Алипа Утешева, "Юридическая газета", 18 мая

В числе знаменитых наших соотечественников, с кем посчастливилось общаться ветерану юстиции, инвалиду ВОВ Изгилику Нурмагамбетулы Дабаеву, – выдающийся государственный деятель Нуртас Ондасынов (1994-1989).

Считаю своим долгом прежде всего отметить огромный вклад Нуртаса Дандыбаевича в дело строительства нашего государства. Ведь он в числе многих других закладывал прочный фундамент современной независимой нашей страны. Поэтому сегодняшние воспоминания, посвященные памяти этого дорогого мне человека, приурочены к 20-летию независимости нашей молодой республики.
Прежде моих личных впечатлений о нем, приведу факты его биографии, часть из которых, возможно, известна многим. Родина Ондасынова – аул Учкаюк Южно-Казахстанской области, позже переименованный в его честь в Нуртас-аул. Он рано осиротел, но его не оставили аульчане, доброту и сердечность он помнил всю жизнь и перенес это отношение к окружающим его людям. А за год до смерти Нуртас Дандыбаевич приехал в свой аул и на местном мазаре установил памятник трем своим матерям: той, которая его родила, той, которая вскормила, и третьей – которая его воспитала. Здесь же, рядом похоронен он сам – благодарный сын своего народа.
Одиннадцатилетним ребенком он уехал в Ташкент, к старшему брату, работавшему на железной дороге. Там он жил в детской коммуне, где преподавал, в числе других, сам Гани Муратбаев. Затем Нуртас поступил в лесной техникум Ташкента и продолжил образование в ирригационном институте.
Уже в 22 года Ондасынова назначают начальником управления по лесонасаждению Наркомзема Казахской ССР. На этой должности он инициировал массовую посадку лесных полезащитных насаждений, многие годы занимался разведением лесов на территории республики. За деловые качества в 1938 году его переводят председателем Восточно-Казахстанского облисполкома, а затем избирают членом бюро обкома партии, делегатом II съезда Компартии Казахстана и депутатом Верховного Совета КазССР. Верховный Совет назначил депутата Ондасынова Председателем Совета Народных Комиссаров республики, преобразованного потом в Совет Министров Казахской ССР.
На этом посту Нуртас Дандыбаевич внес огромный вклад в развитие экономики, науки и культуры нашей республики. К примеру, именно ему принадлежит главная заслуга в том, что в ответ на его настойчивые расчеты и просьбы Москва дала "добро" на строительство в Алма-Ате театра оперы и балета, открытие единственного в Союзе женского педагогического института. Даже в тяжелые военные годы он распорядился, чтобы 95-летие и 100-летие Абая были отмечены на высоком уровне. При нем – тоже во время войны, в 1944 году, – строилась национальная консерватория, были открыты институт физической культуры, политехнический и технологический институты, множество училищ и курсов по подготовке учителей, учительские институты в областных центрах.
***
Говорят, Ондасынов лично наблюдал за окончанием строительства ГАТОБ им.Абая в 1954 году. За свои заслуги он был награжден тремя орденами Ленина и двумя орденами Трудового Красного знамени. Он был человеком высокообразованным, хорошо знал арабский, персидский языки. И на пенсии занялся составлением толковых словарей. Арабский язык, кстати, он знал еще с детства от аульного муллы.
Как Ондасынов составлял словари? Читал книги на казахском языке и выписывал слова, перешедшие в его родной язык из арабского. В 1969 году вышел в свет его первый "Арабско-казахский толковый словарь", в 1974 – "Персидско-казахский толковый словарь". В 1984 и 1989-м – год его ухода из жизни – издаются дополненные и переработанные трехтомный казахско-персидский и казахско-арабский словари. Нуртас Дандыбаевич также подготовил исследование по этимологии казахских имен. Эти его труды до сих пор представляют большую научную и историческую ценность.
В 1954-1957 годах он возглавлял Президиум Верховного Совета Казахской ССР. В это время я работал заведующим отделом наград и по долгу службы встречался с ним почти ежедневно. Ондасынов ростом был выше среднего, стройный, импозантный, он, на первый взгляд, казался суровым, строгим. Но на самом деле был душевно благородным, искренним и благожелательным к людям. Всегда имел четкую позицию, был прямым и открытым человеком. Говорил очень мало. Свои мысли формулировал грамотно, никогда голоса не повышал, простора эмоциям не давал.
