Олег Барабанов, "Консерватор", 25 апреля

Америка, страшно признаться, опять победила. Возникает вопрос - как нам жить с такой Америкой дальше.

Из Вашингтона, с одной стороны, делают намеки, что для России (в отличие от какой-нибудь Франции) еще не все потеряно. С другой стороны, оппоненты Буша из демократической партии США уже обвиняют республиканцев в том, что их сближение с Москвой в последние полтора года было ошибочным и опасным. Конгресс США в любой момент готов разразиться новым антироссийским заявлением. Попытка запретить российским компаниям допуск в послевоенный Ирак, предпринятая американскими законодателями, это подтверждает.

Одновременно в Вашингтоне начался и поиск новых звеньев для пресловутой "оси зла". Сам термин "ось зла" весьма примечателен. Из памяти американцев не стерлась рейгановская "империя зла", как он назвал Советский Союз в одной из своих речей. По толкиенистским кругам России до сих пор ходят легенды, что якобы Рейган сказал также: "Советский Союз - это Мордор". Так или нет, уже не важно. Важнее то, что воспитанное на Толкиене "поколение шестьдесят восьмого года" получило простые и четкие ориентиры. Символическое воплощение зла соединилось с реальной политикой, а "темная страна" за "мглистыми горами" нашла свое место на карте.

С тех пор ничего не изменилось. С присущим ему красноречием, Буш-младший так определил американские ощущения девяностых: "Когда я рос, это был опасный мир, и ты точно знал, кто они такие. Было так, что - что мы против них, и было ясно, кто из них кем был. Сегодня мы не так уверены в том, кто они такие, но мы знаем, что они там". Мордор слегка поменял местонахождение, вытянулся в ось, но не стал от этого менее ужасным. Экранизация "Властелина колец" в последние годы только усилила образ. Даже те, кто не читал Толкиена, посмотрели фильм. После чего "две твердыни" в "оси зла" обрели конкретное имя.



Одна твердыня сейчас как будто пала. Теперь нужна другая, чтобы направить туда гнев американского народа и стволы его пушек. Выбор цели происходит буквально в эти дни. Приходит на память советский сериал "Победа", в котором Гарри Трумэн задумчиво выбирал из принесенного ему списка четырех японских городов. Теперь, поскольку из двух выбирать труднее, к Ирану и КНДР американцы добавили новые цели - совсем явно Сирию (где осталась наша последняя в дальнем зарубежье военная база) и почти открыто Белоруссию. Во всяком случае, символический экшн с контрпосланием белорусскому народу, с которым выступил чиновник госдепа одновременно с официальным посланием президента Лукашенко недельной давности, расставил все нужные акценты. Но в том, что цель будет выбрана, сомневаться не приходится. И поэтому надо задумываться уже сегодня: что мы станем делать, если однажды на рассвете американские "томагавки" разбомбят Минск? Нажмем на кнопку ядерного чемоданчика и затем в течение получаса (кто успеет) попрячемся в убежища? Или выступим с нотой протеста, попутно линчевав американского посла? А то и вообще сделаем вид, что так этому Минску и надо?

Вопрос прост: какой силы должна быть пощечина, чтобы в ответ оскорбленный забил обидчика насмерть? Складывается впечатление, что американцы в последние годы раз за разом пробуют силу пощечин и пока не получают ответа. В 1999 г разбомбили китайское посольство в Белграде. Китайцы побушевали вокруг миссии США в Пекине, но в целом стерпели. Сейчас обстреляли наших дипломатов в Ираке. Мы стерпели. Если так будет продолжаться, американцы войдут во вкус. И тогда либо идея ядерного сдерживания умрет вовсе, либо нам (или китайцам, или французам, etc) придется нажимать на ядерную кнопку. Впрочем, шеф Пентагона Рамсфельд заявлял, что не исключает применения американцами ядерного оружия в Ираке. Это означает, что кольцо всевластия уже начало мутить головы своим обладателям. Если ковбойский поход на "ось зла" продолжится, ядерный сценарий будет становиться все более и более реальным.

Нашей главной задачей вновь становится то, чтобы Америка, во-первых, не напала на нас, пока мы достаточно беззащитны или безвольны, и, во-вторых, не спровоцировала нас самих на ядерный удар. Именно поэтому подчеркнутое нежелание Владимира Путина идти на конфликт с США в ходе иракского кризиса следует считать вполне грамотным ходом. Это был серьезный успех нашей внешней политики, несмотря на все злорадство прессы. Следует развивать эту линию, совершая одновременно крайне сложный маневр - убеждая американских толкиенистов принимать в расчет и наши интересы.

Есть еще один показатель восприятия мира по-американски - то, каким образом в голливудских фильмах предстают те или иные страны. Последняя серия о Джеймсе Бонде "Умри, но не сейчас" стала для западного обывателя лучшей иллюстрацией на тему ужасов Северной Кореи (параллельно, отметим, там есть и еще один штришок - сотрудничество МИ-6 и китайской разведки). С этой точки зрения, последние военные фильмы Голливуда о России ("Цена страха" и "К-19") внушают некий оптимизм. Ощущения русского как злобного врага после этих фильмов точно не складывается. Может быть, нам стоит договориться с крупным американским продюсером, чтобы снять фильм о России как друге?

Придерживаться этой унизительной и жалкой тактики мы обречены ровно до тех пор, пока у России не хватит сил на достойное противостояние… либо пока к власти в США не придет новая политическая элита, воспитанная на более серьезной литературе, нежели черно-белые фэнтези о мировом Добре и Зле.