить казахский народ, но и обеспечить его боеспособность, и тем самым отразить внешнюю агрессию. Заурядный человек с такой задачей не справился бы. Избранник должен обладать качествами бойца, полководца, организатора и, конечно же, отличаться самоотверженностью и мужеством. Все это юный хан проявил в боях.

До Абулхаира ханы выбирались из представителей одной династийной ветви, идущей от султана Жадика - одного из сыновей основателя казахского ханства хана Жанибека. Имя же молодого Абулхаира до 1710 года знали очень немногие в степи. Его генеалогическая ветвь считалась второстепенной и незнатной. В обычных условиях лидер народа из него вряд ли бы состоялся, но в военное время было не до соблюдения традиционных политесов - нужна была недюжинная личность, способная сделать невозможное. И вот на съезде в Каракумах в 1710 году представитель незнатной степной династии был избран ханом Младшего жуза, а затем, в 1719 году, стал старшим казахским ханом.

Знать была недовольна возвышением Абулхаира, но народ и батыры были на его стороне. Яркое свидетельство тому -объединение Абулхаиром под своей властью не только Младшего, но большинства родов Среднего жуза. Он вел интенсивную переписку с хивинскими, калмыцкими, башкирскими правителями и с персидским шахом, его имя получило освещение в русских, калмыцких, китайских и среднеазиатских источниках того времени - это говорит о популярности степного правителя: соседи, тем более сильные, о мелких, второстепенных личностях никогда не упоминали.

Кроме того, ни до, ни после правления Абулхаира в исторических документах не было зафиксировано ни одного случая, чтобы могущественные правители Джунгарского ханства пытались свататься к дочери казахского правителя для заключения междинастийного брака. А глава Джунгарского ханства Галдан Цэрен дважды обращался с предложением к Абулхаиру с тем, чтобы тот выдал свою дочь за наследника престола, будущего хана Цэвана Доржи-Намжи-Аджила.

- Чем же все-таки хан Абулхаир сумел заслужить уважение соседей?

- Прежде всего он прославился как верховный командующий всенародного ополчения трех жузов. Под его предводительством казахи одержали две знаменитые победы - сначала в сражении на речке Буланты в 1728, а в начале 1730 года - в Анракайской битве. Сейчас, к сожалению, существует тенденция, когда из-за жузовых или клановых предпочтений отдельные историки пытаются знаменитую победу Абулхаира на Анракае, наперекор всем письменным источникам и историческим фактам, приписать будущему хану Аблаю. Но учитывая то, что в годы актабан шубурынды тому было всего 13 лет, а в период Анракайской битвы - 19, говорить о том, что все аксакалы, батыры и султаны выбрали верховным командующим трех жузов молодого, без какого-либо полководческого опыта чингизида, - совершенно несерьезно. Это утверждение несостоятельно еще и по той причине, что ни в одном письменном источнике до 1738 года имя Аблая вообще не упоминается.

Свидетельством является и то, что места, где происходили джунгарско-казахские сражения, сохранили имя хана Абулхаира. Есть, например, лог Абулхаира в Джамбулской области. Историк Мухамеджан Тынышпаев в начале века зафиксировал в Алматинской области гору Абулхаир.

- Что говорят документы об отношениях Абулхаира с представителями царской администрации?

- Осталось множество писем, протоколов встреч с представителями царской администрации. Вот, к примеру, изречение Абулхаира, которым может гордиться любой политический руководитель: "Человек живет в свете и детьми память о себе оставляет. Но сия память и скоту равна, а честь, приобретенная человеком, вовеки не умирает". Эти слова были сказаны Абулхаиром в 1738 году во время встречи с отцом русской истории Василием Татищевым, который в то время был начальником Оренбургской экспедиции.

- Сейчас Абулхаиру пытаются приписать то, что обратившись за помощью к России, он "сунул тем самым голову в петлю".

- Понимание подданства у всех было разным. Царское правительство подразумевало под этим прямое подчинение, кочевые же правители - обмен услугами и ресурсами, торговлю, а не прямую зависимость. Это было достаточно распространенной формой отношений в эпоху позднего средневековья. И пытаться сейчас обвинять или осуждать какого-то правителя за то, что он принимал российское или какое-либо другое подданство, - несерьезно.

Принцип историзма гласит, что политика - это искусство возможного. А в условиях развития колониальной экспансии держав, когда мир уже делился между несколькими крупными государствами-империями, народы (особенно кочевые, которые утратили возможность соблюдать военно-технический и экономический баланс) так или иначе были вынуждены в этой большой игре выбирать для себя наиболее приемлемый вариант развития. Поэтому не случайно все казахские ханы последовали за Абулхаиром. Если бы он был не прав, то они наверняка пошли бы по иному пути. Все понимали, что нужно либо отдаться на милость захватчиков-джунгар, а потом и Цинской империи, либо же идти на объединение с Россией. Естественно, казахские ханы выбрали более удобный второй вариант. Но многие из них при этом преследовали цель, накопив в дальнейшем определенный потенциал, вступить на новом уровне развития в равноправный диалог со своими патронами.

