Александр Щуплов, "Российская газета", 22 ноября

- Борис Александрович, как вы попали в охрану к Михаилу Андреевичу Суслову?

- Я попал к Суслову, конечно, не сразу. С начала шестидесятых служил в Кремле в резервном отделении, которое занималось эпизодическими мероприятиями: охраняли на выездах членов Политбюро. Из этого подразделения периодически посылали к Суслову людей подменять начальника охраны или заместителя начальника, их называли "прикрепленными". Дошла очередь и до меня. Однажды, когда я был на такой временной подмене, Михаил Андреевич мне сказал: "Я позвонил Юре (Андропову. - Ред.), чтобы вы у меня работали". Когда ушел на пенсию начальник его охраны, то он позвонил и взял меня к себе - с 1975 года я у него и работал, сразу стал начальником охраны.

- В чем заключались ваши функции?

- Мое подразделение занималось организацией охраны Михаила Андреевича на даче, на квартире в Москве, во время поездок по стране или за рубеж, на отдыхе... Все это было на мне. Народу у меня было немного - десять человек. Во время поездок присылали дополнительных людей, которые подчинялись мне и работали в тесной связи с нами. Так было в поездках по странам социализма: на Кубу, в ГДР, Польшу, Вьетнам или по Советскому Союзу.

- Вы ездили с Сусловым в одной машине?

- В одной машине - он всегда любил ехать впереди, я - сзади. Если к нам подсаживался кто-нибудь из членов Политбюро, то они сидели сзади, а я впереди.

- С кем Михаил Андреевич дружил?

- Из "больших" у него были хорошие отношения с Брежневым. Брежнев с ним всегда советовался, звал к себе и называл просто по имени: Миша. Или иногда сам приходил к Михаилу Андреевичу, еще был в силе и ходил...

- А как Суслов называл Брежнева?

- Тоже по имени: Леонид. Андропова звал Юрой. Он вообще почти всех "больших" по имени звал.

- Если Суслов ездил на отдых, вы сопровождали его?

- Каждый год он ездил сначала в Крым, потом в Сочи, Пицунду. Семью его мы не охраняли - только непосредственно его.

- А если он шел купаться в море?

- Его дача на юге была обнесена забором, вход туда закрыт. С моря стояли посты, которые наблюдали,следили за акваторией и за тем, чтобы никто не проник, лодкам подплывать не разрешалось. Я, наблюдая за Михаилом Андреевичем, всегда знал, когда он собирался купаться: стоит ему надеть плавки и шапочку, входишь вместе с ним в воду и плаваешь рядом. Ему нравилось, если плаваешь рядом аккуратно, потихонечку, без шума и брызг. Купался он не более десяти минут, далеко от берега не заплывал.

- В каких ситуациях он мог оставаться один - без вашего присмотра?

- Только в доме. Но стоило только ему выйти из дома, мы за ним - как тени.

- И на каком расстоянии находились "тени" от члена Политбюро?

- Это зависело от места действия. На юге ходили близко. Если он гулял по Москве (он очень любил такие прогулки), то мы выбирали расстояние, чтобы в случае необходимости можно было быстро предпринять действия. Иногда ходили совсем рядом, идешь и чуть ли не за локоть его ведешь, особенно если совсем скользко. Ну а если не было необходимости, Михаил Андреевич любил, чтобы между ним и охраной была дистанция. Он относился к охране нормально, но сверх того, что положено в этом отношении, не любил. Особенно ему не нравилось, когда во время поездок спереди шла милицейская машина и гоняла всех сигналами. Он не переваривал резких звуков. Однажды в Ленинграде (а Суслов был депутатом Верховного Совета от этого округа), несмотря на наше предупреждение, все равно выслали впереди нас машину с сигналом. Суслов сказал мне: "Уберите их", я вышел и попросил: "Будьте поаккуратнее!" Продолжаем ехать, и снова впереди машина с сигналом. Михаил Андреевич говорит: "Остановите машину, я пойду пешком - не могу ехать с такой кавалькадой". Только тогда они убрали милицейскую машину. Впрочем, тогда обстановка была другая, с нынешней не сравнить.

- Как одевался Суслов?

- Он был очень скромным человеком, никогда не наряжался, носил все такое повседневное, обыкновенное. Одежда у него была в долгой носке. Дома ходил в брюках и пиджаке. На даче, когда ездили на курорт, одевал спортивные брюки. Была у него вечная папаха "пирожком". Носил старое тяжелое пальто с каракулевым воротником. Никакие микропорки в обуви не признавал - носил полуботинки на кожаной подошве - ему их на заказ шили в специальной мастерской: приезжал сапожник, мерил ногу и делал. Михаил Андреевич носил их, пока всю подошву не сотрет. Еще Суслов любил носить калоши: приезжаем на Партбюро - он калоши аккуратно ставит под вешалку. Все, кто приходит, знают: "Калоши на месте - значит, Михаил Андреевич приехал". Потому что кроме него никто в калошах не ходил. Он нам по этому поводу говорил: "В калошах очень удобно - на улице сыро, а я пришел в помещение, снял калоши - и пожалуйста: у меня всегда сухая нога!" В общем, был такой деловой.

