Тематическую подборку подготовила Наталья ТОДОРОВА, "Казахстанская правда", 28 августа

С низвержением с пьедестала "отца народов" тень диктатора пала и на тех, кто работал в те годы под его началом на высших руководящих должностях. И на Жумабая Шаяхметова - тоже. Когда его снимали с должности руководителя республики - посмел не согласиться с планами "великого реформатора" Никиты Хрущева перепахать всю степь под целину! - кто-то пытался замолвить за него, уже надломленного болезнью человека, словечко, кто-то просто промолчал, ну а кое-кто стал "в упор не видеть" и гневно обличать. Хотя известно из глубины веков: побежденных не судят. И речь не только о проигравших на поле битвы, но и в невидимой глазу, но не менее страшной идеологической войне.

Желающих перекроить историю на свой лад и всем поставить клеймо было и остается немало. Хотя - все больше голосов раздается за другой подход: у каждого периода нашей общей истории были свои плюсы и минусы, свои герои и свои изгои. И рассматривать роль того или иного человека в ней можно только в контексте того, а не сегодняшнего времени. Подтверждением этому служит то, как собирается общественность страны после десятилетий забвения отметить 100-летие Жумабая Шаяхметова: в столичном издательстве "Аударма" выходит в свет книга о нем, 5 сентября в Большом зале Академии наук в Алматы пройдет научно-практическая конференция, намечены другие юбилейные мероприятия. И мы сможем больше узнать о сыне своего времени Жумабае Шаяхметове. Этой же миссии посвящена сегодняшняя подборка материалов в "Казахстанской правде", которая, к сожалению, вместила в себя лишь малую часть всех присланных в редакцию воспоминаний, мнений о юбиляре.

-----

"Он считал, что главное его богатство - дети и внуки"

- Мой отец, Равиль Жумабаевич Шаяхметов, был старшим сыном Жумеке, - рассказывает внук юбиляра Ринат ШАЯХМЕТОВ. - Он ушел из жизни в марте 2000 года, не дожив самую малость до столетия своего отца, которого искренне любил и которым тихо гордился. Первым в нашей семье он заговорил о приближающейся дате и очень верил в то, что общество вспомнит об одном из своих прежних лидеров.

Как-то мы с братьями попросили его рассказать о нашем деде, о наших корнях, и он живо на это откликнулся. Хотя болезнь сильно подкосила отца, память у него была хорошая. Только вот сетовал на то, что в родословной так много пробелов, особенно в том, что касается родни в Омской области. До последнего дня собирался туда поехать, найти близких и познакомить нас с ними, но сделать это, увы, не успел...

Вот что рассказал Равиль Шаяхметов внукам Жумабая Шаяхметова о жизни своего отца: "Дед ваш родился 30 августа 1902 года в ауле № 1 Шарбаккольского района Омской области в семье кочевника-пастуха... У вашего прадеда, Шаяхмета, было два сына - старший Айтыш, человек богатырского телосложения под два метра ростом, и Жумабай, который был невысокого роста (162 см).

В 1924 году ваш дед женился. Супруга его Майнур Чокабаева родилась 6 ноября 1907 года. Мать Майнур была татаркой, отец Гали - казахом.

В 1925 году у Жумабая и Майнур родилась дочь Рауза. Она умерла до появления на свет второго ребенка. Равиль родился 20 декабря 1927 года в г. Петропавловске Акмолинской области. Сеиль родился в 1929 году, умер, когда ему исполнился год. 28 ноября 1931 года родился Ноэль. Алма - 14 июня 1934 года. Через десять лет на свет появился Сеиль, но прожил всего двое суток. Самый младший, Таргын, родился 21 января 1946 года.

В 1941 году Жумабай и Майнур усыновили трехлетнего украинского мальчика - Владимира Малько. Тогда с Украины пришел эшелон с детьми. Володя был душевнейшим человеком, работал главным инженером Межрайгаза. Он погиб в автокатастрофе в 1974 году в г. Щучинске Кокчетавской области. Его жена - Анна Афанасьевна Шаяхметова. Их дети - Таня, 1954 года рождения, и Виктория, 1974 г., сейчас живут на родине матери, на Вятке.

В 1920-1926 годах Жумабай работал в органах милиции - сначала фельдъегерем, а затем следователем. В те годы был разгул бандитизма, часто угоняли скот. Важнейшая задача милиции заключалась в поимке воров. Если их ловили и добро возвращали, то за каждую голову отбитого скота давали по 5 рублей. Как-то на такие премиальные дед купил галоши и крепко "обмыл" обновку. Свои же стали его "вязать", он пытался от них отстреливаться, но его в конце концов скрутили и, избив, кинули в каталажку. Утром встал - галош нет. Пошел домой, где дал Майнур слово больше не пить. Это слово он сдержал. К слову сказать, Сталин знал, что Жумабай Шаяхметов не пьет, поэтому на кремлевских приемах отдавал распоряжение ставить перед ним графин с виноградным соком, чтобы все думали, что тот пьет вино, и к нему не приставали.

