Юрий ПОПОВ, "Индустриальная Караганда", 2 июля

90 лет назад поклонник казахских кюев, первый народный артист Республики Казахстан Александр Викторович Затаевич путешествовал по Каркаралинскому уезду. С 26 июля по 8 августа 1926 года жил в уездном городе, записывая песни в исполнении добровольных помощников. Среди них были знаменитый акын Кали Байжанов, учителя Абзалбек Медеубаев, Мусаил Менаяков и его брат Туркбай Менаяков, Сатмахамбет Иманбаев, Тажикей Тлубеков и другие. За две недели А.В. Затаевич подружился и с рядом каркаралинских интеллигентов. В книге "500 казахских песен и кюев" А.В. Затаевич пишет:
"Не могу не упомянуть высокоталантливого и энергичного доктора С.И. Кропанина и его супругу, пианистку по образованию, очень много способствовавших работе".
Труд А.В. Затаевича появился в 1931 году, но еще раньше, точнее в 1925 году, имя каркаралинского доктора стало известно за границей. Профессор патологии Берлинского университета 34-летний Макс Кучинский издал в Лейпциге книгу "Степь и люди. Путешествие через Казахстан и наблюдения над жизнью, культурой и болезнями", в которой автор, посетивший Каркаралинский уезд летом 1924 года, приводит обширные выдержки из бесед с врачом С.И. Кропаниным, весьма обеспокоенным широким распространением туберкулеза среди казахского населения. Очевидцем этой встречи стал сын доктора Сергей Сергеевич Кропанин. Я встретился с ним в Алма-Ате 31 июля 1972 года.
– В Каркаралы прибыл врачебный передвижной отряд, были врач Макс Кучинский, медицинская сестра-немка, переводчик с немецкого на русский и переводчик с казахского на русский. Об этом я узнал из домашних бесед позднее, а тогда, в свои 8 лет наблюдал, как гостей заворожили наши домашние певчие птицы в клетках. Моя мама Наталья Васильевна училась ранее в Петербургской консерватории. Из Томска мы привезли и пианино марки "Беккер". В доме часто звучали музыкальные пьесы. Что касается книги, то Макс Кучинский нам ее выслал в тот же Каркаралинск.
Макс Ганс Кучинский (1890-1967) из числа самых малоизвестных исследователей Казахстана. Популярен в Германии как доктор медицины, физиолог, антрополог, бактериолог. Занимался вопросами социальной медицины и медицинской географии. Как практик-исследователь путешествовал и наблюдал за влиянием природных факторов на особенности жизни людей в России, Казахстане, Монголии и Китае. В 1936 году эмигрировал в Перу, где продолжил свою тематику.
В Советскую Россию М. Кучинский впервые попал в середине 1923 года как участник международного конгресса эпидемиологов в Ленинграде. Близко познакомился с коллегами по интересам. Немецким языком прекрасно владели А.А. Дудукалов из Москвы (1868-?) и Е.С. Сорокин (1882-1958) из Омска. Последний пригласил Макса Кучинского к сотрудничеству. Наркомздрав и ВЦИК выезд иностранца в Сибирь одобрили. Так в конце 1923 года немецкий профессор оказался в Сибирском ветеринарно-зоотехническом институте.
С Евгением Семеновичем Соркиным он ведет беседы о масштабных вспышках инфекционных болезней, таких как сифилис, сап, туляремия, тиф, туберкулез. Пропагандирует свои идеи среди преподавателей. 5 марта 1924 года в кабинете патологической анатомии состоялась его лекция "Иммунитет при протозоидных заболеваниях вообще и при малярии в частности". 22 апреля 1924 года перед членами медицинского общества выступил с докладом "Омские исследователи об этиологии сыпного тифа". Омские врачи скоро узнали о происхождении и причинах сыпного тифа и его лечении с помощью появившейся в Европе вакцины для прививок.
Здесь же в Омске он впервые встречает городских и степных казахов и начинает собирать различные сведения об этом народе. Евгений Сорокин, уроженец Павлодара, брат оригинального писателя Антона Сорокина, советует осмотреть самые глухие и мало изученные места Степи. Для этого надо отправиться за сотни верст в уездный городок Каркаралинск. Здесь с 10 мая 1923 года должность уездного санитарного врача занимал однокашник Е.С. Сорокина по медицинскому факультету Томского университета Сергей Иванович Кропанин (1885-1953). Практиковала лечение больных и врач Ракия Шагабетдиновна Ермекова. Она после окончания в 1921 году того же Томского университета прибыла в Каркаралинск вместе с мужем Алимханом Абеуовичем Ермековым. Заслуженной популярностью в Каркаралинском уезде и городе в разные годы пользовались врачи А.Д. Айтбакин, С.Т. Чалымбеков (1880-1917), медицинские фельдшеры Мухамедия Оспанов (1884-1937), Аманбай Чигиров, Асет Сембаев, Толеубай Шантин, Хасен Бижанов, Ахмет Раимбеков, Таттимбет Чингисов, Жакия Маканов, Божей Мынгатов.