А как он организовывал работу! Каждое свое поручение фиксировал в толстой обшей тетради. При этом указывал дату, содержание, кому именно поручил, когда исполнитель должен обеспечить результат. И лично контролировал осуществление каждого поручения.
***
Однажды он мне, как всегда, тактично, словно бы извиняясь, напомнил:
– Сынок, а ведь вы мне один долг не вернули...
– Да? Разве я брал у вас деньги? – растерялся я.
– Я давал вам пять поручений. Два до сих пор не выполнены! Разве это не долг? – поинтересовался он спокойно, без малейших признаков раздражения.
Так он преподнес мне важный урок: во-первых, это был образец отношения к подчиненному настоящего госслужащего-интеллигента, а во-вторых, пример надлежащей ответственности к любому, пусть и "небольшому", на первый взгляд, заданию. Нуртас Дандыбаевич дал мне понять важность всякого задания – и я понял, что невыполнение одного из них, словно звено длинной цепи, обрывает масштабное дело государственной значимости. Можно сказать, что именно после этого разговора я стал по-настоящему дисциплинированным.
***
Заседаниями Президиума Верховного Совета, рабочими совещаниями Нуртас Дандыбаевич руководил на манер хорошего дирижера многоголосого симфонического оркестра. Докладчиков никогда не перебивал, вопросы задавал компетентные, со знанием дела – а не затем, как это часто бывает, показать свое начальственное положение. И выходило так, что все его замечания были уместными, а звучание нашего "оркестра" получало второе дыхание. В конце совещания, как правило, он делал короткие резюме, но никогда не "бил", не унижал словом или презрительной интонацией того, кто в процессе работы допустил "петуха". Наоборот, как бы подбадривал, не сомневаясь, что завтра этот человек, конечно, будет работать несравнимо лучше.
Как же помогает любому из нас, умному или неумному, сильному или слабому, эта вера, щедро подаренная как бы авансом! Это свойство, безусловно, человека богатой души и, повторюсь, истинного интеллигента. И оно отнюдь не исключает строгости, требовательности. Если хотел укрепить аппарат, работников не выгонял, не выдумывал "причин", "поводов". По-человечески, с заботой трудоустраивал их в других учреждениях.
Ондасынов никогда не подвергал жесткой критике или однозначному отрицанию мнение своих подчиненных. Изучив предложение, необходимое в связи с тем-то или с тем-то, всегда говорил так: "Ваше предложение хорошее. Его стоит воплотить в жизнь, позже мы с вами его разовьем и подкорректируем". "Сказать работнику, что его предложение плохое – значит убить его инициативу на корню", – учил Нуртас Дандыбаевич своих заместителей. – Толковые предложения, конечно, будут реализованы, а авторы остальных сами поймут, насколько они правы...".
***
Однако, при всей своей человечности и, казалось бы, мягкости, Ондасынов откровенно не уважал, не терпел людей беспринципных, с размытыми позицией и взглядами – угодников, подхалимов.
Вспоминается такой случай. В 1954 году Ондасынов принимал трех женщин, приехавших едва ли не из мест лишения свободы. Те с ходу, едва переступив порог его кабинета, стали ругаться на манер генеральши Корнэ, у которой когда-то Максим Горький работал дворником и садоводом. "Мы нормально жили, работали в торговле. За какие-то мелкие обвесы, обсчеты нас осудили и отправили в тюрьму. Отбыв срок, мы вернулись. И что?! Оказались в "безлюдной тайге": в наших квартирах живут совершенно чужие люди, мужей нет, поумирали или сбежали, детей нет, прописки нет! Без прописки не можем трудоустроиться. Все "тюремные" деньги кончились. Отправьте нас обратно в тюрьму!" – отчаянно, словно фашист, обреченный на поражение, кричали женщины одна за другой.
