Алексей ФИЛИППОВ, "Известия", 6 октября

10 октября 1911 года в китайском городе Ухань восстал саперный батальон. Вслед за этим начали бунтовать и другие части - в декабре временным президентом Китайской республики был избран доктор Сунь Ятсен. Древняя монархия рухнула удивительно легко (здесь китайская революция походит на русскую) - а во всем остальном сходства было мало.

Цинов никто не свергал - за малолетнего императора отреклись от престола его родные, выторговавшие у новых властей приличные отступные. Император Пу И сохранил титул и дворец; правительство республики выплачивало ему большую пенсию. А через некоторое время в Китае стало два императора: юный Цин жил в Запретном городе, а военный диктатор Юань Шикай короновался его короной и собирался выдать замуж за него свою дочь.

Этой реставрации помешала смерть генерала Юань Шикая, а за право возглавить следующую развернулось генеральское соревнование: к тому времени в Китае имелось много частных армий, возглавлявшие их генералы метили в регенты. Но реставрация Пу И провалилась: он усидел на троне всего несколько дней. Затем у партии гоминьдан появился сильный военный лидер, и бывший император окончательно превратился в политического маргинала, а затем и в японскую марионетку. Японцы усадили его на маньчжурский трон: в конце войны Пу И захватили русские десантники, и через несколько лет Сталин отдал его Мао Цзэдуну. И здесь произошло то, что заставляет всерьез задуматься, какая же из наших стран обладает цивилизационным преимуществом.

В русском предисловии к мемуарам Пу И (они были изданы в 1968 году) прочитывается и недоумение, и раздражение. Его автору трудно примириться с тем, что в Китае Пу И не убили: судьба Николая II и его семьи должна была стать для Мао Цзэдуна образцом. Трудно представить ситуацию, при которой бывший русский император, получив сравнительно небольшой тюремный срок и отсидев его в комфортных условиях, вышел бы на свободу, приехал в Москву и получил хорошую работу, побывал в гостях у Ленина, подружился с Калининым, а затем стал народным депутатом. Дальнейшая судьба Пу И сложилась именно так: им живо интересовался опекавший его Мао Цзэдун, премьер Чжоу Эньлай испытывал к нему почти дружеские чувства. Власти приглядывали за бывшим императором и во время культурной революции: полиция следила за тем, чтобы его не обидели хунвейбины, премьер интересовался, хорошо ли лечат Пу И. Он понимал, чем полагается отвечать на такую заботу: последними словами Пу И были: "премьер Чжоу... перевоспитание... гражданин".

У Мао Цзэдуна были любимые идеи - в их число входило и перевоспитание. Бывший император прекрасно иллюстрировал ее торжество - оттого вождь его и любил. А Пу И отчаянно хотел сохранить жизнь и ради этого был готов на что угодно: остаться в СССР (бывший император просил об убежище у Сталина), изучать марксизм, заниматься самокритикой. В первый раз императора сломали правившие от его имени Маньчжурией японские военные, и китайским коммунистам осталось доделать немногое. Они не убили Пу И - и в благодарность за это он перестал быть собой.

Бог весть, применимо ли здесь слово "гуманизм", но судьба многочисленных представителей династии Цин, мирно живших в коммунистическом Китае (принцы и принцессы стали учителями и поварами, чиновниками и художниками), вызывает особенную неловкость за то, что происходило у нас дома. Бессмысленное и беспощадное истребление аристократии вообще и Романовых в частности ничего не дало большевикам, а император-гражданин Пу И стал одним из самых расхожих и привлекательных китайских политических мифов.