Данияр Ашимбаев, ЦентрАзия.Ру, 15 января

Circle in the sand
"round and "round
Never ending love is what we"ve found
Белинда Карлайл

На минувшей неделе в Казахстане сменилось двое из четырех высших (по конституции) чиновников, были назначены новые руководители МИД и Минобороны, перестановки затронули сравнительно крупную группу других руководящих работников.

Большинство наблюдателей моментально сошлось на мнении, что все это связано с "усилением влияния двух основных околовластных группировок", хотя "окончательного решения на Главный вопрос" еще не принято". На самом деле, имеют ли произошедшие события внутреннюю политическую подноготную или являются всего лишь текущей ротацией кадров, которую глава государства давненько не устраивал?

Кадровый состав нового правительства, особенно его экономической части, настолько походит на его же предыдущую реинкарнацию, что здесь вопрос сводится, скорее всего, не к смене стратегии, а корректировке технологии. Масимов, в конце концов, был одним из основных игроков предпредыдущего правительства, будучи помощником президента, а затем вице-премьером фактически готовил основные программные документы ушедшего кабмина. Сохранение же в практически неизменном виде всего экономического блока исполнительной власти (включая переход Школьника в администрацию президента, а Орынбаева – в правительство) четко свидетельствует о том, что серьезных корректировок проводимого курса не будет. Что касается обвинений в адрес нового премьера в принадлежности к банковскому лобби, что стоит отметить, что главы Нацбанка и АФН также являются выходцами из частных банков, а банки, если уж об этом зашел разговор, – это вообще самый высоко развивающийся сектор нашей экономики (со всем остальным – чисто объективные затруднения).

На самом деле, основная причина назначения нового премьера больше заключается в необходимости смены главы правительства в принципе.

Даниал Ахметов проработал, как об этом уже неоднократно писали, дольше всех остальных премьер-министров. И хотя его опыт и знания достаточно высоки, столь длительный срок работы стал негативно сказываться на "энергетике" всей исполнительной власти. Стала теряться оперативность, свежесть решений, упорство в их реализации и т.д. и т.п. Кроме того, за три с лишним года Ахметов, желая того или нет, перестроил под себя значительную часть властной пирамиды, что также начало отрицательно влиять на объективность в принятии решений. И никакой личной вины экс-премьера нет: абсолютно такие же проблемы возникали во всех других правительственных командах (и не только в нашей стране).

Приход Масимова (как, впрочем, и любого другого кандидата на этот пост) способен дать необходимую встряску исполнительной власти, так сказать, новый импульс. У нового премьера явно избыток новых идей и концепций; налицо явное желание показать достоинства своего правительства, особенно на фоне "старого". В целом же, новый кабинет вполне сбалансирован, курс очевиден, а что касается "выполнения обязательств перед теневыми патронами", то, во-первых, Масимов – человек президента (ибо других априори на такие посты не назначают), а во-вторых, "патроны" могли бы найти более нейтральную фигуру. Ничего принципиально нового от кабмина ждать сложно: все наработки, которые будут сейчас осуществляться, уже были озвучены, прошли проверку (в том числе и общественным мнением), а баланс сил во власти – пока на стороне правительства, что явно добавит ему результативности. Хотя, как говорят некоторые экономисты, лучший способ побороть зависимость экономики от нефти – это просто запретить ее экспорт.