В начале июля Макс Кучинский с небольшой свитой отбыл в Киргизский край через Новосибирск. В Семипалатинске встретился с рядом членов местного географического общества. Расспрашивал об особенностях жизни степняков в горном Зайсанском уезде, около Балхаша и Каркаралинской степи. Из Семипалатинска отбыл в Зайсан. Не мог не миновать степной шедевр – Кояндинскую ярмарку, где происходила спайка приезжих людей торгового мира и кочевого казахского населения. Постоянно вел дневник, где записал:
"Мы провели у врача Кропанина послеобеденное время, оставившее приятные воспоминания. Кофе и кекс были великолепны. С каркаралинским коллегой вели интересную беседу об этой земле и ее людях. Он, как и многие русские, обладал разносторонними интересами, в частности, коллекционировал жуков, бабочек, минералы, горные породы. Его жена – собирательница казахских народных песен. Мы имели возможность услышать ее хорошую игру на рояле. Наша медицинская сестра очень обрадовалась родным звукам музыки. Доктор Кропанин рассказал, что природа Казахской степи – солнце, сухой климат, воздух, напоенный влагой соленых озер, – создают все условия для лечения туберкулеза. Доктор провел в городе обширные наблюдения по влиянию кумыса на здоровье школьников и взрослых. Он отметил исключительно благотворное воздействие древнего напитка. Дети при первом дуновении весны бегут из школ на холмы, бегут в степь.
Туберкулез распространен в Степи из-за сырых, низких, саманных зимовок с земляным полом. Лечение народными средствами неверное и спорное. Больной лежит в плотно занавешенной юрте, не выходит на воздух. Он отхаркивает бактерии, заражает других, погибает сам и оставляет болезнь другим. Для ликвидации туберкулеза надо поднимать культуру народа, необходимы благоустроенные дома…"
Каркаралинск Макс Кучинский оценил с позиций санитарного врача. Город был небольшим, в пять улиц с характерными названиями: Ленинская, Троцкая, Зиновьевская, имени Энгельса, имени Розы Люксембург. Протяженность улиц с переулками 9 верст. Население 3500 человек. Из них казахов 85 процентов. Мест массового сбора, кроме педтехникума, детдома, библиотеки, профпартклуба и киргизско-татарского клуба, не существовало. Отсутствовали гостиница и отдельные квартиры для приезжих. Готовились открыть кинотеатр и магазин "Казторга". Пока же торговля велась в крошечных балаганчиках на базарной площади. Здесь же в полуразрушенной кладовой была устроена "столовая безработных женщин", где можно было получить вареное мясо и кумыс. При недоедании деньги играли вторую роль. Мерилом ценностей являлась пшеница Акбидай, "за которую можно было купить что угодно". Раздавались голоса передать часть Акмолинского уезда с хлебородным селом Троцким (ныне Ботакара) под начало каркаралинских властей. Промышленное лицо города представляли паровая мукомольная мельница частного предпринимателя-поляка В.Л. Выржиковского и пивной завод немца Э.А. Линде.
В городе чувствовалось отсутствие хозяина. Все четыре деревянных двухэтажных дома стояли заброшенными. От небольшого парка мало что осталось, но уже были заметны ряды свежих посадок. Властные учреждения ждали ремонта, во многих дворах исчезли заборы. Люди натоптали напрямую множество дорожек, попутно заполняя их навозом, золой и домашними отбросами. Словом, городское поселение уверенно превращалось в деревню, игнорируя санитарные правила. Коммунальный отдел, разместившийся в национализированном доме уехавшего в Москву "архимиллионера" Халита Янгуразова, осаждали бездомные переселенцы.
Мусульмане посещали две мечети: каменную "татарскую" и деревянную "казахскую". Школ было несколько с числом учеников от 30 до 50. В Семипалатинск вел почтовый тракт из 16 пикетов. В Степи все выглядело по-другому. Удивляла жизнь народа, сохранившего кочевой образ жизни. Фиксировались многие детали. Среди них: устройство и внутренняя планировка зимовок – землянок и юрт, места зимнего и летнего содержания скота, водообеспечение, заготовка продуктов питания и их хранение, употребление кумыса – питательного напитка из кобыльего молока, фасоны летней и зимней одежды, поведение степных лекарей – баксы, антропологический облик отдельных групп населения и т.д.
