Алексей Волынец, "Профиль", 8 июня

Особенно резко кривая военных расходов пошла вверх после 1807 года – необходимо было не только компенсировать поражения антифранцузской коалиции под Фридландом и Прейсиш-Эйлау, но и наращивать армию, оставшись один на один со всей Западной Европой, объединенной победами Наполеона.
К тому же с 1804 года тянулся военный конфликт с Персией, в 1806 году к нему присоединилась очередная Русско-турецкая война. В следующем, 1807 году Россия оказалась и в состоянии военного конфликта с Англией из-за присоединения к "Континентальной блокаде" под давлением Наполеона, а в 1808 году началась наша последняя война со Швецией.
Четыре войны одновременно помимо нарастающей угрозы со стороны императора Франции! Размах боевых действий 1809 года поистине впечатляет – пока английские корабли жгли наши поселения на Кольском полуострове, русские полки громили персов под Ереваном и турок у Поти, пешком шли по льду Балтики к окраинам Стокгольма и форсировали Дунай…
Если в 1807 году Россия тратила на сухопутные войска 43 млн руб., то в 1810 году – уже 92 млн. В год же накануне наполеоновского вторжения эти расходы составили почти 114 млн. Доходы казны не поспевали за ростом военных трат, и дефицит бюджета пришлось компенсировать печатным станком. Если к 1803 году в обращении находилось около 300 млн "ассигнаций", то к 1810 году – уже 476 млн. В итоге курс бумажного рубля упал почти вдвое – с 78 до 40 серебряных копеек. За два года, предшествовавших вторжению Наполеона, царская казна вбросила на рынок еще 105 млн бумажных "ассигнаций". Это просадило курс бумажного рубля до 25 копеек серебром, но позволило России увеличить армию почти до миллиона "штыков". При этом накануне 1812 года России оказались недоступны все внешние займы – капиталы на континенте Западной Европы уже плотно контролировались Наполеоном, но и враждебная французскому императору Англия тоже находилась в состоянии войны с нами. Попытка же Александра I занять деньги внутри страны провалилась из-за слабости российского финансового рынка – в 1810 году правительство анонсировало внутренний заем на 100 млн руб., но смогло получить лишь 3,2 млн.
Осознав, что при открытом столкновении с Бонапартом казну будет наполнять прежде всего печатный станок, Александр I весной 1812 года фактически переориентировал всю экономику страны на "бумагу". Царский манифест от 9 апреля того года перевел все налоговые, таможенные и прочие обязательные платежи на бумажный рубль. Отныне все обязательные платежи рассчитывались в серебре, но вносились в казну только бумажными "ассигнациями" по рыночному курсу. Сразу после вторжения Наполеона царь Александр I предпринял еще ряд чрезвычайных мер финансового характера – например, с 15 июля 1812 года была прекращена выдача любых банковских кредитов, а все городские бюджеты подчинили Министерству финансов.
Когда Наполеон занял Москву, в Петербурге на всю мощь включили печатный станок – за осень 1812 года в оборот вбросили 64,5 млн новых "ассигнаций". В итоге к концу года за бумажный рубль давали не более 20 копеек серебром. К декабрю 1812 года в казне Российской империи хранилось золотой и серебряной монеты лишь на 3,1 млн руб., тогда как на рынке обращалось более 645 млн "бумаги". Казалось, что такой дисбаланс сломает всю финансовую систему государства, но этого не произошло. Помогла активная внешняя торговля, шла даже в разгар войны: коммерция через Архангельск, черноморские порты и даже на Балтике не прекращалась. Общая стоимость экспортированных Россией в 1812 году товаров достигала 150 млн руб., а положительное сальдо торгового баланса составило 59,3 млн руб. Но еще больше на устойчивость финансовой системы повлияли победы русского оружия. На пике денежного кризиса именно разгром Наполеона обеспечил русский рубль не хуже золота и серебра.