- Говорят, Михаил Андреевич был очень скромен в питании?

- Это так. Повар на юге мог бы сготовить на месяц вперед - и дальше не надо было трудиться.

- Вы были свидетелем того, как Суслов сердился?

- Михаил Андреевич умел сердиться. У него была дача по Рублевке - в Сосновке. Однажды рабочие красили на даче забор из сетки. По забору рос хмель, и рабочие - комендант недоглядел! - замарали краской кусты. Досталось и поблизости росшей черемухе. Суслов природу очень любил. Он так разгневался, говорит мне: "Мне не нужен такой комендант!" Я стал его успокаивать. Он замолчал и ушел. На второй день рабочие посадили вокруг елки, в одном месте даже достали и посадили черемуху - правда, более взрослую, чем была прежняя. В общем, навели марафет. Суслов сжалился, говорит мне: "Вы знаете, Ленин коменданта своего уволил за такое отношение к растениям-деревьям..."

- В земле Михаил Андреевич любил возиться, что-нибудь сажать?

- Нет, не сажал ничего. Но если шел гулять, обязательно все сучочки, ветки, что упали с дерева, подбирал и потом складывал - у него такие места были. Потом рабочие, которые работали в парке, все это забирали. В общем, Михаил Андреевич чистоту любил. Еще если видел по дороге грибы, собирал их. Иногда мы выезжали за грибами. Но это было для него нехарактерно. И с ружьем он никогда не ездил на охоту... А еще не любил никаких дополнительных излишеств. Однажды "наверху" приняли постановление устроить на дачах руководства убежища, чтобы в случае чего можно было спрятаться. Суслов был очень против, но подчинился решению. Впрочем, скоро все это строительство забросили и никто не стал ничего делать.

- Как складывались у Суслова отношения с физкультурой и спортом?

- Михаил Андреевич любил играть в волейбол, хотя играл он, конечно, посредственно...

- А где набирали команду?

- На юге команда складывалась из местной охраны: в Пицунде были три государственные дачи. Хрущев всегда только на одну ездил, Суслов - на другую, на третью - еще кто-то... Вот из охраны этих дач и складывались команды для волейбола.

- Вы были в команде Суслова?

- Я чаще против него играл. Но, замечу, мы никогда не "гасили" мячи в его сторону. И еще подбирали человека, который хорошо владел мячом и мог ему удачно выдавать пас, чтобы Михаилу Андреевичу было удобно ударить. Еще он любил домино. Я играл в паре с секретарем Суслова, а у него иногда партнером оказывался мой помощник, о котором я говорил выше, - ну тот, что 1912 года рождения. Иногда наша пара выигрывала, но мы все-таки старались немножко подыграть Михаилу Андреевичу. Он, когда проигрывал, печалился, огорчался.

-----

Кто вы, товарищ Суслов?

Что мы знали о Михаиле Андреевиче Суслове - втором человеке в Коммунистической партии Советского Союза (читай - в государстве)? "Дважды Герой Социалистического Труда, с 1939 года 1-й секретарь Ставропольского крайкома партии, во время Великой Отечественной войны - начальник краевого штаба партизанских отрядов... С 1955 года - член Президиума (Политбюро) ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета с 1941 года - вплоть до смерти в 1982 году...".

Большего ни Большой энциклопедический словарь, ни Большая советская энциклопедия среднестатистическому советскому гражданину не сообщали. Суслов был закрытой фигурой для постороннего взгляда. Можно было догадываться по кадрам теленовостей или кинохроники о его пристрастиях в одежде и вкусах. Впрочем, и этого было мало для того, чтобы судить о втором человеке в партии. Сухой же партийный канцелярит его докладов и вовсе лишал фигуру партдеятеля всех мягких красок и полутонов. Таким же закрытым остается Суслов и сейчас. По-прежнему о нем известен послужной список, перечисление наград... Известно, что его сын Револий Михайлович проживает в Москве, имея от первого брака дочерей, названных в честь пушкинских сестер из "Евгения Онегина" - Татьяна и Ольга, и сына Андрея, а дочь Майя Михайловна уже давно проживает в Австрии...

О Суслове немного пишут и вспоминают. Разве что Александр Яковлев в своей объемной книге "Омут памяти" уделил Михаилу Андреевичу несколько страниц, написанных с большим тактом, где более документально фиксируются ситуации, чем делаются оценки и производится анализ...

А между тем интерес к личности того, кого называли и называют "серым кардиналом" партии, кто строил советскую идеологию и вершил судьбы служителей муз, запрещая и разрешая книги, спектакли, фильмы, музыку, интерес к этой личности становится все больше. Каким он был в жизни и быту, духовный лидер Советского Союза, доступны ли ему были простые человеческие слабости, каким он был в общении с людьми по социальной вертикали? Время еще будет искать и давать ответы на эти вопросы.