Ольга КАЗАНЦЕВА, "Казахстанская правда", 7 мая

7 мая 1992 года Президент Нурсултан Назарбаев подписал указ о создании национальных Вооруженных сил. С тех пор этот день отмечается в стране как День защитника Отечества. За годы независимого развития армия Казахстана, как и иные сферы жизни, подверглась качественным изменениям. О том, в каких условиях и под влиянием каких факторов проходило становление национальных Вооруженных сил, в беседе с нашим корреспондентом рассказал экс-министр обороны РК, а ныне депутат Мажилиса Парламента, член фракции НДП "Нур Отан", Сат Токпакбаев. Но в интервью генерал-полковника нашлось место не только воспоминаниям…
– Сат Бесимбаевич, вы руководили оборонным ведомством на стыке веков, в то время когда экономическая ситуация в стране далека была от идиллии, а необходимость реформирования армии критически назрела…
– Нюансы экономической ситуации в стране в то время хорошо известны. Республика, не успев встать на ноги после развала СССР, подверглась влиянию жесточайшего финансово-экономического кризиса. Нехватка средств отразилась на состоянии всех сфер жизни, и армия не была исключением. В военных гарнизонах возникли серьезные проблемы с обеспечением элементарных потребностей. Катастрофически не хватало средств на питание, обмундирование, топливо.
Денежное содержание действующим военнослужащим не выплачивали месяцами, не говоря уже о ветеранах. Материально-техническая база войсковых частей, вооружение тоже находились в плачевном состоянии. В военно-воздушных силах, например, 99% самолетов не летали, аналогичная ситуация наблюдалась в других родах войск. Дошло до того, что солдаты-срочники за период службы не производили ни одного выстрела – организовать занятия по огневой подготовке не было возможности, а о проведении масштабных учений и речи не шло. В этой ситуации Глава государства доверил мне руководить оборонным ведомством, поставив задачу – в кратчайшие сроки провести реформу Вооруженных сил.
– Известно, что по поводу вашего назначения на должность министра обороны высказывались скептические мнения. Будучи не совсем гражданским лицом, вы, тем не менее, не были и боевым генералом. Нелегко было ломать стереотип "белого воротничка"?
– Я спокойно воспринимаю скепсис оппонентов. Мне, как первому руководителю ведомства, вовсе не обязательно было знать штатное расписание каждого полка или дивизии, но стояла задача, осуществляя общее политическое руководство армией, вывести ее из кризиса. И эту задачу нужно было исполнить оперативно, времени для раскачки не было.
– Ринулись с места в карьер?
– Не совсем так. Для начала провел консультации с генералитетом, изучил обстановку в гарнизонах, лично посетив их и побеседовав с офицерами, сержантами, рядовыми. Этот опыт оказался полезным, он позволил вычленить не только острые социально-экономические проблемы, но и обнаружить системные ошибки в управлении армией.
– Какие, например?
– Во-первых, несмотря на то что к 1999 году наша страна уже прошла определенный этап независимого развития, дислокация войск на ее территории определялась военной доктриной еще Советского Союза. Основные силы были сосредоточены на восточном, то есть китайском направлении.
Такова была политика СССР. В то время КНР и США поочередно выступали в статусе "врага номер один". И, естественно, с учетом географического положения нашей республики войска концентрировались на отражении "китайской" угрозы. Однако к концу прошлого столетия геополитический расклад существенно изменился: возникли новые вызовы и угрозы.
Активизация бандформирований на территории Афганистана и сопредельных государств Центральной Азии, регулярные боевые столкновения, происходившие в непосредственной близости к Казахстану, актуализировали вопрос обеспечения безопасности на южных рубежах. Задача стояла хотя бы не допустить неконтролируемого потока беженцев, среди которых могли быть наркодельцы, преступники и террористы. А защищать границу на юге, откровенно говоря, было некому.
