Юрий Попов, "Индустриальная Караганда", 8 октября

Мельница Алексея Рязанова
В результате поездки в Караганду в 1930 году корреспондента журнала "Наши достижения" Сергея Николаевича Маркова (1906-1979), в будущем известного писателя, появился на свет очерк "Земляной шатер". Его темой послужила история шахтерского края, куда в середине прошлого века пришли с Урала купцы-горнопромышленники Рязановы. Легендарные миллионеры взялись за горный промысел, но через полстолетия отошли от него. За миллион рублей они передали богатства Сары-Арки иностранцам – французам и англичанам.
В этой, по существу, банальной истории есть одна необычная деталь. Последний из сыновей Рязановых, по словам писателя, горький пьяница, еще до революции поселился в унылом приишимском селе и начал заниматься земледелием. После событий 1917 года жизнь бывшего наследника усложнилась.
"В конце 1930 года в Государственный банк в Акмолинске явился одичавший человек, назвавшийся Алексеем Рязановым, и продал крышки золотых часов и бриллианты, украшавшие их. Вскоре после этого он умер...". Сергей Марков допустил, по крайней мере, две неточности. Алексей Рязанов был трезвенником. И жил он не в Приишимье, а в селе Санниковском, ныне известном как поселок Ботакара - центр Бухаржырауского района.
Старожилы, опрошенные мной, вспоминали об Алексее Викторовиче Рязанове охотно и, я бы даже отметил, с неподдельным уважением. Записи бесед сделаны в разное время.
Афанасий Ефимович Литвиненко, 1899 г. р., написал из села Сенокосного: "Рязанов Алексей Викторович именовался почетным потомственным гражданином Российской империи. Его отец Виктор Алексеевич владел Карагандой, Спасским заводом, Успенским рудником. Отец умер, а Рязанов Алексей с наследниками продал свои владения англичанам. За сколько миллионов - не знаю. Англичане договорились с Рязановым, что поставят ему вальцовую мельницу в Санниковском. Здание мельницы сооружали мастера-санниковцы из крупного кирпича-сырца, а жилой дом ему построили из красного кирпича. Вот оборудование мельницы: пара вальцов для сортового помола, один постав-камень для простого помола, затем двигатель, трансмиссия, маслобойный цех для выгонки растительного масла, кузнечный цех со всем оборудованием и инструментами. При мельнице еще просорушка, две цистерны, для нефти, по 500 пудов каждая. Ну и, конечно, разные запасные части, инструменты, смазочный материал, стальные прутья для кузницы. Рязанов принял мельничное производство в отличном исполнении. Мельница ему обошлась в 75000 рублей. Остальную сумму, которую англичане должны были уплатить за Караганду, Рязанов согласился вложить в английский банк. Там они находятся и сейчас. Мельница работала 19-20 часов в сутки. За помол первого и второго сортов Рязанов брал по 15 копеек, а за помол без разделения на сорта - по 12 копеек. В 1920 году революционным комитетом мельница была отчуждена. Рязанова арестовали и увезли в Акмолинск. Там он работал на кожевенном заводе. Работал безупречно, и его освободили. Комитет не установил надлежащего контроля над мельницей, и вскоре вышел из строя двигатель. Началась НЭП, и Рязанову мельницу возвратили, но у него уже не было средств и деталей для ее восстановления. Узнали об этом акмолинские мукомолы братья Шмидт, у которых была точно такая же мельница. Приехали они к Рязанову и говорят: "Восстановим твою мельницу, но будет она работать на нас пять лет, а потом снова твоя". Заключили договор, Рязанов стал управляющим. Истек и срок договора, но тут изменилась в стране финансовая политика. И якобы за неуплату гарнцевого сбора мельницу у Рязанова отобрали..."
Михаил Никитич Ливадный, 1923 г. р.: "Мой старший брат Демьян работал у Рязанова на паровой мельнице вместе с Самойлом Босенком. Брат освоил просорушку и маслобойню. Гнал из рапса и подсолнечника постное масло. Босенок был вальцовщиком. Мука была двух сортов: "петлевка" и простая. На этой мельнице брат с перерывами служил много лет, пока не ушел в трактористы..."
