Данияр Ашимбаев, 27 октября

Одной из самых ярких черт нашего менталитета является тщеславие и этот момент государственная пропаганда в прежние годы тщательно обыгрывала, рассказывая о том, что Казахстан является и лидером реформ, и оплотом стабильности в Центральной Азии (и даже шире - на постсоветском пространстве), и главным движителем интеграции на постсоветском пространстве.
И справедливости ради отметим, что это были не просто идеологемы. Казахстан действительно много добился за годы независимости. Важным фактором социальной стабильности было и то, что к нам ехали гастарбайтеры из соседних стран, которые с Казахстаном как бы соперничали за "лидерство" в регионе.
Проявления межнациональной напряженности и религиозного радикализма хотя и имели место, но были достаточно точечными и локальными.
Громкие политические конфликты 2001 и 2011 гг., если убрать романтизацию и пропагандистскую шелуху, на самом деле были фоном, на котором происходили аппаратные схватки, и глубокого социального фоне не имели. Зато они породили свою мифологию, которая дала искаженное представление о реальности и героизировала "протест".
Собственно, как и январские события 2022 г. Из их оценок были полностью исключены внешний фактор и фактор заговора, зато в ассортименте добавлена тематика "повышения цен на газ", "митингов солидарности" и "глубокого социального недовольства". Тут, что интересно, государство в своих целях полностью солидаризовалось с "либерально-национал-популистским" лагерем, который активно обслуживал попытку переворота.
Согласившись с указанными тезисами и приняв их в качестве базовых идеологем нового курса, государственный аппарат фактически нивелировал ту идеологию позитивизма, которая царила при прежнем политическом режиме. Накачка же общественного мнения тезисом о бездарно и неправильно прожитых десятилетиях, которые нужно исправлять и исправлять, породила гиперкритизизм и создала определенный информационный вакуум, в которой расцвели популистские призывы со стороны иноагентской сети вещания. В то же время государство оказалось не готово к обсуждению своих уже нынешних ошибок и ляпов, а вопросы стратегии и экономические проблемы попыталось вообще вывести за пределы хоть какого-то диалога.
Ситуацию балансирует то, что прежние элиты демонстративно самоустранились с политической сцены, крупный бизнес подчеркнуто корректен, а у оппозиции нет ни ярких авторитетных лидеров, ни востребованной альтернативной повестки дня. Это позволяло государству доминировать в политической жизни страны и проводить свою повестку. Однако политический фон 10 месяцев нынешнего года продемонстрировал ряд негативных аспектов функционирования государственного аппарата, которые снижают его способность к долгосрочному лидерству и ответу на общественные, экономические, корпоративные и международные запросы.
Не могу сказать, что зреет запрос на альтернативу; скорее речь идет о преодолении дефицита кадров, идей и политической воли - то есть, того, чем явно не страдала предыдущая правящая элита страны.
Мы видим, что периодически государственный аппарат пытается свалить те или иные проблемы на "саботаж" со стороны предшественников, но это никакого эффекта уже не дает, поскольку первые "два конверта" были использованы в таком промышленном ассортименте, что привели к полному отторжению.
К сожалению, нужно констатировать и нежелание или неготовность аппарата извлечь выводы из сложившейся ситуации. Запас прочности и доверия у государства позволяет сохранить статус-кво на какой-то период, но приближаются определенные дедлайны, которые могут расколоть и без того не слишком дружелюбную команду и ускорить приближение тех рисков, которыми государство так любит пугать всех и самого себя.