Абулхаир это прекрасно понимал. Поэтому, обращаясь к одному из царских администраторов, он писал о том, что если оренбургские чиновники не предоставят в его распоряжение войска для подчинения людей, то "мои беспамятные юрты (в данном случае следует понимать жузы. - Авт.), неведомо которому неприятелю склонясь, честь свою потеряют". Он также понимал, что соперниками казахов, которые жили в центре Евразии, являются волжские калмыки и башкиры, с которыми тогда существовала острая конкуренция за пастбища и водные ресурсы в районе Урала и Тобола. И что на юге находится мощное Джунгарское ханство, которое оказывает сильное давление на казахские степи. Далее идут среднеазиатские ханства, которые также стремились распространить свое влияние в степи. Кочующий на громадном пространстве народ, не связанный жесткими структурами, в том числе и силовыми, может быть попросту поделен между разными странами и государствами. Поэтому Абулхаир хотел реформировать систему управления степью, то есть создать более продвинутый тип политического правления при главенстве одного хана. По его замыслам, в степи должны были появиться города, то есть точки, из которых можно было подавлять конфликты внутри страны и где можно было держать заложников от непокорных родов. Помимо этого, города были нужны для того, чтобы развивать внутри степи торговлю. Юг Казахстана и все присырдарьинские города, где казахи традиционно торговали, на тот момент были захвачены джунгарами.

- В каких отношениях находился Абулхаир со своим вскоре подросшим преемником Аблаем, который возглавлял Средний жуз?

- Представители золотого рода Чингисхана, каким и являлся Аблай, стояли вне генеалогической системы жузов. Они могли править на территориях и Младшего, и Среднего, и Старшего жузов, их даже приглашали на хивинский престол. Гегемония чингизидов сохранялась во многих регионах Центральной Азии до конца XVIII века. Абулхаир и Аблай происходили из разных ветвей одной и той же линии, идущей от хана Жанибека. Только Аблай принадлежал к линии султана Жадика, из которой в XVI-XVII вв. в основном и выбирались казахские ханы, а Абулхаир принадлежал к линии султана Осека, из которой до него ханов не выбирали. Тем удивительнее было становление Абулхаира Улы ханом (старшим ханом).

Сейчас некоторые историки, а вслед за ними и писатели называют Аблая "общеказахским ханом" или "ханом всех казахов", но такого титула не было вообще. Во всех тюрко- и персоязычных источниках и письмах самих казахских ханов дается четкое определение этим титулам -Улы хан (старший хан) и Киши хан (младший хан). Сами же казахские ханы, если писали соседям о старшем хане, то называли его Улы-ага, то есть старший брат. Такой была система вертикальных социальных отношений. Кстати сказать, в своем письме в 1776 году, адресованном русской императрице Екатерине II, Аблай просил утвердить его не каким-то ханом всех казахов, а именно старшим ханом казахов.

Ханы Абулхаир и Аблай не были особенно близки между собой (у них была большая разница в возрасте и статусе), но тем не менее у них было внутреннее родство, которое особенно улавливается в документах последних лет жизни Абулхаира и в письмах Аблая периода 1760-1770 гг.

- Как закончилась жизнь хана Абулхаира?

- Он был убит своим соперником, султаном Бараком, который являлся представителем более знатной генеалогической линии. Этот человек уступал хану и по степени популярности, и по заслугам. Он был достаточно смелым военачальником, но посредственным политиком. По описаниям современников, Барак отличался чрезвычайной кичливостью, поэтому находился в недружелюбных отношениях и с Абулхаиром, и с Аблаем. Эту неприязнь к двум ханам унаследовали и ближайшие потомки Барака.

- Бытует мнение, что Абулхаир ушел из жизни непонятым и неоцененным.

- Величие крупной исторической личности в том и заключается, что она перерастает сознание общества, в котором живет, видит больше и дальше других. Это, как правило, не нравится окружающим. Как говорил Марк Твен, "публика, к сожалению, не доросла до Шекспира". Поэтому в письмах и Абулхаира, и Аблая сквозит горечь по поводу "нашего легкомысленного народа" и "кичливых султанов". Они, собственно, потому-то и стали выдающимися личностями, что глубже и основательнее других понимали существовавшие в обществе проблемы, но не могли повернуть ход истории, потому что мощного социального слоя, который мог бы оказывать организованную, четкую поддержку в планируемых мероприятиях, в то время в степи не существовало. Российский историк Павленко, описывая последние годы жизни Петра I, очень точно подметил, что даже те люди, которых царь-реформатор считал своими соратниками, в понимании общественно-политических проблем страны были намного ниже своего патрона.

Естественно, что различия в понимании стратегии развития кочевого общества были и у выдающихся казахских исторических личностей, и у подвластных им правителей с более низким статусом. Даже надежные батыры шли за ними большей частью потому, что просто верили им, не понимая до конца грандиозности их планов.

Драматизм выдающейся исторической личности заключается в ее внутреннем одиночестве. В свое время эту тенденцию уловил Фридрих Ницше. Он говорил, что великие исторические личности похожи на свет далекой звезды, которая манит нас, завораживает, но понять, проникнуть в ее духовную сущность невозможно - слишком высока она для окружающих.