Как и смена правительства, назначение-избрание нового спикера Сената стало ожидаемой сенсацией. Нуртай Абыкаев, один из самых ближайших и доверенных соратников главы государства, занял пост председателя верхней палаты весной 2004 года. Тому были две основных причины. Во-первых, ему – по своему менталитету – было бы слишком тяжело руководить предвыборными кампаниями – парламентской и президентской (с первой благополучно справился Тасмагамбетов, со второй – Джаксыбеков). Во-вторых, учитывая сложную внешне- и внутриполитическую обстановку вокруг выборного цикла, было крайне важным укрепить формальный пост "вице-президента" именно такой фигурой. Можно даже вспомнить, что в период прошлых выборов Абыкаев возглавлял КНБ республики – и это также было стратегическим и политическим назначением. Можно вспомнить и то обстоятельство, которое многие упускают из виду, придавая то или иное значение должности спикера Сената, которое заключается в следующем: до прихода Нуртая Абыкаева на этот пост, аппаратный вес Сената был намного ниже. И никто не "подозревал" Омирбека Байгельди или Оралбая Абдыкаримова в готовности стать "преемником" президента, если "что-то вдруг случится".

Свою политическую роль в выборном сезоне Абыкаев сыграл, Сенат под его руководством усилился, стал восприниматься как один из важных центров формирования государственной политики (в том числе и внешней). Причем, доверие главы государства к Нуртаю Абыкаеву не смог подорвать даже скандал с причастностью ряда сотрудников его аппарата к убийству Алтынбека Сарсенбаева, хотя, естественно, он ускорил его уход с поста спикера, в общем-то, и без того предрешенный.

Назначение послом в Москву – также знаковое. Это не ссылка, а, скорее, демонстрация неизменности стратегического партнерства Казахстана и России. (Если бы речь вообще зашла именно об опале, то страна назначения была бы совсем иной).

Назначение Касым-Жомарта Токаева председателем Сената также как и в случае с Ахметовым имеет две основных причины. Прежде всего, Токаев явно засиделся в министрах иностранных дел. В этой должности он, конечно, выстроил вполне адекватную внешнюю политику Казахстана, немало сделал для его имиджа за рубежом. Из этой должности он "стартовал" несколько лет назад в премьеры, и вновь вернулся в МИД. И разговоры о "возможности" занятия им поста генсека ООН, явно инспирированные из МИДа, должны были лишний раз намекнуть руководству страны, что Токаев, по мнению многих, уже перерос уровень министра. Имеющийся опыт тем не менее подсказывал, что хотя Токаев – сам по себе хороший министр, но в системе исполнительной власти он уже достигал карьерного потолка, а выдвигать его в генсеки ООН никто пока не собирается. Кроме того, отечественный МИД явно преодолел свой лучший уровень, и сбои, которые не могли произойти еще года 3-4 назад, явно участились. Дела на европейских фронтах выглядят далеко не лучшим образом, а реакция внешнеполитического ведомства на некоторые зарубежные культурные новации была чересчур адекватной их сюжетам.

Естественно в таких условиях встал вопрос о смене министра и назначении Токаева на высокую должность, на которой он смог бы реализовать свой потенциал. Таким постом и стала должность председателя Сената, где при Абыкаеве заметно усилилась внешнеполитическая активность, которой несколько не хватало системности. Представляется, что в нынешних условиях, когда вопрос о чрезмерной политизированности Сената снимается с повестки дня, опыт Токаева и роль верхней палаты в реализации казахстанской политики окажутся вполне адекватными друг другу.

Не менее адекватным назначением является и назначение Марата Тажина на пост нового министра иностранных дел. Хотя он являлся главным идеологом внутриполитической стратегии Казахстана, многие забыли, что Тажин причастен и к формированию внешнеполитического курса. И учитывая его вес в современной политике страны – и как идеолога, и как практикующего руководителя – другой кандидатуры на пост главы МИДа, способной придать новый импульс его работе, усилить его роль в системе государственной власти и выработать новые подходы, просто не было. За годы независимости Марат Тажин смог стать одним из тех немногих людей, чьи политические возможности перестали зависеть от формально занимаемой должности. Из его последних достижений можно вспомнить благополучно прошедший выборный цикл 2003-2005 годов, а также вновь выросшее значение Совета безопасности как политического института.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что нынешняя роль Совбеза оказалась под воздействием двух основных факторов, негативно влиявших на его работу в прежнем виде. Во-первых, руководители профильных исполнительных ведомств чересчур рьяно отстаивали свой собственный приоритет в формировании отраслевой политики, а во-вторых, от Совбеза все больше функции по надзору за состоянием дел в тех же ведомствах, нежели стратегический анализ.