В 1929 году его приняли в ряды ВКП (б). В 1932 году он уже был сотрудником НКВД. На II съезде ВКП (б) Казахстана вашего деда избрали третьим секретарем ЦК.

Летом 1939 года Жумабай Шаяхметов избирается вторым секретарем ЦК вместо репрессированного С. Нурпеисова. Когда началась война, его назначили уполномоченным ГКО по сбору металлолома. Кстати, он имел отношение и к принятию на вооружение изобретения Калашникова. Первые сто автоматов были изготовлены в 1942 году на заводе им. Кирова в Алма-Ате. С этой партией изобретателя отправили на фронт, а оттуда в КБ Ижевска.

Весной 1946 года на место Н. А. Скворцова приехал Геннадий Андреевич Борков, работавший до этого первым секретарем Хабаровского крайкома. Через несколько месяцев он приехал в Москву и сказал: "Что мне там делать? Все вопросы решает Шаяхметов". Его отозвали из Казахстана и назначили первым секретарем Саратовского обкома.

В июле 1946 года на XV пленуме ЦК ВКП (б) Казахстана Жумабая Шаяхметова избрали первым секретарем ЦК. В 1950 году он был избран председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. В том же году на совместной сессии Совета Союза и Совета Национальностей, проходившей под председательством Ж. Шаяхметова, был принят закон о защите мира. После голосования он его подписал. Булганин как-то обратился к Сталину с просьбой назначить Жумабая Шаяхметова союзным министром. Сталин, называвший вашего деда "Орел Востока", сказал: "Пока не будет ему замены, Казахстан без Шаяхметова не оставлю".

На посту первого секретаря ЦК он проработал до февраля 1954 года, когда Хрущев решил его заменить, так как ваш дед посмел не согласиться с масштабами предлагаемой программы освоения целины. Четыре месяца он был без работы, потом его избрали первым секретарем Южно-Казахстанского обкома. Он проработал на этой должности до мая 1955 года. К тому времени резко ухудшилось состояние его здоровья, врачи признали опухоль мозга. 29 августа 1949 года он был на Семипалатинском полигоне (там проводили испытание первого экспериментального образца ядерного заряда) и, по всей видимости, получил повышенную дозу радиации.

У Жумабая Шаяхметова было три ордена Ленина, орден "Знак Почета" и орден Трудового Красного Знамени, медали "За победу над Германией" и "800-летие Москвы", знак "Почетный гвардеец". Когда вашего деда сняли, он покинул казенную квартиру с двумя чемоданами, в которые уместилось все добро, нажитое им и Майнур. Но никакого значения этому он не придавал, так как считал, что главное его богатство - дети и внуки".

-----

Незабываемые встречи

Это произошло в середине 1946 года. Я работал инструктором обкома комсомола в Кызылжаре. Однажды в полдень проходил мимо местной казахской средней школы. В этот момент возле нее остановилась обкомовская "эмка", и из машины вышли первый секретарь обкома Мельник и незнакомый мне человек среднего роста, внешне похожий на казаха. Я подошел к ним, поздоровался, и меня попросили проводить их в школу.

Школьный двор был весь в грязи. По кирпичикам мы прошли в здание и направились в кабинет директора. Однако его на месте не оказалось - ушел на обед. Я знал директора школы - фронтовика Мати Кусаинова, быстро нашел его. Поздоровались, и Мельник представил своего спутника как первого секретаря ЦК КП Казахстана Жумабая Шаяхметова и добавил, что он приехал в область по вопросам, связанным с уборкой урожая, но заодно хочет и ознакомиться с состоянием дел в школе. Плачевное состояние единственной в областном центре казахской школы его сильно огорчило, ведь когда-то он преподавал в ней. Пристыдил присутствующих областных и городских руководителей за бездействие - они сами могли бы без особых усилий, не ожидая помощи от государства, привести в порядок хотя бы школьный двор. В течение года школа преобразилась и по итогам учебно-воспитательной работы заняла первое место в области.

Моя вторая встреча с Ж. Шаяхметовым произошла в июле 1952 года. Он вел заседание бюро ЦК Компартии Казахстана, где меня, в числе других выпускников-отличников Республиканской партшколы, утверждали на должность преподавателей кафедры политэкономии этой школы. После утверждения Жумеке встал, подошел к нам и поздравил с назначением, пожелав успехов.

