Мэтью Стивенсон, Le Temps // ИноПресса.Ру

Обычно новоизбранные американские президенты в первые полгода-год пребывания в должности пользуются благосклонностью СМИ и Конгресса, пишет Le Temps. Но в случае Барака Обамы этот медовый месяц ограничился одним уикендом, отмечает в своей статье писатель Мэтью Стивенсон. Одна из причин такой быстротечности медового месяца - в решении Обамы изменить сущность экономической и внешней политики Соединенных Штатов с первых же дней пребывания в должности.

Казалось бы, демократическое большинство в Палате представителей и Сенате и высокая популярность среди американцев должны были бы помочь Обаме осуществить реформы. Одной из причин затруднений Обамы, по мнению Стивенсона, является "гибридная природа американского правительства". Хотя теоретически США - это федеральная республика, на самом деле штаты сегодня не имеют ни власти, ни денег. Не похоже федеральное правительство и на парламентскую систему: с мнением министров не особенно считаются при принятии законов или выработке политики.

Конгресс, не отчитывающийся перед президентом, тоже таит в себе тонкости американской политики. Хотя Обама сделал ставку на двухпартийный подход и даже назначил в свой кабинет министров-республиканцев, конгрессмены-республиканцы связывают свое будущее на выборах с провалом президента - будь то в плане экономики или внешней политики. Ни один республиканец не проголосовал за план спасения экономики, предложенный Обамой. Что касается внешней политики, оппозиционная партия делает ставку на теракт, который ослабит президента. В следующий раз, когда где-нибудь в мире взорвется начиненная взрывчаткой машина, политические противники Обамы не упустят шанс свалить этот теракт на выпущенных на свободу узников закрытой им тюрьмы Гуантанамо, убежден автор статьи.

Отличить друзей от врагов - вот в чем была самая сложная задача первых дней президентства Обамы: если сначала он считал, что может полагаться на верных членов избирательного штаба и традиционных союзников за границей, то спустя несколько дней некоторых его "друзей" уже было трудно отличить от приспешников Буша и Чейни.