Сергей ГОРБУНОВ, "Казахстанская правда", 20 января

"Пытаясь найти место гибели и захоронения моего деда-красноармейца я установил (по данным ОБД "Мемориал"), что погиб Голубь Сергей Ильич 23 октября 1941 года у села Новые Сегежи Лодейнопольского района Ленинградской области, где и похоронен. Попутно (на первоначальном этапе своих поисков), выяснил, что вместе с дедом у этого села погиб и похоронен еще 61 боец 1074-го стрелкового полка 314-й стрелковой дивизии".
Это выдержка из обращения бывшего жителя Экибастуза Юрия Голубя – внука погибшего пулеметчика Голубя Сергея Ильича – к землякам-казахстанцам о помощи по увековечению памяти бойцов 314-й стрелковой дивизии, павших смертью храбрых в Ново-Сегежской операции, но не позволивших сомкнуть кольцо блокады вокруг Ленинграда в октябре 1941 года.
– Дед и отец Юрия Ивановича Голубя родом из Булаевского района Северо-Казахстанской области, – рассказывает начальник отдела управления архивов и документации Павлодарской области Бекмухамед Ислям. – В первые дни войны в Петропавловске началось формирование 314-й стрелковой дивизии, в списке которой, замечу, было более 4 000 призывников из нашей области (1076-й стрелковый полк полностью состоял из павлодарцев).
Родился Юрий Голубь в Караганде, но большая часть его жизни прошла в Экибастузе. Здесь он окончил школу, горно-строительный техникум, отсюда ушел в армию, сюда же вернулся после окончания Московского горного института, придя работать в объединение "Экибастузуголь". Сейчас он живет в Московской области, но не порывает связь с Казахстаном и активно занимается поисками североказахстанцев и павлодарцев, погибших при обороне Ленинграда. Они в первые дни войны приняли удар врага на себя, погибали, но не отступили и держались, пока не пришло подкрепление.
Овладев Лодейным Полем, финские войска имели все шансы соединиться с немецкими частями под Волховом и Тихвиным. Все. Кольцо блокады смыкалось окончательно. Ленинград обрекался на гибель.
Вот для того, чтобы остановить финские войска, рвущиеся на соединение с немецкими частями, и бросили сформированную в Казахстане 314-ю стрелковую дивизию, которая находилась в резерве Ставки и предназначалась для защиты Москвы. В тот момент, когда полки и батальоны 314-й стрелковой дивизии стали прибывать в район Лодейного Поля, других боеспособных, управляемых воинских частей в том районе не было. Имелись лишь разрозненные группки.
Поэтому оборону казахстанцы занимали с марша. Чтобы успеть к Подпорожью, отобрали наиболее сильных и выносливых бойцов, которые могли выдержать неимоверно тяжелый марш-бросок с полной выкладкой, с оружием, так как эшелоны разгружались, не доходя до Лодейного Поля.
Не успели. Совсем чуть-чуть. В районе Подпорожья финны уже переправились на левый берег реки Свирь. Но врага казахстанцы все равно остановили. На реке Яндебе – притоке Свири, ведя кровопролитные бои и неся огромные потери.
Когда бойцы 1076-го стрелкового полка 314-й стрелковой дивизии входили в Лодейное Поле, финские войска уже ступали на понтонный мост через реку Свирь. Наши бойцы рубили канаты понтонного моста на глазах у противника и под их огнем. А когда первый батальон 1074-го стрелкового полка вышел на берег Свири в районе Заостровья, то финны уже усаживались в лодки для переправы на левый берег. Остановили их и здесь. Причем врага не просто остановили, его так и не пустили дальше Свири до самого 1944 года, когда уже мы начали свое победное наступление, завершившиеся полной капитуляцией Финляндии.
– О подвиге казахстанцев свидетельствует и такой факт, – продолжал рассказ Бекмухамед Ислям. – В сентябре-октябре 1941 года, пока не подошло подкрепление, 314-я дивизия удерживала фронт протяженностью 110–120 километров, при нормативе порядка 10–12 км. И только с приходом с Дальнего Востока 21-й стрелковой дивизии, фронт, обороняемый 314-й, сократился до 35 километров. Причем дивизия не только отбивала атаки, она и контратаковала (Новосегежская операция), не давая покоя противнику, разбивая его планы и намерения и поднимая дух наших бойцов. Именно поэтому этот рубеж обороны и получил название "Свирский рубеж".
Моя встреча с руководителем отдела управления архивов и документации была по знаменательному поводу – Бекмухамед Ислямулы только что вернулся с Лодейного Поля, где принимал участие в открытии памятника казахстанской 314-й стрелковой дивизии. Это сделала, при непосредственном участии Ю. Голубя, администрация Лодейнопольского района. На эту церемонию представители Ленинградской области приглашали североказахстанцев и павлодарцев, но удалось съездить лишь Б. Исляму.
– Памятник установлен в лесу, на том месте, где проходили наиболее ожесточенные бои, – рассказывает он. – По нашим данным в этой операции участвовали девять павлодарцев, но они не вошли в список тех, чьи имена высечены на памятнике. Мы поздно представили доказательства. На следующий год рядом с этим памятником будет установлена плита с дополненными списками павлодарцев. Но на этом поисковая работа не прекратится.
Читая обращение Ю. Голубя к казахстанам, а это, по сути, рассказ о проделанной им поисковой работе, поражаешься тому, что, оказывается, тема войны, павших героев (несмотря на бытующее мнение о равнодушии нынешнего поколения и его короткой памяти) не забыта людьми. Юрий Иванович называет десятки фамилий – акимов Восточно-Казахстанской и Павлодарской областей, руководителей и работников архивных управлений и департаментов по делам обороны, а также жителей Ленинградской области, которые с пониманием отнеслись к поискам погибших воинов. И это благодаря их совместным усилиям, среди балтийских сосен, по соседству с остатками блиндажей и окопов, советских и финских дотов стоит скромный обелиск с 84 фамилиями погибших воинов 314-й стрелковой дивизии.
И завершить этот материал хочу строчками из обращения к казахстанцам: "Из 116 человек, указанных в боевых донесениях 314-й стрелковой дивизии как погибшие и похороненные под селом Новые Сегежи, мне удалось найти имена и фамилии только 84 человек. Поиск имен и фамилий остальных 32 человек продолжается. А ведь были еще пропавшие без вести. Были, хотя это не указано в боевых донесениях. Некоторые из них попали в плен, погибли или умерли в нем, а некоторые – так и лежат где-то там, под Новыми Сегежами – безвестные".