За все это время на лице Ондасынова не дрогнул ни один мускул. Он внимательно, и даже с каким-то любопытством, слушал этот откровенный женский "базар" и ни разу никого не перебил ни жестом, ни словом. Но вот все трое, видно, выдохшись и выплеснув все свои обиды на судьбу, замолчали. "Если у вас все, – спокойно констатировал он финал горячей атаки, – то давайте перейдем к делу. Где бы вы хотели работать, что умеете?".
Малость оторопевшие от такой неожиданной реакции высокого начальника – который, по расхожему мнению, должен был их резко отчитать за такое поведение в служебном кабинете, – они уже кротко сказали, что хотели бы работать на таком-то заводе.
Ондасынов при них набрал номер директора этого завода. "У меня в данный момент находятся три женщины: молодые, энергичные, все хорошие. В прошлом у них были кое-какие ошибки, но они списаны. Вы их, пожалуйста, примите по-человечески, работники ведь вам нужны, насколько я знаю. Попрошу вас еще: накормите их прежде, устройте в общежитии, дайте аванс в счет зарплаты. Если возможно, поставьте на учет для получения квартиры вне очереди. Вопрос будет находиться на нашем конт­роле".
Затем задержал обрадованных женщин, не сказав им зачем. Затем, оказывается, что распорядился, пригласив в кабинет кассиршу, выдать им под расписку по 500 рублей каждой. Не веря своему счастью, недавно крикливые, агрессивные персоны, заранее причислившие себя к изгоям общества, робко, стыдливо повторяли, пряча порозовевшие лица: "Спасибо вам, спасибо!".
***
Я почти стопроцентно уверен: будь на месте Нуртаса Дандыбаевича другой руководитель, он решил бы этот вопрос по-иному, то есть дал бы волю гневу, осуждению, "поставил" бы "зарвавшихся зэчек" на место. И никто не сказал бы, что он неправ: виноват – получай свою заслуженную долю.
Наверное, только Ондасынов, один из тысячи своих коллег, зараженных модными тогда диктаторскими методами, понял отчаяние этих несчастных, не превратился в сытого, не способного понять своего голодного собрата. Кто знает, не будь тогда этой его поддержки, женщины пошли бы по кривой дорожке, пополнив и без того богатый постсталинский криминальный потенциал страны.
Лично для меня Ондасынов, столетие которого отмечено в 2004 году, остался образцом руководителя, не на словах, а на деле служащего своему народу. Этой задаче были подчинены его большая личность, незаурядный ум, кристальная чистота, непоказной патриотизм. Он, к примеру, первым предложил построить в бывшем городе Шевченко, ныне Актау, завод по производству ракушечника – этим материалом, кстати, была облицована Олимпийская деревня в Москве.
***
Это одна из немногих исторических личностей, заслуживших не дежурное, как бы официальное, а искреннее уважение тех, кому посчастливилось на себе ощутить свет его огромной души. Я точно знаю, что Нуртас Дандыбаевич никогда не взял ни одного подношения от благодарных людей, не говоря уже о взятках, коими не гнушаются иные наши современники. Он целых пятнадцать лет руководил при Сталине и умудрился не запачкать себя ни одной подписью под "расстрельным" письмом. Вспомните, кто из знаменитостей не грешил местью, завистью или просто человеческой слабостью, когда не подписаться под угрозой жизни своей и семьи было невозможно?
Он лично способствовал карьере Каныша Сатпаева, заочно зная человека, вернее, его способности: рекомендовал его из геологов в руководители Академии наук страны. Рассказывают, что, будучи по делам хлебозаготовки в Кустанайской области, в кабинете председателя одного из райисполкомов он увидел бюсты Горького и Джамбула. Оказалось, что это творчество молодого местного делопроизводителя, мечтающего стать скульптором – Какимжана Наурызбаева. Ондасынов помог парню, и позже тот стал народным художником Казахской ССР, создавшим, в частности, памятник Абаю в Алматы. Также по рекомендации Ондасынова председатель одного из колхозов Гурьевской области Сагидулла Кубашев сразу же занял пост председателя облисполкома.