В этих условиях стало опять же вполне адекватным назначение секретарем Совета безопасности Берика Имашева, в обширной биографии которого следовало бы в данном контексте выделить опыт работы в органах прокуратуры. То, что Имашев не получил, как Тажин, дополнительный пост помощника президента по национальной безопасности, думается, лишь подтверждает этот тезис. Некоторые госорганы, отвечающие за общественную безопасность и борьбу с коррупцией, а также за оборону страны, явно нуждаются в тщательной ревизии. То, что Совбез, скорее всего, переключится со стратегических вопросов на контрольные функции в нынешних условиях вполне оправданно. Тем более, что некоторые стратегические функции так или иначе перейдут к МИДу.

Собственно, всеми этими проблемами вызвано и назначение экс-премьера Даниала Ахметова министром обороны. Трудоустройство бывших глав правительств всегда было головной болью, вызванной печальным историческим опытом. Тем более, что премьеры уходили не по отрицательным мотивам, а по требованию "политического момента", который никоим образом не сказывался на их желании работать дальше и на адекватной должности. И если Балгимбаев и Токаев, по сути, вернулись на прежние места работы, более близкие и дорогие их сердцам, нежели премьерское кресло, то уже для Тасмагамбетова выстраивалась сложная цепочка, в результате которой он стал акимом южной столицы – креслом, стоящим формально ниже тех, которые он занимал до этого, но – думаю, это очевидно, не менее влиятельным и не менее важным, чем любой астанинский кабинет.

Для Даниала Ахметова таким "понижением" стало Министерство обороны: с одной стороны, он оказался в формальном подчинение своего не слишком любимого бывшего заместителя, а с другой – фактически занял "маршальскую" должность (с учетом того, что его первый заместитель имеет погоны генерала армии).

Безусловно, Мухтар Алтынбаев немало сделал для становления отечественных вооруженных сил, особенно в свое повторное правление Минобороны, пришедшееся на все тот же электоральный цикл. В отличие от предыдущих лет в военном ведомстве не было вопиющих коррупционных скандалов, социальных инцидентов и тому подобного. Тем более, что только минувшей весной глава государства наградил министра званием "народного героя" – единственного госчиновника за последнее десятилетие.

Вместе с тем, количество "средних" и "мелких" скандалов, связанных с Министерством обороны, явно стало зашкаливать за критический уровень. Растущее число нестарых еще, но опытных генералов и полковников, оказавшихся в отставке по разным причинам, включая излишне частые реорганизации вооруженных сил, стало привлекать внимание прессы, а также пополнять ряды не слишком лояльных к главе государства общественных объединений. В таких условиях, было принято решение о смене министра обороны, назначении на этот пост опытного организатора Даниала Ахметова и перемещении Алтынбаева на должность первого заместителя министра. Экс-премьеру теперь предстоит перестроить работу министерства и придать ему все тот же пресловутый "новый импульс", а Алтынбаеву – помогать ему и извлекать уроки из уже второго ухода с поста министра за свою биографию…

Таким образом, произошедшие перестановки были направлены не на обновление властной команды, а на технологическое перераспределение ролей между ее ведущими игроками, многие из которых "засиделись" в своих креслах и утратили должную хватку и реакцию.

Насколько устойчивым и длительным окажется нынешний расклад покажет время. Стратегический баланс сил и интересов между различными группами политической элиты страны данными кадровыми изменениями затронут не был. А что касается излюбленного вопроса о перспективах смены власти в Казахстане, то нынешние перестановки, во-первых, окончательно запутали все выстроенные до сего дня прогнозы, а во-вторых, еще больше сплотят элиту вокруг главы государства, чья безальтернативность лишний раз была подчеркнута на минувшей недели.