Еще одна потенциальная зона риска возникала в регионе Каспия, который с обретением независимости нашей страной сразу же попал в сферу интересов крупнейших мировых игроков.
– То есть структура Вооруженных сил не отвечала интересам суверенной республики и не обеспечивала ее безопасности...
– Категорически не отвечала. Поэтому одним из первых шагов в процессе реформирования армии стало создание четырех военных округов. Они существуют до сих пор, правда, именуются теперь "региональными управлениями". Но факт остается фактом: для удобства управления армией такая трансформация была необходима.
Присутствовал в данном вопросе еще один очень важный политический аспект. В соответствии с соглашениями "Шанхайской пятерки", предшественницы ШОС, мы не имели права дислоцировать войска в 100-километровой зоне от границы с Китаем. Это было чревато серьезными проблемами. Да и не было в том экономической целесообразности. С советских времен на направлениях "отражения первого удара" базировались многочисленные, но небольшие войсковые части – батальоны из 500–600 человек. Все они, как правило, располагались в труднодоступных зонах, куда завести топливо и питание было проблематично, не говоря уже о боевой технике. Это требовало колоссальных расходов.
Я тогда мучил генералов вопросом: для чего все это? Ответ звучал стереотипный: "А вдруг война". Какая война! На сколько хватит нашего ресурса? Гипотетически, даже если ежедневно мы отстреливали бы по миллиону "вражеских" бойцов, за год не отстрелялись бы (смеется)!
– В то время была еще одна головная боль – так называемые "кадрированные" части…
– Верно. Они имели все атрибуты действующих войсковых формирований – номер, снаряжение, вооружение. Нередко были рассчитаны на дислокацию дивизии или полка. Но их "законсервированная" инфраструктура годами не использовалась. Техника гнила, даже ежегодных ее апробаций не проводилось. Несколько десятков солдат и пара-тройка офицеров охраняли все это хозяйство, опять же на случай возникновения военных действий, предполагающих оперативную переброску контингента. Но, по существу, мы просто "грели воздух" без гарантий отдачи. Поэтому кадрированные части были расформированы…
– Но вы этим не ограничились! Замахнулись на святая святых – Силы общего назначения…
– Когда я принял руководство Министерством обороны, в составе Вооруженных сил было два корпуса. Они находились в подчинении Сил общего назначения (СОН), над которыми стоял Генштаб. По сути, эта структура была передаточным звеном – указания Генерального штаба шли через нее в корпуса, другой работы не было. Но штаб-квартира СОН базировалась в Алматы, в прекрасной природной зоне, где адмиралы и генералы пребывали в состоянии праздной релаксации. При этом никто из них не смог мне объяснить, какую "особую" миссию выполняют СОН? Пришлось и их упразднить, передав управление корпусами непосредственно Генштабу...
– Подозреваю, с тех пор у вас появилось немало "оппонентов" в генералитете…
– Не без этого. Но, еще раз подчеркну, всем моим инициативам предшествовал детальный анализ, а окончательные решения принимались по факту аргументированных докладов Главе государства, с его санкции.
В конце 1999 года я выступил на заседании Совета безопасности с подробным отчетом и резюмировал выступление жесткой констатацией: речь нужно вести не о реформировании, а о создании Вооруженных сил. В зале воцарилась абсолютная тишина… Глава государства нарушил ее не менее жестким вопросом: "Один министр мне говорил одно, другой – совершенно иное, как это понимать?" Однако никто из присутствовавших высших военных чинов не смог опровергнуть изложенные факты. На том же заседании Президентом было принято беспрецедентное решение: ежегодно направлять на нужды армии средства в объеме 1% ВВП.
– Очевидно, это был переломный момент. И, если не ошибаюсь, внедренный алгоритм работает до сих пор?
– И он становится более "емким" с учетом ежегодного роста ВВП. А в то время волевое решение Главы государства позволило успешно провести реструктуризацию армии, поднять уровень боевого оснащения и вооружения, решить наиболее острые социальные проблемы военнослужащих, возродить былой престиж благородной профессии защитника Отечества.
