Томас Урбан, "Suddeutsche Zeitung" // Перевод ИноПресса.Ру

Польский премьер-министр Ярослав Качиньский – юрист, имеющий ученую степень, его брат-близнец Лех, президент, – профессор права. Основанная ими национально-консервативная партия называется "Право и справедливость" (ПиС). После поразительной двукратной победы на парламентских и президентских выборах осенью 2005 года они заявили о своем намерении создать сильное правовое государство и, в первую очередь, положить конец "коррупционному пакту" между политиками, сотрудниками спецслужб, экономическими и мафиозными боссами, нити которого опутали всю страну. Сейчас, спустя почти два года, их постигла политическая неудача. Ярослав Качиньский потерял большинство в парламенте, скорее всего, осенью стране предстоят новые выборы.

При всем том ошибок в выводах Качиньских не содержалось. Действительно, в 90-е годы в процессе приватизации бывшие кадровые партийные работники и сотрудники спецслужб крайне сомнительным образом отхватили себе самые лакомые куски государственной экономики, а также наиболее доходные лицензии, например, на телевещание и услуги сотовой связи. В любом случае, спецформирование, Центральное антикоррупционное бюро (СВА), созданное по образцу ФБР, в борьбе с "коррупционным пактом" до сих пор не может похвастаться ни одним крупным успехом. Наоборот, в последние недели подтвердились опасения, о которых уже давно говорила оппозиция: ряд акций СВА был направлен против политических противников, в частности, против непредсказуемого крестьянского вождя Анджея Леппера, чья партия "Самооборона" до сих пор входила в правительственную коалицию. Агенты CBA, выдававшие себя за бизнесменов, обратились к ближайшим сотрудникам Леппера с коррупционным предложением. Однако тот своевременно узнал о провокации. Качиньский полагает, что Лепперу сообщил об этом министр внутренних дел Януш Качмарек, и поэтому вышвырнул последнего из кабинета министров. В ответ на унизительную отставку Качмарек, в свою очередь, обвинил министра юстиции Збигнева Зебро, молодого "шерифа Качиньских", в использовании прокуратуры в политических целях.

Сенсационный конфликт в правящей верхушке недвусмысленно свидетельствует не только о том, что в Польше существует проблема с коррупцией, но и о том, что независимость юстиции в стране под угрозой. Корень зла – в конституции: в Польше министр юстиции является одновременно генеральным прокурором и, таким образом, главным начальником всех следователей страны; все ведущие прокуроры назначаются им же. Ни в одной другой стране ЕС подобных порядков не существует, кроме того, трудно себе представить, чтобы где-то еще – как в случае Леппера – государственные служащие участвовали в провокациях, направленных против политических противников.

Злоупотребление правосудием со стороны правительства нельзя оправдывать ссылкой на то, что тем же самым занималось предыдущее посткоммунистическое правительство. Причем политическое влияние на юстицию посткоммунистов, эволюционировавших в социал-демократов, выглядело по-другому: прокурорам предписывалось затягивать или даже закрывать дела по обвинению политиков в коррупции, чтобы тем самым не нарушить старые связи. При Качиньском же и его шерифе Зебро дело доходило до того, что они не только критиковали отдельные приговоры, а даже публично нападали на конституционный суд.

Очевидно, что Качиньский не способен пойти на компромисс, чтобы удержать политических союзников, что править он может только при помощи давления и шантажа. Теперь он стоит у руин своей борьбы за "нравственную революцию". Первый итог: после политического поворота в 1989 году ни один другой польский политик не нанес такого огромного вреда репутации польской юстиции, как доктор юридических наук Ярослав Качиньский, который дал своей партии прекрасное имя "Право и справедливость".