Платон Филиппович Журенко, 1895 г. р.: "Много лет на Рязановскую мельницу везли пшеницу из разных сел. Высокого качества был помол. Сам Рязанов – солидный мужчина, был серьезный, всегда в конторе. Его сын был и весовщиком, и шофером. У Рязановых была легковая машина красного цвета. Когда мельницу у хозяина отобрали, он устроил распродажу разных вещей. Наше товарищество приобрело у него железный сейф с секретом. Сейф этот, наверное, и сейчас где-то в Ботакаре, при деле..."
Босенок Иван Самойлович, 1914 г. р.: "Помню Рязанова, а как же. К отцу бегал на мельницу. Сам старик был строгий. Детей у него было двое или трое. Уже взрослые. Все Рязановы в Акмолинск подались после того, как забрали у них мельницу, Никогда не думал, что познакомлюсь с Рязановым, который осуществил строительство в Ботакаре мельницы".
Бывший житель села Покорного, ставший журналистом, Ян Самойлович Кантер несколько раз приезжал из Таллинна в Караганду. Мы встречались, переписывались. Вот некоторые выдержки из его корреспонденций.
"Зима 1927-1928 года. Начальный период от ограничения кулачества и байства к решительному наступлению на них. Самым крупным степным капиталистом в районе Караганды был Рязанов из села Санниковского. Имел две нефтяные мельницы. В 1918-1920 гг. он сумел скрыть действительную стоимость мельниц, и они не были национализированы. Как и другие владельцы, Рязанов спекулировал гарнцевым сбором, государству муку не сдавал. Я тогда работал народным следователем 16-го участка Акмолинского судебного округа. Мне были приданы и функции районного прокурора. Вместе с начальником милиции Квартирко, судьей Герасименко, милиционером Бовкуном и секретарем Жуганом выехали в Санниковское. Рязанов был арестован и осужден за спекуляцию и саботаж хлебозаготовок. Из сейфа его я изъял свыше 5000 рублей. Из этих денег выдали зарплату рабочим и уплатили за нефть. Мельницы были конфискованы, переданы Фалькевичу - рабочему Спасского завода. Рязанову тогда было лет 65-70. Высокого роста, крупного телосложения, лысеющий, с подстриженными по-английски усами. Был у него взрослый сын. Сына оставили работать на мельнице. Старика Рязанова судили тут же, в Санниковском. Конфисковали мельницы, дом и все имущество..."
Затем Ян Самойлович прислал оригинал стародавнего документа от 29 января 1928 года. Из него видно, "как просты и конкретны" были методы руководства райкома партии. Автор письма - секретарь Промышленного райкома партии Г.А. Низовитин. Стиль и орфография сохранены.
"Совершенно секретно. Лично т. Кантеру и Квартирко. Дело, ребята, вот в чем: обязательно сумейте провести линию изъятия, т. е. национализации мельницы Гануса, проделав так: создайте комиссию из представителей селькресткома села Веселого, председателя Веселого сельсовета и Квартирко, а также от мельницы хорошего мастера и от граждан села Сенокосного. Но прежде чем это проведете, нужно будет оформить тебе, Кантер, на них,
т.е. Гануса и К° за повышение цен, заготовку хлеба без патента и т.д., вообще знаете, за что можно судить так, чтобы Герасименко мог своим постановлением изъять ихнюю мельницу, а самих года на три в тюрьму. Ну, в общем, провести нашу ревзаконность так, как она в условиях диктатуры пролетариата имеет значение закрепления диктатуры пролетариата. Нажмите на сельсовет там, где вы будете, о выполнении с/х налога и сверхплатежей с таким расчетом, чтобы это все было выполнено не позднее 1-го февраля сего года. В противном случае оформляйте материал на предов и сдавайте их под суд. Вообще, хлопцы, вам нужно будет обоим большевизироваться, т. е. вспомнить из прошлой нашей работы и тактики. В отношении Гануса, когда у Вас будет достаточно материалов, тогда только создавайте комиссию и прием мельницы. По окончании составления описи все припечатайте и сдайте кому либо на хранение, а о пуске и заведующем поговорим тогда, когда приедете. Я думаю, что вы, ребята, сумеете провести данную линию. Далее, в отношении 5150 рублей рязановских. Дело вот в чем. Уезд говорит, что если только эти деньги приобретены через мельницу и являются имуществом мельницы, то передайте их Фалькевичу. Об этом я уже договорился. А молодец ты, Ян, что предложил Рязанову выбраться в 24 часа из квартиры. Теперь привлекайте за самогон. Это тебя касается, Квартирко. Привлекай и за варение и за распитие, вообще где бы и кто бы ни попался. А в особенности есть случаи, когда зажиточные заставляют варить бедняка. Так вы привлекайте первого, это уже само по себе разумеется. И все это должно проводиться быстро. А Герасименко передайте привет, что если он только будет придерживаться трех дней назначения суда, то он сам будет отдан под суд, каковой будет его судить в 24 часа. Ну, а пока хош. С приветом, Низовитин. Из Долинского отправлено в Акмолинск 1200 пудов пшеницы конфискованной, да заготовлено 2000 пудов. В общем, там ничего, работают".