***
Невозможно перевести в слова и цифры добро и свет, которые он старался изливать на этот мир всю свою сознательную жизнь. В 1989 году, согласно его последней воле, он, как я уже сказал, был похоронен в родном ауле. Надеюсь, тогда его душа избавилась от непрестанной тоски по родине. Ведь с начала шестидесятых годов прошлого столетия, выйдя на пенсию, он, по настоянию жены Валентины Васильевны, перебрался на постоянное место жительства в Москву.
Память об Ондасынове оказалась длиннее, дольше его относительно недолгого пребывания на этой земле. Перед смертью Нуртас Дандыбаевич выразил сожаление о том, что не научил своих детей – двух сыновей – казахскому языку – хотя все знают про его долгую и счастливую жизнь с Валентиной Васильевной. Еще он сокрушался о том, не подготовил ученика, который бы продолжил его исследования по лингвистике…

Справка ЮГ:
ОНДАСЫНОВ Нуртас Дандибаевич (1904-1989) – видный государственный и общественный деятель. Родился на территории Южно-Казахстанской области. Окончил Лесной техникум в Туркестане. Работал в земельном комиссариате Казахской ССР, занимался разведением лесов на территории Казахстана. Во время его деятельности эта структура была отмечена выс­шим руководством страны за хорошую работу. В 1938 году он стал председателем облисполкома Восточно-Казахстанской области. В трудные и сложные времена в течение 13 лет он был председателем Совнаркома Казахстана. Став главой правительства, он принялся за ликвидацию безграмотности в стране. При нем были открыты училища и курсы по подготовке учителей в отдаленных районах, учительские институты в областных центрах. Как член бюро ЦК Казахстана Н.Ондасынов отвечал за вопросы культуры. Несмотря на тяготы и невзгоды, связанные с Великой Отечественной войной, он издал распоряжение о том, чтобы 95-летие и 100-летие Абая были отмечены на высоком уровне, сам был председателем этой комиссии. При нем были открыты Женский педагогический институт, Национальная консерватория, Институт физической культуры, политехнический и технологический институты, были расширены (добавлены) факультеты в медицинском институте, Институте иностранных языков. Н.Ондасынов непосредственно сам наблюдал за окончанием строительства Театра оперы и балета, был инициатором открытия областных театров, филармонии, ансамбля песни и танца. Помогал созданию самостоятельной Академии наук в Казахстане. Несмотря на то, что шла война, Н.Ондасынов выделил средства для строительства здания, и когда был заложен фундамент, он, желая соблюсти обычаи, бросил горсть серебряных монет со словами: "Пусть казахская наука будет чистой, как серебро!" Он способствовал тому, что Академию наук возглавил К.Сатпаев. Н.Ондасынову понравились мысли, высказанные К.Сатпаевым в газете по поводу будущего науки, и, чтобы познакомиться, ближе узнать его, он пригласил К.Сатпаева в Москву. Встретившись, поговорив, Н.Ондасынов повел его к президенту Академии наук СССР В.Комарову и представил К.Сатпаева как будущего президента Казахской академии наук. В начале 1942 года, приехав по делам в Рудный Алтай, Лениногорск, Н.Ондасынов встретил образованного, уравновешенного по характеру Д.Кунаева. Вернувшись в Алматы, посоветовавшись с первым секретарем ЦК Компартии Казахстана Н.Скворцовым, он пригласил Д.Кунаева к себе в заместители. Д.Кунаев был заместителем Н.Ондасынова в течение 10 лет. Особую роль Н.Ондасынов сыграл в становлении Казахстана как будущей нефтяной державы. До 1968 года никто в Казахстане не обращал особого внимания на нефть Мангышлака. Между тем там нефтяные фонтаны били с 50-х годов. Н.Ондасынов специально приглашал двух профессоров из Московского института имени И.Губкина, чтобы они провели исследование запасов нефти. Н.Ондасынов за свои заслуги был награжден тремя орденами Ленина и двумя орденами Трудового Красного знамени, многими медалями и почетными грамотами. В октябре 2004 года в Туркестане был отмечен 100-летний юбилей деятеля. В дни празднования юбилея также была заложена аллея, названная именем Н.Ондасынова, открыт музей. Его имя носит переименованный в его честь Нуртас аул, Гуманитарная школа-гимназия в городе Шымкенте.