Кроме того, мы возобновили практику проведения военных учений, в том числе международных, с участием коллег по СНГ и даже представителей государств НАТО.
Одновременно была сформулирована новая Военная доктрина суверенного Казахстана. В ее разработке, это открытый документ, принимали участие и зарубежные специалисты. Нам нужно было показать, в каком направлении мы собираемся двигаться.
Еще пример: после распада Союза авторитетнейшие "кузницы" высших офицерских кадров, такие как военные академии имени Фрунзе и имени Жукова, в одночасье стали "зарубежными" вузами. Казахстанские слушатели могли обучаться в них только на платной основе и, самое главное, по альтернативной программе, несмотря на то что и Казахстан, и Россия, и ряд других государств СНГ стали участниками Договора о коллективной безопасности. Такое положение было абсурдным.
Этот вопрос был поднят в ходе визита в Москву Главы нашего государства после вступления в президентскую должность Владимира Путина. С разрешения Нурсултана Абишевича я изложил свою точку зрения по поводу необходимости более тесного и доверительного взаимодействия в процессе подготовки кадров. Меня поддержал мой российский коллега маршал Сергеев. Владимир Владимирович также одобрил такой подход. "Обучение казахстанских военнослужащих – это наши инвестиции в будущее", – сказал он тогда. Теперь, как вам известно, наши офицеры имеют возможность повышать квалификацию не только в России, но и во многих государствах Европы, в США.
Сегодня, вспоминая события того непростого периода, я выражаю признательность представителям местной исполнительной власти, сыгравшим существенную роль в процессе реформирования Вооруженных сил. В частности, большую помощь в передислокации при формировании военных округов нам оказали в то время акимы Жамбылской и Актюбинской областей Серик Умбетов и Аслан Мусин.
– А это правда, что вы инициировали "приватизацию" некоторых социальных сфер армейской жизни?
– Передачу хозяйственных функций в частные руки? Да, это "нашумевший" вопрос, с которым я столкнулся, будучи руководителем Республиканской гвардии, где система обеспечения питания никак не вязалась со статусом элитной структуры. Речь шла не только об эстетической стороне – алюминиевых ложках и мисках, но и об искушении "погреть руки" на казенных харчах. Ведь когда готовишь на тысячу человек, излишки производства легко оприходовать. При этом закономерность: начальники хозвзводов в двери с трудом проходят, а солдаты перебиваются с хлеба на воду. Вот и возникла идея перевести питание в частные руки, в том числе в армии. Реакция – критика, письма, даже обвинения в диверсии...
Вопрос положительно решился после прямого вмешательства Верховного Главнокомандующего. В беседе с Нурсултаном Абишевичем я представил аргументы и примеры из международного опыта. Он вник в суть вопроса и дал добро. Теперь такая практика стала привычной, оправдала себя.
– Но, согласитесь, говорить о безоблачном положении дел в армии пока преждевременно…
– Конечно. Многие проблемы еще не решены. В начале этого года наш Комитет по международным делам, обороне и безопасности проводил выездное заседание в Министерстве обороны, где состоялся откровенный разговор с министром и представителями командного состава. Среди наиболее острых проблем Адильбек Джаксыбеков назвал уже известные проблемы обеспечения военнослужащих жильем, возвращения им и членам их семей ранее имевшихся социальных льгот и гарантий.
Ведь по действовавшему ранее положению при выходе на пенсию после 25 лет службы военнослужащий должен был быть обеспечен жильем в обязательном порядке. Но уже в мою бытность министром около 3 тысяч пенсионеров только по алматинскому региону, нуждавшихся в квартирах, их не получили.
Эта "болячка" зреет со времен развала Союза. И если раньше было не до нее, то теперь постепенно открываются возможности решать вопрос.