Вряд ли нужно комментировать этот документ. Он - порождение времени и системы, в которой не должно было быть нерадивых исполнителей. Но следует добавить, что Веселое село - это сегодняшняя Петровка.
По статистическим данным, с ноября 1929 года большая рязановская мельница стала принадлежать "Коопхлебсоюзу". 13 апреля 1993 года я повстречал в Караганде уроженца села Санниковского Василия Васильевича Ищенко, 1916 г. р. Разговорились. Я спросил: знакома ли собеседнику мельница Рязанова? Ветеран стал обстоятельно рассказывать:
- Знаешь, как к мельнице дорогу найти? По Гагарина к сопке Палпаш надо ехать. Как направо пойдешь - крайняя улица, туда и сворачивай. В тупике ее и был рязановский квартал.
- Почему квартал? - удивился я.
- Потому что Рязанов свой участок валом огородил. Въезд был через ворота. Канал прорыли, чтобы весной вода не подтопляла. Но все равно дней 10 в году усадьбу от поселка отделяла вода. У Рязанова было несколько строений: мельница двухэтажная - низ кирпичный, верх деревянный, кирпичный дом, конюшня, гараж, кузница, общежитие для рабочих, еще кое-что по мелочи. Станки стояли, инструмент всякий. Везде именное клеймо - "Рязановъ".
- А вы часто бывали на мельнице?
- Еще до 30-го года со взрослыми ездил. А в середине пятидесятых нашу машинно-мелиоративную станцию (ММС) прямо в дом Рязанова вселили. Огромный особняк, отлично спланированный, восемь комнат, столовая, кухни отдельно для рабочих, отдельно для Рязановых. Сделано добротно. Когда в кухне движок устанавливали, так еле в пол врубились. Доска-шестидесятка. На века строилось…
- А что с мельницей?
- Как - что? Она работала на одном поставе, четыре сорта муки давала. Второй двигатель в годы войны вышел из строя, его не смогли отремонтировать. Основной двигатель тоже ломался. Но нашли в карагандинском лагере мастера-умельца по английской технике. Все ведь было поставлено Рязанову из-за моря. Мастер сумел устранить поломку, да так, что еще и в 1960 году мельница постукивала.
- А когда она замолчала?
- Да вскоре и затихла... Пошла мода уничтожать мелкие предприятия. Закрыли ее, а скоро и наша ММС выехала из дома Рязанова. На баланс и мельницу и дом почему-то никто не взял. Их просто бросили, а местные жители быстро разобрали рязановское хозяйство на свои нужды...
Мы стали было расходиться, но старик задержал меня.
- Я ведь в Караганде и дочь Рязанова встречал. Был в облводхозе такой человек - Салюк. В гости к нему попал. Разговор пошел, кто-то ко мне по фамилии обратился. Вскоре подходит пожилая женщина и спрашивает: "Вы Ищенко из Ботакары?", - "Да", - отвечаю. - "А я дочь Алексея Рязанова". Тут я узнал, что она много лет проработала учительницей. Уже на пенсии, но учительствует ее дочь. Сын Рязанова, Виктор, живет в Акмолинске...
