Людмила ФЕФЕЛОВ, "Костанайские новости", 30 июня

У Василия Корнева богатый послужной список. Он начинал карьеру слесарем, а последняя должность на госслужбе – заместитель акима Костанайской области по энергетике и строительству. В 1989-1993 годах был депутатом Верховного Совета Казахской ССР и РК.
Василий Евсеевич – Почетный гражданин городов Рудный и Костанай, кандидат экономических наук, в 1996 году окончил Академию государственной службы при президенте Российской Федерации по специальности "экономика и управление народным хозяйством". После ухода с госслужбы работал в угольной и нефтяной отраслях. Четвертого июля ему исполняется 75 лет.

"Люблю большие цеха"
– Василий Евсеевич, как бывшему градоначальнику Костаная, вам нравится нынешний облик областного центра?
– Есть такое слово – "одобряю". Этим словом я и отвечу на ваш вопрос. Одобряю все позитивное, что сегодня есть в Костанае. Многие люди, которые не были здесь лет 10, приезжают и удивляются: чисто, красиво, много новостроек. Конечно, это хорошо. Правда, часто критикуют архитектурные решения, аляповатость. Но меня тоже критиковали. Полистайте подшивки "КН", и найдете там статью "А Васька слушает…" – это про меня. В чем я провинился? В том, что дал волю сфере услуг: кафе, магазины, столовые, парикмахерские на первых этажах зданий росли как грибы. Оформляли их, как кому захочется. Опыта у людей еще не было в этих делах, да и денег не хватало на красивые фасады. Кто виноват? Глава города, с чем я и не спорил.
– То есть вы были родным отцом малому бизнесу в Костанае?
– Я никогда не тяготел к маленьким предприятиям. Мне по душе большое производство, огромные цеха, чтобы людей было много, чтобы оборудование было мощное. Ругали же СССР за "гигантоманию", вот я – из числа "гигантоманов". В маленьких государствах такой "болезни" не было, а мы вышли из большого государства. И сейчас остро нуждаемся и в крупном производстве, и в большом рынке. Я радуюсь, что Казахстан участвует в интеграционных процессах, что мы не замыкаемся в каких-либо рамках. ЕАЭС, ШОС, гигантские транспортные коридоры – это судьба нашего роста и развития.

"Мы "выцарапывались"
– А помните время, когда это пространство сужалось?
– Я возглавлял город в тяжелые времена – с мая 88-го по май 98-го. Кто-то говорит, что мы тогда выживали, а у меня другое есть слово, "выцарапывались". В то время мы еще каждый год сдавали по 200 тысяч квадратных метров жилья, еще сохраняли ресурсы. И деньги были на счетах у крупных предприятий до 1993 года, то есть до введения национальной валюты. Своя валюта – это закономерный процесс, она была необходима независимому государству, но на экономике это отразилось тяжело.
Помню, Шамиль Капкаев, директор камвольно-суконного комбината, заключил договоры на поставку сырья, а вернулся из командировки – денег у предприятия нет. Мы, конечно, надеялись, что сможем еще эту ситуацию поправить. Ждали, когда в Костанай приедет Нурсултан Назарбаев. Приготовились встречать его на территории КСК. Приехали руководители крупных производств, в том числе химкомбинатов. И Президент приехал, выслушал ребят, они просили всего-навсего 5–6 миллионов долларов на все эти предприятия. Нурсултан Абишевич сказал: "Денег нет. Вы меня просите, а я вас прошу: думайте, как будем жить и работать дальше".
– Сегодня уже понятно, что будущего, например, у КСК, не было, даже если бы сырье поступало бесперебойно. Кому продавать ткани, если уже тогда на рынок хлынула дешевая китайская продукция, Турция стала работать на наш рынок?
– Отчасти вы правы, но мы должны были бороться за свой рынок, а мы его отдали, поэтому и хлынул импорт. Думаю, что грубые ткани КСК вполне выдержали бы конкуренцию, но мы их перестали производить. Но самая главная беда была не у станков, не у цехов, а у людей, которые остались без работы, без средств к существованию. В первые же годы примерно половина рабочих КСК выехала за пределы Казахстана. Квартиры отдавали за гроши, хотя еще помнили радость новоселий. Суды были завалены исками от рабочих коллективов – люди требовали расчетов. Меня, как главу города, каждый день куда-то вызывали, и я говорил то, что должен был говорить, но в этих словах не было большого смысла, а тем более оптимизма.