Третий раз я его встретил на пленуме Компартии Казахстана, который проходил 5-6 февраля 1954 года. В памяти осталось ужасное впечатление: авторитетный и уважаемый народом руководитель в тоталитарной системе может легко превратиться в беспомощного человека. Те, кто только вчера заискивал перед Шаяхметовым, один за другим поднимались на трибуну и говорили о нем всякие небылицы. На меня произвело впечатление поведение Жумеке: он держался спокойно, не уклонялся от подробных ответов даже на незначительные вопросы.

Последняя встреча с Ж. Шаяхметовым произошла весной. Идя домой, я заметил возле дома сидящего на скамейке у подъезда старика. Его лицо показалось мне знакомым. Я подошел к нему и поздоровался. Это был Жумеке. Он приехал к своему свату и попросил меня сообщить о его приезде, поскольку у него нет сил подняться к ним. Свата дома не оказалось, о госте я сообщил его жене. Жумеке поблагодарил меня и спросил, откуда я родом. Ответил, что из Кызылжара, из аула Жанажол. Я напомнил ему про то заседание бюро ЦК Компартии Казахстана в 1952 году под его руководством, где меня утверждали. Он сказал: "Если это так, то тогда все правильно". Он еще что-то хотел сказать, но подошла его сваха и повела его домой. Я еще долго там стоял и смотрел вслед...

Мукаш ЕЛЕУСИЗОВ, профессор, академик

-----

Судьба

Вспоминая свою юность, хотела бы рассказать о том, какую роль в моей судьбе сыграл Жумабай Шаяхметов. Когда фашисты напали на нашу страну, мне едва исполнилось 15 лет. Молодые парни и девушки уходили на фронт, школы оставались без учителей, и было решено привлечь к преподаванию хорошо успевающих учащихся. И я, ученица 8 класса русской школы им. Ленина г. Шымкента, стала учителем математики в казахской школе № 7, где и проработала до окончания войны. И продолжала учиться в школе, одновременно посещая учительский институт. В 1944 году по инициативе Жумабая Шаяхметова в Алма-Ате открылся ЖенПИ, там я продолжила свое педагогическое образование...

Осенью 1945 года меня пригласили в аппарат Южно-Казахстанского обкома комсомола. Мне часто приходилось выступать перед людьми с лекциями и беседами о международном положении, обстановке на фронте, и я постоянно убеждалась, каким большим авторитетом и популярностью пользовался Жумабай Шаяхметов у простых тружеников. По их словам, это был очень простой и доступный человек, чуткий к нуждам и чаяниям людей труда.

Позже, когда я окончила Республиканскую партшколу, мне довелось около трех лет работать при Жумабае Шаяхметове в аппарате ЦК. Работая круглые сутки, Шаяхметов мог, когда была необходимость, вызвать к себе руководителей в полночь или под утро. Тут же по обсуждаемым вопросам готовились проекты решения ЦК.

А в середине 70-х годов моя дочь Акмарал, студентка Московского государственного пединститута иностранных языков им. Мориса Тореза, встретила в Москве своего будущего супруга, студента того же института. Им был Айдар Шаяхметов, внук Жумабая Шаяхметовича. Он стал нашим зятем. Вскоре родился внук Тимур, позже появилась на свет Карима. У меня замечательная семья, замечательные дети и внуки, и все мы благодарны судьбе за то, что она подарила нам встречу с замечательным человеком Жумабаем Шаяхметовым.

Гульжамиля НУРБЕКОВА, г. Москва

-----

Они хорошо горели!
(Из книги Наталии Сац "Новеллы моей жизни")

Письма о том, что в Алма-Ате должен быть создан первый театр для детей и юношества Казахстана, я начала писать уже после первого моего утренника.

"Замолкла" на некоторое время из-за работы над "Чио-Чио-Сан". Но, замолкнув из-за нее тогда, почувствовала право говорить с утроенной силой теперь: нужен, необходим театр алматинской детворе!

И вот на одно из моих писем приходит ответ. Мне назначен прием у товарища Шаяхметова! В приемной второго секретаря ЦК КП(б) Казахстана меня встретил его помощник и точно в назначенное время подвел к дверям большого кабинета.

За столом, отягощенным множеством бумаг и телефонов, я увидела маленького человека с круглым лицом и острыми глазами. Несколько его коротких приветливых слов о "Чио-Чио-Сан", мои ответные - о творческой радости работы с казахской труппой, о таланте Байсеитовой - дали мне возможность перейти к мысли, что для взрослых есть много театров, а черноволосые, черноглазые ребятишки, верно, корят меня за то, что я о них забыла.