...В Ботакаре до сих пор бытует легенда, что предусмотрительный Рязанов не доверял новым властям. Часть своего золотого запаса сохранил где-то в тайниках. Оно еще не найдено, хотя ходил слух, будто бы в пятидесятых годах на свалке металлолома валялась металлическая рязановская кровать. Дотошные пацаны, балуясь, разобрали ее и обнаружили несколько золотых монет, на которые закупили в магазине пару килограммов конфет...
Легенда легендой, но само появление бывшего магната в поселке у сопки Жыланды, его род занятий здесь, факты из жизни ждут исследовательского поиска. С.Н. Марков утверждает, что в бумагах А.В. Рязанова был документ, согласно которому он мог унаследовать значительную сумму денег в одном из зарубежных банков. Возможно, это была часть того самого миллиона, что Рязановы получили от иностранцев за продажу Карагандинских копей, Спасского завода и Успенского медного рудника.
31 августа 2014 г. Зоя Петровна Богданцева прислала из Ботакары весточку:
"Юрий Григорьевич, сделала фото места, где была мельница. Мама (Татьяна Германовна Доманина, 1923 г.р. – Ю. Попов) приняла самое живое участие, ездила со мной на эту поляну. Возил нас местный житель Сергей Серых. Место, где стояла мельница и все мельничное хозяйство, прошло через горнило построек, перестроек. После мельницы на этом участке была воинская часть, стояли казармы. Позже их приспособили под автобазу. Сейчас нет ни части, ни автобазы. На этом участке в 80-е, 90-е годы строили жилье. И еще сильно повлияла близость плотины. Ее наращивали, подправляли, завозили скальный грунт, куски бетона... Еще в прошлом году Сергей видел на этом участке крупный остаток жернова, теперь мы его не нашли. Время делает свое дело".

Люди Большой Михайловки
Исторически сложилось так, что территория Караганды сформировалась из отдельных, обособленных поселений. Первые дома появились, как известно, в 1856 году в урочище Караганды-басы, впоследствии, уже в первой половине ХХ века, - Старый город. Позже появилась Большая Михайловка. Столыпинская реформа и земельный голод создали мощную человеческую реку, которая устремилась в Киргизскую степь.
Первым летописцем Большой Михайловки я считаю писателя Н.А. Пичугина (1890-1978). В годы войны, осев на карагандинской земле, Николай Алексеевич познакомился с В.П. Грабовским, местным старожилом, плотником и столяром из села Босивки на Киевщине. В книге "Город в пути", изданной в 1976 году, Николай Алексеевич свидетельствует:
"Ставший моим путеводителем в прошлое Михайловки, Грабовский повел меня к Параске Тертышной-Порхун. От нее-то, тогда пожилой, но еще крепкой, темноволосой, я услышал историю переселения Тертышных - один из многих эпизодов в истории преобразования пустынной казахской степи в житницу. Параска с мужем Дорошем Тертышным приехала сюда тоже с малоземельной Киевщины под осень 1906 года. Скоро приехали новые переселенцы: Дробот, Пастушенко, Грабовский. Дробот провел первую борозду по степи, не тронутой от сотворения мира. Он и был первым "целинником" в этих местах - так гласит предание…"
Обратимся к архивным документам, рассказывающим о появлении села Большая Михайловка. Переселенцы селились на новых землях строго по утвержденному в Переселенческом управлении списку земельной площади и данных о водных источниках. В 1902 году прибыла гидротехническая партия Отдела земельных улучшений Акмолинского уезда. На реке Бокпакарасу недалеко от зимовки Бармакова (сейчас - район улиц Мичурина и Кривогуза) пробурили ручным способом 6 скважин глубиной от 5 до 15 метров. Грунтовые воды, в основном, оказались пресными, встречались и солоноватые. Затем на участке работала межевая партия, которая взяла на учет все пахотнопригодные земли, пастбища и сенокосы. Для прибывающих крестьян отвели 9269,72 десятины земли. Из расчета 15 десятин на каждую мужскую душу участок разделили на 615 наделов. Наделы распределяли по жребию. Административное формирование переселенческого участка приходится на 1906 год. В документах он фигурирует то как зимовка Бармакова, то как Бокпакарасу, то как Куропаткинский.
