Елена БРУСИЛОВСКАЯ, "Казахстанская правда", 20 августа

Она была поистине дочерью своего отца – Каныша Имантаевича Сатпаева – первого казахского академика, первого президента Национальной академии наук. И не только потому, что пошла по его стопам, выбрав, казалось бы, не женскую профессию геолога, но еще и потому, что никогда ни в чем, ни при каких обстоятельствах, как бы ни складывалась судьба, не предала ни его слова, ни его дела. Как никто другой, до конца своих дней она делала все, чтобы была жива память о "легендарном Каныше", чтобы не поросли травой забвения его труды и открытия, чтобы геология, которой так истово служил ее отец, продолжала приносить пользу стране.
Мне не однажды приходилось встречаться с Меиз Канышевной, и каждый раз я удивлялась, сколько душевной силы было в этой хрупкой на вид, невысокого роста обаятельной женщине. Не случайно она стала одним из лидеров отечественной геологии, "минерологом Жезказгана № 1", как называли ее московские коллеги.
"Ученые – это те, кто занимается неизвестными явлениями природы, – говорила Меиз Канышевна, – причем все великие ученые были людьми увлекающимися, и порой нау­ка, я в этом убеждена, начинается именно с любопытства. Кому ничего не интересно, тот никогда ничего не откроет".
Как считает доктор наук, академик Международной академии минеральных ресурсов и АМР РК Элеонора Сейтмуратова, "детальное изучение руд послужило для Меиз Канышевны началом большой работы по поиску скрытых рудных залежей Жезказгана и неизвестных месторождений в пределах "Медного пояса Жезказган-Айнак", и если бы не уход ее из жизни на пике творческих устремлений, то второй "Большой Жезказган" был бы достойным венцом ее плодотворной научной деятельности".
Но кроме геологии у Меиз Канышевны было еще одно, не менее важное, дело, которому она также преданно служила, – сохранение памяти о своем отце. Организация в здании Академии наук РК мемориального музея К. И. Сатпаева, подготовка и издание 8-томного собрания его трудов, проведение ежегодных Сатпаевских чтений – все это ее заслуга.
А с какой любовью вспоминала она Каныша Имантаевича, как увлеченно говорила об их "семейной профессии", ведь мать Меиз Канышевны, Таисия Алексеевна, тоже была геологом.
Как отец был для Меиз Канышевны примером во всем – и в жизни, и в работе, так и она стала эталоном для своего сына Александра.
"Мама заложила в меня основы уважительного отношения к старшим и окружающим, – вспоминает он. – Благодаря ее разумному и спокойному объяснению я, трех-четырехлетний мальчишка, вставая рано, не шумел и не поднимал других, а тихонько уединялся и занимался своими детскими делами.
Каныш Имантаевич обычно работал допоздна, и мне очень нравилось сидеть у него в кабинете на большом кресле (ноги калачиком), смотреть на его склоненное над столом лицо и рассматривать картинки в книге "Жизнь животных". Мама иногда заглядывала в кабинет и спрашивала: "Он (в смысле я) тебе не мешает?", на что ата отвечал: "Да я и забыл, что он тут!"
Начало второго – младшего школьного – периода более полных и ясных воспоминаний совпало со смертью Каныша Имантаевича, после которой у Таисии Алексеевны участились приступы астмы, и мама стала еще и медсестрой. Если она была на работе, мы (Фелицата Васильева, моя прабабушка, или я) звонили ей, она прибегала (благо институт геологии находился недалеко) и почти профессионально оказывала необходимую помощь – делала уколы и давала кислородную подушку.
В тот период она успевала переделать множество дел: на работе совершенствовала методику микроминералогических исследований, дома заботилась о больной маме, готовила, убирала, стирала и гладила (кое к чему привлекали и меня) и всегда старалась уделить мне внимание, не опекая по мелочам.
В нашей семье, как при жизни Каныша Имантаевича, так и потом, доминировали следующие представления: первое – после окончания института надо обязательно работать на производстве, а не в научной организации, поскольку геолог, не знакомый с производством, не геолог; второе – родственные отношения не дают права на протекцию, а повышают ответственность; третье – только самостоятельная работа может сделать из просто геолога специалиста в том или ином направлении.
Эта семейная традиция была своего рода каноном, обязательным к исполнению, и сейчас я понимаю, насколько он правилен".
Много лет, до конца своих дней, Меиз Канышевна работала в Институте геологических наук им. К. Сатпаева. По мнению Элеоноры Сейтмуратовой, то, что институт в тяжелейшие перестроечные годы "удержался на ногах", – во многом заслуга Меиз Канышевны. "Ее мудрая, спокойная уверенность, что не могут люди XXI века не понимать огромной роли геологии для развития экономики страны, невольно подтягивала всех сотрудников и заставляла продолжать научные исследования, без которых в геологии невозможно рассчитывать на серьезные открытия".
Как считает кандидат биологических наук Надежда Ниретина, Меиз Канышевна была счастливым человеком, потому что ежечасно была нужна родным, нужна Джезказгану, Институту геологических наук, Академии наук – творениям ее великого отца; дорога единственным сыну Александру и внуку Андрею, незаменима для любимого и любящего Толыбая Мукановича – супруга и соратника.
"Она нужна была нам – друзьям, знакомым, коллегам как образец высочайших человеческих качеств: скромности, трудолюбия, преданности, нравственности, объективности и справедливости. Меиз Канышевна не была обласкана должностями, наградами, да и просто помощью и вниманием. Она ничего не просила для себя лично, не кичилась своей фамилией и научными успехами".
Ее трудовой путь – тоже пример самостоятельного продвижения по карьерной лестнице. Окончив в 1954 году с красным дипломом горно-металлургический институт в Алма-Ате, она семь лет работала в производственных организациях Мингео и только в 1960 году пришла в институт на должность младшего научного сотрудника...
Меиз Канышевна не раз отмечала: "У отца было необыкновенно обостренное чувство ответственности перед народом, перед государством. Он поистине был героем своего времени, времени индустриализации. Работал, как бешеный, сутками, словно чувствовал, что жизнь ему отпущена короткая, а дел много".
Эти слова с полным на то основанием можно отнести и к самой Меиз Сатпаевой.