Научная методика требовала доверительного отношения со стороны местного населения. Вопросы следовало задавать с соблюдением местных гостевых традиций. Обратимся к личностям переводчиков. Русско-немецкий диалог вел латыш, студент, а в прошлом "латышский красный стрелок" и чекист, член РКПб с 1918 года Густав Карлович Лелеп (1900-1938). В Каркаралинске был похоронен его соратник, однополчанин, сотрудник Особого отдела Восточного фронта Альфред Кристапович Чигович (1897-1921). Жизнь самого Лелепа тоже закончилась трагически. Как "враг народа" расстрелян в должности начальника ветеринарного управления Западно-Сибирского краевого земельного отдела. Известен как автор книг по заболеваниям скота. Второй переводчик с казахского на русский язык уроженец аула Каржас Омского уезда Кошмухамбет Дуйсебайулы Кеменгеров (1896-1937), тоже впоследствии ставший жертвой террора. В 1924 году Кеменгеров студент Омского медицинского института. У него свой особый, углубленный интерес к поездке. Кошмухан как раз собирал материал для книги "История Киргизского края". Со временем прославился как драматург, писатель, этнограф, филолог, автор ряда учебников на казахском языке. Кошмухан Кеменгеров состоял редактором и корреспондентом ряда журналов и газет на казахском языке. Подвергался репрессиям в 1930 и 1937 годах. Внук ученого Ризабек Кеменгеров пишет:
– В начале 1920-х в Омск приехал известный немецкий ученый, врач Макс Кучинский. Он преподавал в Петербурге и одновременно читал лекции в учебном заведении, в котором учился мой дедушка. У Макса Кучинского зародилась идея – написать книгу о жизни в Степи, и он направился в научную экспедицию, взяв с собой Кошке Кеменгерова, блестяще владевшего казахским и русским языками, и еще одного студента. Во время этого похода удавалось не только изучать обычаи казахского народа, но и лечить людей. В Семипалатинской области группа остановилась у Мухтара Ауэзова. С ним дед был знаком еще по Омску. Ауэзов решил вместе с гостями посетить Шакарима Кудайбердыулы. Кстати, когда Макс Кучинский прибыл в Германию, он написал и издал книгу об этой экспедиции. Несколько лет назад ее экземпляр мы нашли в личной библиотеке одного из жителей Германии. Вскоре эта книга усилиями наших ученых будет переведена на казахский язык.
Семипалатинская газета "Степная правда" в период экспедиционных дней немецкого ученого, а именно 31 июля, 9 и 20 августа 1924 года, поместила три обширных очерка о жизни казахского населения в глубинах Каркаралинской глухой степи. Автором указан некто "Скальд". В переводе с ряда западно-европейских языков "Скальд" – он же "Аскольд" – это древний певец-сказитель одной определенной темы, зачастую с музыкальным сопровождением. Кажется, впервые в каркаралинской летописи корреспонденции снабжены рисунками на местную тему. Читатели увидели "Портрет профессора Кучинского", "Город Каркаралы", "Степной пикет", "Типы киргиз" и "За дастарханом". Частично они воспроизведены в данной публикации. В нашем случае под псевдонимом "Скальд" вероятнее всего мог затаиться ведущий сотрудник "Степной правды", потом казахстанский писатель Николай Иванович Анов (1891-1980), командированный на Кояндинский торг. Загадкой остается и имя творца первых каркаралинских рисунков в советской газетной печати.
Встреча в Каркаралах двух классных специалистов Макса Кучинского и Сергея Кропанина имела существенные практические последствия в области заболевания, лечения и смертности от туберкулеза. В Каркаралинском уезде началось создание передвижных санитарных отрядов. К 1927 году специально построенные противотуберкулезные профилактические пункты открылись в местечке Караагаш (район Кента), Актогае, Мийлыбулаке, Бесобе, Егиндыбулаке. Казахский "даргер" С.И. Кропанин на этой ниве получил всесоюзный авторитет и был поощрен поездкой в Москву.
Макс Кучинский из экспедиционной поездки вернулся больным. Сам себе и диагноз поставил – "переутомление". Поэтому и о результатах экспедиции доклада не было. Попрощался с коллегами и отбыл на родину. Обещал вернуться в 1925 году, что и сделал. Тогда он проложил маршрут в Восточную Сибирь, Монголию и Китай. Результаты опубликованы в "Клиническом еженедельнике". Впоследствии осел в Южной Америке (Перу), где оставил после себя добрую память среди многих племен и народов.