У меня сохранилась подробная запись беседы с одним из старожилов села Семеном Трофимовичем Крутем, 1902 г. р.:
- Уже в 1906 году екатеринославские ходоки сюда были направлены. Основная масса хозяйств - 50, а то и более, тронулись в путь на следующий год. До Петропавловска добрались поездом. Здесь купили арбы, быков, лошадей. Пока дела делали – осень подоспела. Решили зазимовать в дороге. Выбрали деревню Сосновку, где стояли на квартирах, а весной 1908 года снова отправились в дорогу. Когда прибыли к Букпе, увидели, что уже стоят мазанки. Это были киевляне (в районе "Зелентреста") и дончане (вблизи гостиницы "Чайка"). Наша семья поселилась на Нижней улице (ныне Кривогуза). Образовались еще две широкие улицы - Средняя (ныне Крылова) и Верхняя (ныне Джанибекова). При въезде в село со стороны Караганды на Нижней улице стоял указатель "Селение Больше-Михайловское". Население было 1050 человек.
От Семена Трофимовича узнал я и фамилии первых строителей саманных хаток. В основном это были выходцы из Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровская область Украины), из села Большая Михайловка Покровской волости Александровского уезда. Семьи были большие, по 8-10 человек. Трофим Круть привез 4 сыновей и 3 дочерей. Прибыли три брата - Феодосий, Иван, Ефим Камеристы, четыре брата Голенинцевы, Митрофан и Андрей Лыжники, три брата Емельян, Николай и Алексей Кривогузы, Гаврила и Давыд Охваты, Старый Сасим с сыновьями Моисеем и Никифором, Федот Горб, Тимофей и Семен Зеленские, Филипп Гунько и три его сына, Влас и Федот Зелененко, Дмитрий Петренко с сыновьями Петром и Данилой, Романко, Гаркуша, Павел Фисак, Северин, Зиненко, Леоненко, Онуфриенко, Кондрат Иванов (по-уличному Бардаков) и другие. Пашкевичей, Рыбалко, Порхунов Семен Трофимович отнес к киевлянам, Иосифа и Сидора Стаценко - к тавричанам.
10 февраля 1909 года вводится сельское общественное правление. Одновременно Больше-Михайловское селение (так в документах) становится волостным центром. В состав Больше-Михайловской волости вошли села Волынское, Дубовское, Тихоновское и Новоузенское, но население в них распределялось неравномерно: Большая Михайловка - 1435, Дубовское - 658, Новоузенское - 240, Тихоновское - 151 человек. Статистика посевов: пшеница - 2018, овес - 103, рожь - 2 десятины. Количество скота: лошади - 417, волы - 308, коровы - 448, гулевой рогатый скот - 493, овцы - 289, свиньи - 165.
Села быстро застраивались, богатели. Часть крестьян подрабатывала зимой на карагандинских шахтах или Спасском заводе. В списках рабочих этих предприятий: Василий Грабовской, Никифор Сасим, Игнатий Гунько, Вукол Старокожев, Никифор Глухов, Емельян и Алексей Кравец, Григорий Гольцов, Лука Чернышенко, Никифор Булгаков, Капитон Дубовицкий, Николай Андрусев, Петр Макеров и другие.
В Большой Михайловке находились приемные должностных лиц. Среди них: старшина волости Ефим Голобородов, полицейский пристав, прапорщик запаса М. В. Жеребятьев, начальник 5-го крестьянского участка Б. В. Михайлов.
Однажды у жителей Большой Михайловки появился шанс обзавестись своей электростанцией. Железная дорога от угольных копей на Спасский завод и месторождение железной руды Сасыккарасу (железная руда - необходимый для плавки компонент на медеплавильном заводе) располагались на земле, отведенной крестьянам Большой Михайловки. В качестве компенсации новоселам отпускали подешевле уголь и обещали построить электростанцию. Но крестьянская масса отказалась от электричества: "Жили в потемках, будем и дальше жить без барских затей". Поступили традиционно, сторговавшись на угощении с вином и водкой.
