Владислав ВЛАДИМИРОВ, "Вечерний Алматы", 17 января
Еще каких-то 50 лет назад в гостях в нашей редакций нередко бывали долгожители Верного, которые хорошо помнили не только известнейших наших революционеров Токаша Бокина с Абдуллой Розыбакиевым или Павла Виноградова с Дмитрием Фурмановым, но и весьма отчетливо – толкового сменщика первого устроителя Семиречья многополезного Колпаковского Алексея Яковлевича ФРИДЕ. Согласно колоритным сказам аксакалов, смолоду, закаленный службой в Туркестане с его казахскими, узбекскими, таджикскими, туркменскими землями (киргизские были в составе Семиречья), Фриде, начав ее поручиком, вымахал в генерал-майоры российского Генерального штаба, опытные государственники и кое в чем даже превзошел своего предшественника. "Не голубь сизокрылый, но много дел хороших изладил!" – говорили о нем старые верненцы. Архивные данные, увы, и доныне служителями музы Клио девственно невостребованные, это убедительно подтверждают. Да, Александр III, отлично знавший кавалера почти всех российских наград Фриде, не ошибся, когда на место Колпаковского, отбывшего в Омск (а затем в Петербург) после более 25 лет архиполезной для Семиречья деятельности, определил его (Фриде) в приграничную с Китаем область. Человек безмерного мужества и трудолюбия, Фриде уверенно завоевал авторитет как в Жетысу, так и вне его. О нем и в Лондоне с Дели зашептались, правда, неодобрительно: это он успешно передал в 1882-м Китаю так называемый Кульджинский район, с 1872 года подсоединенный на 10 лет к Семиречью для спасения уйгур, дунган и казахов этого района от полного истребления их цинями, а заодно и для ликвидации там вопиющей отсталости, – лучшего подарка в пользу здравых отношений России с Китаем в противовес экспансионистским проискам Британии в этом стратегически важном регионе (вплоть до начатой ею картографической войны, где исконно казахские земли объявлялись неказахскими) нельзя было придумать. Он конструктивно развивал и крепил добрососедство с юго-восточным соседом. Равняясь на Колпаковского, он укреплял границу, выводил чужеземных лазутчиков на чистую воду, ликвидировал тогдашний наркотрафик, знающе поощрял всех одаренных людей в любой из сфер хозяйствования и культурной жизни Верного и области. Но и с нерадивых спросить тоже умел. В отведенные часы и дни лично принимал прошения от населения. Их решение не откладывал в долгий ящик. Того же требовал и от подвластных ему чинов. Но в кабинете никогда не засиживался. Показательна в этом смысле его более чем 1000-километровая поездка по маршруту Верный – Или – Кугалы – Коксу – Луговое – Капал – Верный. Свои впечатления и выводы он сконцентрировал в приказе за №166 от 16 ноября 1883 года, обнародовав их в "Публикациях по Семиреченской области". Начал с поселка Илийского (Капшагая), с жесткой иронией обратив внимание лиц, ответственных за порядок в оном, на открытое там "стараниями алматинского станичного атамана трактирное заведение, которое служит притоном пьянства и разврата". Посоветовал "закрыть таковое, склонив к тому поселковое общество, которое может вполне удовольствоваться прежним питейным заведением". "Жителям селения Лугового, – отмечал затем в своем рескрипте Фриде, – пора уже завести школу по образцу соседней станицы Коксуйской, выстроившей прекрасное здание училища". Если станица Коксуйская его радовала, то селения Кугалы и Луговое удручали: "…нет ни садов, ни аллей, рощи тут – тощие, колорит весьма неприятен…". На извечный вопрос "что делать?" Фриде отвечал: "Так как здесь местность довольно возвышенная и прохладная, то надо культивировать породы средней и северной полосы России – липу, березу, дуб... О снабжении населения ими предлагаю позаботиться г-ну областному лесничему, коллежскому асессору Бауму". Историческая справка. Баум Эдуард Оттонович (1850–1921), лесной ревизор Семиреченской области, деятельный ученый-лесовод, садовод, селекционер. Завез из России 49 сортов груш и 74 – яблонь, 44 лиственных, 17 хвойных пород, 52 