- Пошлите их ко мне. Я подтвержу, что вы незабывчивы,- ответил товарищ Шаяхметов.

Я заметила лежащую около него раскрытую папку... с моими письмами! Может, сердится, что я всем надоедаю? Не надо паники. Делаю то, что должна, во что верю. Дошла до секретаря ЦК. Высоко будет падать.

Он говорит тихо, но очень четко. Смотрит пристально, не улыбается, но я хорошо чувствую себя "на острие" его глаз.

И вдруг я заметила на маленьком столике, за которым сидела, спички. Чудесные спички! Вероятно, они хорошо горят, а нам в литерный паек клали какие-то отсыревшие, и наша керосинка на них совсем не реагировала.

- Курите? - спросил он.

- Нет, что вы. Режиссер должен иметь волевой голос! Спички у вас хорошие, но... простите (неужели упущу момент, не зажгу его своей волей, не собранна, теряю время...).

И я заговорила, сдерживая горячность.

- Мне говорят - война, новое создавать не время. Как - не время? Отцы на фронте, матери на работе, а заглянуть в сердце десятилетнему человеку, дать ему радость, веру нужно именно сейчас, чтобы детский театр стал большим другом, когда...

Шаяхметов встал и протянул мне крепкую руку.

- Театр для детей всех национальностей, что живут у нас, создавать будем. На русском, вслед ему - на казахском, первый театр для детей и юношества Казахстана. Ваш опыт нам очень нужен. Спасибо.

Я вышла, ошарашенная краткостью и строгой деловитостью нашей встречи. Жаль, отсюда до нашего жилья слишком близко: хотелось перевести дух, прежде чем увижу Русю. Она встретила у дверей. Знала, сколько я писала, куда теперь ходила, волновалась:

- Ну как, мамочка?

Я была взволнованна и не находила слов. Но зазвонил телефон:

- Наталия Ильинична! Говорит помощник товарища Шаяхметова. Вы, когда уходили, забыли одну вещь, сейчас я вам ее доставлю.

Хотела ответить, что ничего не забыла: у меня с собой ни докладных, ни сумочки не было... И вдруг на пороге нашей комнаты, словно джин из сказки, появился тот, кто только что приблизил меня к дверям большого кабинета:

- Товарищ Шаяхметов просил вам лично передать...

В руках у меня оказались те спички, которые лежали у него на столе. Они хорошо горели!

-----

Воссоздавая историю ради потомков

В одном из холлов секретариата ООН в Нью-Йорке, где я работаю вот уже более 20 лет, выставлена небольшая скульптурная композиция известного аргентинского мастера Марты Минухин под названием "Воссоздавая историю ради потомков" ("Reassembling History Towards Posterity"). Эта глубоко философская тема, волнующая людей с древних времен, раскрыта скульптором, на мой взгляд, очень верно и гениально просто.

Головы нескольких человек, олицетворяющих тех, кто жил на нашей планете до нас, изображены рассеченными поперек таким образом, что каждая плоскость, из которых складывается человеческий облик, немного смещена в сторону, поэтому образы имеют незаконченный вид. Мысль художника, как мне кажется, ясна: в любой данный момент времени воспринимаемая нами картина мира не является цельной. В силу объективных, а нередко субъективных факторов она бывает неполной, искаженной. И каждое новое поколение стремится эту картину переделать на свой лад, догадываясь, наверное, о том, что, в свою очередь, и их потомкам обязательно захочется внести в нее свои коррективы. Во всяком случае, именно об этом я невольно думаю, когда оказываюсь рядом с этой скульптурой, в очень доступной форме демонстрирующей относительность всего, что нас окружает. С истории человечества мысли непременно переключаются и на историю нашего народа, тем более что в ней так много еще "белых пятен" и смещенных "плоскостей".

О целом пласте нашего недавнего прошлого до последнего времени было принято не вспоминать. Я имею в виду те годы (1939-1954 гг.), когда на высоких постах в Казахстане работал мой дед, Жумабай Шаяхметов, ставший к середине ХХ века первым казахом - руководителем республики. Между тем выросло уже не одно поколение соотечественников, которым это имя ничего не говорит.