Вторая проблема – перекосы в выплатах пенсий военнослужащим, уволенным в запас до и после июня 2006 года. Здесь сложилась парадоксальная ситуация: люди, занимавшие в свое время одинаковые должности, получают пенсию в разы несопоставимую. Вы знаете, что этот вопрос я неоднократно поднимал в депутатских запросах. Но, очевидно, он не найдет решения до тех пор, пока мы не примем новый закон о социальном статусе и защите интересов военнослужащих и членов их семей. Проект документа планируется внести на рассмотрение в Парламент в будущем году.
Но здесь хотел бы обратить внимание еще на один момент. Во все времена и в любой сфере деятельности главным фактором успеха выступают люди, профессиональные кадры. Убежден, что в армию необходимо привлекать свежий интеллект, создавать для востребованных специалистов оптимальные условия, возможно, прибегая к нестандартным решениям.
– Что вы имеете в виду?
– Приведу пример из личной практики. Реформирование армии, о котором мы ведем речь, поначалу продвигалось очень сложно. Сказывалась инертность и зависимость от былых стереотипов наших военных стратегов. В это время я неожиданно получил письмо от неизвестного мне ранее выпускника программы "Болашак", в котором он поделился мыслями о реорганизации Вооруженных сил. Мыслями на удивление зрелыми и рациональными. Я навел справки и установил, что после окончания вуза в США молодой человек работает в одной из национальных компаний. Начал "сватать" его к себе, но встала проблема: получив квартиру от компании, он не хотел ее потерять. А возможности обеспечить его жильем у меня не было. Пришлось предпринять хитрый маневр. Позвонив руководителю компании, я получил принципиальное согласие на переход эксперта в Минобороны. При этом упомянул: в соответствии с принципом юриспруденции "принадлежность следует судьбе главной вещи".
Руководитель компании не понял: что это значит?
– Это значит, я забираю его вместе с квартирой! – констатировал я. Мой собеседник от души рассмеялся, но согласился, дескать, ради Вооруженных сил не жалко!
В итоге тот молодой человек внес весомый вклад в формулирование концепции реформирования Вооруженных сил, которая была утверждена на заседании Совета безопасности под председательством Главы государства.
Нурсултан Абишевич принимал активнейшее участие, по сути, стоял у истоков формирования армии независимого Казахстана. Я глубоко убежден в том, что нигде в мире за 20 лет ни один государственный деятель не проводил столь масштабных реформ, в том числе реформ Вооруженных сил, и за это Верховному Главнокомандующему нужно выразить благодарность в реальной форме…
– Догадываюсь о чем речь. Пару лет назад вы озвучивали идею переименования Астаны в честь Президента…
– Да, но тогда инициатива не нашла поддержки. Сам Нурсултан Абишевич отметил, что подобная практика была характерна лишь для Советского Союза. Но это не только наш опыт. В тех же США есть город Линкольн, который был назван так при жизни легендарного американского президента. Еще один американский пример – Джексонвилль.
Обосновывая свою идею, я привожу пример Франклина Рузвельта, который в период Великой депрессии, когда в США буйствовал разгул преступности на фоне жестокого кризиса, заявил: дорогу будем строить! На него обрушился шквал критики. Но именно благодаря строительству дорог поднялись все отрасли экономики, а США стали великой державой. У нас таким локомотивом стала Астана, детище Президента. И Глава государства сполна использовал этот потенциал. Какой город построили! А ведь, положа руку на сердце, кроме него самого, мало кто изначально верил в осуществление идеи. Но его сила воли победила.
Я считаю, что представители Вооруженных сил могли бы проявить активность, создать инициативную группу.
…В заключение хочу, пользуясь случаем, поздравить всех военнослужащих Казахстана с их профессиональным праздником, пожелать им крепкого здоровья, семейного благополучия и удачи в исполнении благородной, во все времена почетной миссии. И, конечно, самые искренние поздравления и низкий поклон нашим ветеранам в преддверии святого для всех нас дня – годовщины Великой Победы…