"Начальство никогда не хвалит"
– Вам часто в жизни приходилось отступать?
– Считаю, что отступил, когда ушел из ССГПО во власть. Мне на комбинате очень нравилось. Я там столько счастливых минут жизни пережил, именно на производстве. В 1958 году в Семипалатинске окончил техническое училище, поработал там мотористом теплохода на судоремонтном заводе, а в 63-м приехал в Рудный и работал слесарем ремзавода на комбинате. Отслужил в армии в Прикарпатском военном округе и снова вернулся на предприятие, слесарем. А потом пошел вверх: заместитель начальника цеха, начальник, секретарь парткома комбината, затем стал председателем горисполкома Рудного.
Я так о себе говорю: меня переводили часто и много. Это нервировало, хотя все время шел на повышение. Но жена мне однажды сказала: еще одно повышение по службе и, глядишь, по миру пойдем. На комбинате я получал по 800-900 рублей, а во властных структурах было 200-250 в месяц.
В Костанае проявил инициативу, приказал сократить лишние штатные единицы, чтобы поднять зарплату управленцам, и получил выговор от Кенжебека Укина, тогда главы области. Теперь, когда выговоры мне не грозят, я отношусь к ним очень легко и даже весело. А, кроме того, как без выговоров обойтись? На тебе город, тысячи людей, сотни подчиненных, и начальства над тобой хватает – оно что, тебя хвалить будет? Начальство никогда не хвалит. Это должны понимать все, кто делает карьеру. И даже хорошо, если не хвалит, иначе окружающие будут завидовать и писать анонимки.
– Вы это серьезно?
– В той или иной мере. Но это меньше относится к производству, а больше к властным структурам. На производстве картина другая, и люди другие. Я твердо убежден, что производство – это самое лучшее место для мужчины. Будь то завод или сельское хозяйство, главное, что эта работа заметная, нужная, всеми уважаемая.
У меня был шанс вернуться на комбинат, на высокий пост. Сакен Тукенов может это подтвердить. Он тогда возглавлял Рудный, и выходил на самые высокие эшелоны, чтобы вернуть меня на ССГОК. Я этого тоже хотел, хотя понимал, что меня там ждет далеко не легкая жизнь. Но тогда не отпустили, и я так и не сумел вернуться на свое самое любимое производство.

"Верим в костанайскую нефть"
– Зато вы нефть искали в нашей области – больше никто этого не делал.
– Толчок шел тоже еще оттуда, из Рудного. Когда я работал на комбинате, мы ощущали острую зависимость от дефицита энергии. Там же шло гигантское потребление энергии. Поэтому было дано задание с самого верха, – искать не только залежи руды, но и нефти. Были проведены расчеты, насколько снизятся затраты и себестоимость руды.
В 80-е годы пробурили скважину на мелкой глубине, в районе 600 метров, но нефть "увидели". То есть предварительные геологические изыскания дали положительный результат: углеводородное сырье в регионе есть. Но до разработок дело не дошло, так как в Союзе было открыто несколько мощных месторождений, все силы бросили туда, а нашу нефть отодвинули до лучших времен.
– В нулевые годы вы решили, что эти лучшие времена настали?
– Это были лучшие годы для нефти вообще. Посмотрите, сколько тогда стоила нефть на мировом рынке. А мы в Костанае были от этого слишком далеки. И так получается, что чем дороже нефть и ГСМ, тем дешевле зерно, хлеб. Это такой парадокс в нашей экономике. А я после того, как ушел с госслужбы, сначала взялся за угольный разрез "Приозерный". Мне обидно за судьбу этого производства. Уже несколько раз оно пострадало из-за каких-то частных неурядиц. И я бы сказал – из-за недобросовестной конкуренции. Был момент, когда мы это преодолели: откачали воду, купили технику, начали понемногу реализовывать уголь. Но потом понял, что там требуется политическое решение, а не только инвестиции.
Тогда мы взялись за нефтяной проект. 15 лет я со своими коллегами этим занимаюсь – на Новонежинской площади в Аулиекольском районе. Но когда главная работа, можно сказать, уже сделана, рыночная конъюнктура повернулась к нам задом. У нас сейчас нет денег на продолжение этой работы, она перестала привлекать инвесторов. Несколько компаний, в том числе зарубежных, которые тоже искали нефть в нашей области, ушли, а мы остаемся. Значит, мы верим в костанайскую нефть.
– Может, это ваше поколение такое? Молодые вмиг свернут любое производство, если больших и быстрых барышей не видят. А у старшего поколения принцип "ни шагу назад"…
– Я горжусь своим поколением. Какие у нас были директоры производства в Рудном и в Костанае! К сельскому хозяйству отношения не имею, но знаю, там тоже директоры сильные были, некоторые и сейчас работают. Нам нечего стыдиться. Как бы там ни говорили, что частник делает деньги, что он должен думать только о прибыли, у меня на этот счет другое мнение. Будь ты сто раз частник, но думать ты должен, прежде всего, о своей стране. О том, как сделать ее могучей. Считайте, что это мой наказ молодому поколению.
– Спасибо.