Я не могу не понимать причины почти полувекового молчания и полностью отдаю себе отчет в том, что партийно-государственную деятельность моего деда, как, впрочем, и весь советский период, вряд ли возможно оценить как-то однозначно. Действительно, с одной стороны, за 15 лет своей работы в высших эшелонах власти он внес немалый личный вклад в становление республики, в мобилизацию ее людских и материальных ресурсов на борьбу с фашизмом в годы второй мировой войны, а также в создание и укрепление того фундамента, на который опирается индустриальный, аграрный, научно-технический и духовный потенциал современного независимого Казахстана. С другой стороны, при нем в республике укрепилась, как сейчас принято говорить, сталинская административно-командная система с теми негативными явлениями, которые характеризовали общественно-политическую жизнь в СССР в целом.

Справедливости ради нужно вспомнить, наверное, о том, что Жумабай Шаяхметов был сыном своего, на самом деле крайне сложного и противоречивого времени, когда огромное пространство в Евразии оказалось на историческом изломе. Вместе с другими народами Центральной Азии казахи были вовлечены в водоворот круто менявших жизненный уклад процессов, начало которым положил поистине тектонический сдвиг в России. Как и миллионы его современников, мой дед поверил в возможность достижения тех идеалов, к которым человек стремился еще в библейские времена и, в принципе, стремится и сегодня. И своей жизнью доказал, что вера эта была искренней. Дед любил свою землю. Он не побоялся пойти на стоивший ему карьеры конфликт с Хрущевым из-за масштабов программы освоения целины, поскольку прекрасно понимал, что целинными эти земли были лишь в глазах Москвы и переселенцев, а для казахов это были пастбища, кормившие их веками. Он действительно болел за свой народ и немало сделал для того, чтобы улучшить его положение. Многие представители творческой интеллигенции до сих пор с благодарностью вспоминают о том пристальном внимании, которое Жумабай Шаяхметов уделял развитию культуры - даже в полные драматизма годы войны, когда все силы и средства отдавались фронту. Он был принципиальным и требовательным руководителем, но при этом оставался скромным и доступным человеком - и когда занимал ответственные должности, и когда сошел с политической арены.

Мой дед был частью сформировавшейся в тот период системы, построенной по принципу жесткого централизма. Системы, при которой провозглашенные высокие идеалы порою просто насаждались, причем нередко неправедными методами. Он был зависим от воли Москвы. Ему выпала непростая судьба работать при Сталине, с мнением которого, не стоит этого забывать, приходилось считаться в то время не только руководителям союзных республик, но и лидерам ведущих держав мира. Сейчас, когда та эпоха отодвинулась от нас на безопасное расстояние, политиков того периода легко судить, легко предъявлять им строгий счет, тем более что за ними немало такого, что их не красит.

Меня, как и всех в нашей семье, не может не волновать, конечно, вопрос о том, какова была реальная роль Жумабая Шаяхметова в тех трагических событиях, которыми отмечено наше недавнее прошлое, в том числе в попытках скорректировать процесс "воссоздания истории ради потомков". Я не эксперт в этом вопросе, а потому буду полагаться на беспристрастность и добросовестность профессиональных историков, имевших возможность проанализировать архивные материалы, мемуарную литературу и другие факты, относящиеся к тому периоду. Считаю, что, каким бы ни был их вердикт, его надо принять и осмыслить, чтобы идти дальше, усвоив уроки прошлого. Как его внуку, мне остается только верить в то, что добрых дел у Жумабая Шаяхметова было больше, чем прегрешений. И еще. Я лично знаю семьи некоторых из тех, кого не пощадило то суровое время. Понимая, что для испивших горькую чашу, для их детей и внуков это слабое утешение, я, тем не менее, возьму на себя смелость попросить у них прощения за те действия своего деда, которые обернулись для них страданиями, за те его действия, которые, как я себе представляю, были совершены под мощным прессом внешнего фактора.

Период его работы на постах сначала второго (1939-1946 годы), а потом первого секретаря Компартии Казахстана (1946-1954 годы) является неотъемлемой частью драматической истории казахов. Это - один из тех ее пластов, без которых она будет неполной. Хочется верить в то, что сейчас, когда нашей независимости пошел второй десяток, общество в состоянии взвешенно и трезво проанализировать свое недавнее прошлое и дать объективную оценку своим бывшим лидерам, включая и Жумабая Шаяхметова.

"Кто не помнит своего прошлого, тот обречен пережить его снова", - предупреждал философ Джордж Сантаяна в начале ХХ века. Ликвидировать "белые пятна" в истории своей страны очень болезненно, но необходимо - ради нас самих, ради наших детей, которым так трудно сейчас находить верные ориентиры, ради укрепления, в конце концов, национального самосознания. Это нужно, чтобы понять, что же с нами происходило в глубине веков и что случилось с нами в не столь уж далеком ХХ веке.

Айдар ШАЯХМЕТОВ, г. Нью-Йорк