Владельцы Спасского завода поступали иначе. Никифор Достов взял в аренду у англичан сроком на 7 лет 15 десятин земли под посевы пшеницы и участок под сенокос. За пользование землей Достов должен был поставлять на конный двор угольных копей половину заготовленного сена.
В начале 1912 года особая экспедиция Переселенческого управления занималась сбором статистических сведений об экономическом положении переселенцев. В Большой Михайловке взято на учет 200 колодцев, молитвенный дом, фельдшерский пункт, паровая мельница. Население - 1026 человек, домов - 151, хозяйств - 170, хозяйственных построек - 194. Рабочую наемную силу использовали 67 зажиточных семей. По данным о наличии скота, в Большой Михайловке было лошадей - 168, быков - 274, коров - 206, телят - 361, овец - 128, свиней - 150. Число бричек - 234, плугов - 243, земледельческих машин - 75. Своего скота не имели 16 хозяйств, сельхозорудий - 48 хозяйств. Общая площадь посевов составляла 932 десятины.
Любопытно взглянуть на прежние места жизни переселенцев. Из Екатеринославской губернии прибыли 62 семьи, из Ставропольской - 21, области Войска Донского - 17, Киевской губернии - 16, Воронежской - 5, Смоленской - 4, Харьковской - 3, Пермской и Таврической - по 2. Кроме этого по одной семье прибыли из Казанской, Курской, Орловской, Оренбургской, Херсонской губерний.
Хлеборобская жизнь налаживалась с каждым годом. Освоили не только близлежащие земли (сейчас на них стоит Новый город), но и другие участки (шахты 22 и 38, стадион "Шахтер" и Старый аэропорт). Проложили дороги к Сарани, Дубовке и Волынке. Переселенческое управление не забывало новоселов. В 1911 году возвели плотину на реке Бокпакарасу. Обошлась она казне в 1300 золотых рублей и построена была на совесть. Запустили рыбу, карася, первые три года лов был запрещен. Впоследствии эта плотина была реконструирована и в современном виде предстает перед посетителями парка им. 30-летия ВЛКСМ.
Первая школа располагалась в доме Кучеренко по Средней улице. Занятия вел псаломщик местной церкви Куприян Артемович Тютюнник. Позднее Министерство народного просвещения, наверное, в 1913 году, открыло на Верхней улице типовую школу. Здесь работала учительница Горбунова. Появились почта и церковь.
Пожалуй, самым крепким и уважаемым в селе человеком был Степан Дорофеевич Федоровский, прибывший из Ставрополья. Широкоплечий здоровяк соорудил в саманном помещении паровую мельницу. Она стояла на правом берегу речки Бокпакарасу, ниже современной плотины. Мельница была на два камня, муку выдавала двух сортов. При мельнице была крупорушка для очистки проса. Расчетливый мельник легко решал проблемы с топливом. В 1909 году англичане возле реки Сокыр обнаружили в старом колодце пласт угля. Смотритель Карагандинской копи Н.В. Немков прошел вертикальную разведочную шахту, которая вскрыла 16-метровую толщу угля. Неясно, почему выработку решено было завалить. Федоровский же завел поблизости шурф, откуда и брал горючий камень. Добыча продолжалась лет 15. Со временем среди людей укрепились названия: пласт Федоровского, шахта Федоровского, потом поселок Федоровка, наконец, Федоровское водохранилище.
У С.Д. Федоровского был едва ли не единственный в селе дом с крышей треугольной формы, правда, крытый лозой и камышом. У этого дома однажды остановилась повозка, в которой ехали переселенцы из Бессарабии на Успенский рудник, по дороге поиздержались. Когда Федоровский узнал, что глава семьи - механик по двигателям, пришел в восторг. Уговорил Ивана Моисеевича Гудзовского остаться в Большой Михайловке, обещая дом, бесплатный уголь, 10 пудов муки в месяц и жалованье 750 рублей в год. Мастеровой человек согласился. Федоровский продал старую мельницу долинским немцам Штерцу и Кинсфатору и в компании с Яковом Кривогузом оборудовал новую с двигателем в 18 лошадиных сил. Мирошником на мельнице с 1915-го по 1929 год состоял П.С. Гаркуша, 1877 г. р. В 1929 году С.Д. Федоровский вынужден был покинуть село и уехал, по слухам, в Семиречье.