вида кустарников. По его инициативе в Верном и остальных селениях Семиречья при Колпаковском и Фриде каждым жителем было посажено не менее 20 декоративных и плодовых насаждений (саженцы населению выдавались бесплатно), созданы лесопитомник и лесная школа, вдоль трактов заложены рощи карагача, вяза, дуба, березы, ясеня. Баума отличали "широта мышления и прогрессивность практических дел" (См.: Д. А. Кунаев. Советский Казахстан. Политиздат, Москва, 1982, с. 10). Любой семирек, независимо от сословия, занятия, национальности, сам определял при необходимости, в какой суд обращаться, кто станет его заступником – почтенный бий, мировой судья или же военный аудитор. Не было и намека на межэтнические трения. "…улицы города Верного пестротой снующего по ним народа являли очень оригинальное зрелище, – писал очевидец. – Здесь скачет купец, там чинно идет, прикрываясь веером от солнца, китаец, тут выступает бородатый сарт (узбек) или переваливается типичный русский мужичок, поселенец-малоросс. Бабы-поселянки развозят по городу арбузы и дыни…". Известна благожелательность Колпаковского к изучению местных языков непосредственно его подчиненными. Фриде же перевел ее в разряд служебной обязанности своим циркуляром за №6448 от 1 апреля 1883 года, потребовав всей данной ему властью от "уездных начальников и их помощников" овладения прежде всего казахским языком, сам тому давая отменный образец. Именно это, считал он, станет решающим козырем в конкурсном отборе "всех чинов на должности по уездному управлению". С легкой руки Фриде летом 1884 года широко развернули свою деятельность возглавляемое им Верненское благотворительное общество и общество вспомоществования учащимся, сформировалось купеческое меценатство, открываются новые почтовые конторы, тракты, школы, приюты, аптеки, лечебницы, осваиваются минеральные источники, успешно (1885) проходит перепись населения, растет экспорт, гражданские медики повышают свою квалификацию в Петербургской военно-медицинской академии. Величайшим испытанием для Фриде и Семиречья стало землетрясение 28 мая (9 июня) 1887 года. К 4.50 утра Верный под жуткими ударами стихии выглядел хуже Хиросимы. Ущерб превысил более 2,5 млн. рублей золотом. Сильно пострадал ландшафт ближних гор: возникли осыпи, сбросы, сдвиги. Фриде землетрясение застало накануне его отъезда в Ярославль. Но он, даже тяжко раненный в голову и ногу, не покинул город, пока не добился, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло. Большую помощь оказали в этом Капальский, Джаркентский, Лепсинский, Токмакский, Иссык-Кульский (Пржевальский) участки (уезды). От центра Фриде добился помощи всем пострадавшим в виде безвозмездных пособий – до 55 рублей каждому. Это были немалые деньги. Дабы ни один державный пятак не ушел на сторону, открыто печатались фамилии, адреса и суммы выплат. Стройматериалы выделялись бесплатно. Сразу же после землетрясения приказом от 1 июня 1887 года Фриде предписал: впредь строить дома в Верном только из дерева. Очень выручала тянь-шаньская ель Шренка. Многое возведенное из нее цело и ныне, в том числе Вознесенский собор, другие строения, ставшие образцами деревянного зодчества и сейсмостойкости. Однако грозная стихия не успокоилась. Спустя 12 лет после кончины Фриде (22 декабря 1910 года) в Верном произошло землетрясение мощностью 10 баллов. Но разрушений благодаря предписаниям Фриде оказалось в 10 раз меньше, чем в 1897 году. Академически образованный инженер-строитель Зенков убедил власти не переносить Верный на другое место: коль строить по антисейсмическим принципам Фриде, то и беды никакой не будет… "Он не только сам делал добро. Он всех привлекал к добру. Никому не отказывало его любвеобильное сердце..." – писали о нем современники... И это верно: добрую память о себе оставил Алексей Яковлевич, не гнавшийся за внешним блеском и личной славой, истинный евразиец, убежденный поборник великого тюрко-славянского единения. Вот если бы потом все его сменившие всегда умели так. |