Кроме Федоровской шахты существовали и другие крестьянские забои. В ноябре 1912 года жители села обратились по инстанциям о передаче им в арендное содержание участка казенной земли для разработки каменного угля. Разрешение было получено, и на выходах пласта "Верхняя Марианна" (потом здесь была шахта 64-83) появились "закопушки". Система выемки была очень проста - на расстоянии от 1 до 20 метров рыли два колодца, и, достигнув пласта угля, рабочие шли встречным забоем друг другу навстречу. Крепление почти отсутствовало, инструмент - кайло, лопата, бадья.
Жители Михайловки были нацелены на горное дело. В книге "Дремлющие богатства Акмолинского края" (1931 год) А. Степовой (псевдоним политссыльного) сообщал: "Крестьяне давно оценили высокие качества свинцовых руд, из которых отливали дробь для нужд промысловой и любительской охоты. В Большой Михайловке среди охотников и сейчас можно встретить лиц, непосредственно занимающихся этим "производством". Добывают свинец кусками. Тут же, в степи, устраивают горны, куда кладут каменный уголь. Из 8 пудов руды получают до 4,5 свинца…"
Приспособились крестьяне добывать и глину разных цветов – белую, зеленую, красную, желтую. Из нее изготовляли краски для побелки, подводки карнизов, цветочных украшений на стенах домов. Краски не линяли и держались годами. Особо славились глиняные подкопы в местечках Жумабек и Актас.
Новоселы стали первыми озеленителями края. Перед своими домами и во дворах охотно сажали деревья, в основном тополя, березы, реже яблоньки и сосны. За степными грибами шампиньонами ходили после дождя за околицу.
Война 1914 года коснулась и глубинки. Крестьяне уходили воевать. Некоторые погибли, как Герасим Колесо и Пантелей Круть. Федор Шаповалов и Сергей Калайда побывали в германском плену. Максим Пащенко вернулся в звании унтер-офицера.
В Красной Армии в 1918 году служили Г.П. Зайцев, И.К. Клименко. В Акмолинский совдеп был избран Ф.Н. Кривогуз (1893 - 1919). Следственная комиссия Сибирского Временного Правительства назвала его "вреднейшим и опаснейшим деятелем Советской власти, организатором и руководителем партии большевиков в Акмолинске". Феодосий Кривогуз погиб в возрасте 26-ти лет во время изнурительного пешего перехода арестованных до Петропавловска. Могила его неизвестна. Улица Нижняя, где жил Ф.Н. Кривогуз, с 1962 года носит его имя.
Период революции и гражданской войны отмечен частой сменой руководителей местной власти. Так, в 1918 году членами Большемихайловского сельсовета были М.Ф. Сасим, И.К. Стаценко, П.И. Сергиенко.
В декабре 1919 года в село вошли части Красной Армии. В селе был образован ревком, которым руководил Тимофей Семенович Зеленский, его заместителями были Федор Алексеевич Понеделков и Василий Кривогуз. Крестьяне приняли резолюцию: "Приветствуем Советскую власть, являющуюся защитницей угнетенного народа, и обещаем служить таковой всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами".
На собрании выступил командир 2-го Петроградского полка Новиков:
- Красная Армия пришла сюда обессиленная. Основные силы войск далеко. От тифа вышло из строя много бойцов. Прошу желающих записаться добровольцами.
В течение нескольких дней 16 крестьян вступили в ряды Красной Армии, в основном ребята 1900 года рождения. Это Моисей Девятко, Сергей Фисак, Иван Гунько, Степан Панченко, Прокопий Рыбалко, Иван Клименко, Павел Черемис, Федор Короленко, Сергей Калайда, Григорий Корниенко, Алексей Трунов, Тимофей Кучер, Василий Детюк, Давид и Лукъян Фоменко, Михаил Ледовских.
(Окончание следует)