Алишер САГАДИЕВ, www.better.kz, 29 марта

Рахат Алиев-Шораз не служил в армии, не занимался стрелковым спортом и никогда не был заядлым охотником. Но среди его слабостей давно и широко известна страсть Рахата к оружию. По свидетельству многочисленных источников, с начала 90-х годов он любил развлекаться стрельбой по пустым бутылкам, то в шутку, то всерьез пугать пистолетом конкурентов и партнеров по бизнесу во время деловых переговоров и застолий в узком кругу, а также предпочитал не расставаться с личным оружием даже в бане.
Любой психолог согласится, что подобную степень пристрастия к потенциальному источнику смерти уже можно перевести в разряд фобий и определенного комплекса личности. Многие склонны связывать это с известной спецификой лихих 90-х, уже в первой половине которых Алиев стал богатым человеком, а также его службой в КНБ и других силовых структурах Казахстана, где оружие положено по роду работы и по должности. Возможно, это и так. Однако некоторые факты и нюансы указывают на то, что предпосылки к этому комплексу возникли у Рахата задолго до того, как он стал богатой и влиятельной персоной.
Любопытную информацию об этом мы почерпнули в медицинских кругах Казахстана. Их практикующие представители среднего и старшего поколения помнят, как Рахат учился в мединституте и каким он был во времена студенчества. У этих людей свое мнение, почему он так и не стал врачом, несмотря на то, что имел перед глазами близкий блестящий пример своего отца – выдающегося хирурга Мухтара Алиевича Алиева. Как это ни удивительно кажется на первый взгляд, но они считают, что именно он, Алиев-старший, с которым в юности Рахат был очень близок, вольно или невольно приложил руку к отлучению сына от медицины.
В частности, наши источники рассказали об одной из планерок, которую проводил Мухтар Алиевич в своем институте с его руководством в период, когда там проходил учебную практику Рахат-старшекурсник мединститута. Планерка была обычной, рутинной и запомнилась ее некоторым участникам – нашим собеседникам лишь своим завершением.
Когда обсуждение текущих дел было закончено и Алиев-старший задал дежурный вопрос, нет ли у кого еще что сказать, попросил слова один из его заместителей, курирующий интернатуру и студентов-практикантов. Он сообщил, что рвется в бой практикант Рахат Алиев, который настойчиво просится принять непосредственное участие в хирургических операциях, которые идут в стенах института, вплоть до того, чтобы ему разрешили взять в руки скальпель и поработать им. В связи с этим зам спрашивал, как поступить – допустить или нет в операционную сына директора института хирургии.
По свидетельству очевидцев, в ответ Мухтар Алиевич пришел в сильное волнение и расстройство. Не отличаясь, как и многие классные специалисты негуманитарных отраслей, ораторским искусством, на сей раз он разразился сбивчивым, но долгим монологом, смысл которого сводился к тому, что директор возмущен позицией своего зама-перестраховщика, поскольку существуют четкие требования и порядок допуска к практической хирургии, до которой его сын Рахат, естественно, еще явно не дорос. Завершилась взволнованная речь директора примерно такой сказанной в сердцах тирадой: пусть он (то есть Рахат) практикуется на крысах и кошках, а к людям его и близко не подпускайте!
По рассказам, когда Рахат узнал об этом (кто его первым проинформировал, отец или его упомянутый заместитель, доподлинно неизвестно), то сильно огорчился, вроде даже перестал ходить на практику в отцовский институт и вообще заметно охладел к овладению профессией врача. Похоже, рассказанный случай стал той пресловутой черной кошкой, которая пробежала между отцом и сыном.
Ее призрак вновь возник после завершения Рахатом учебы и получения диплома врача. При таком отце перед ним были открыты любые дороги. Но тогда Алиев-старший вновь употребил свой авторитет и власть, отправив сына не куда-нибудь, а в московскую аспирантуру, тем самым вновь отсрочив его соприкосновение с практикой. Будет лучше для всех, если сын увлечется наукой, чем встанет к операционному столу, якобы признавался Алиев-старший в узком профессиональном кругу, вольно или невольно намекая на то, что не видит Рахата врачом-практиком.
Между тем, тот не испытывал тяги к научно-теоретическим медицинским изысканиям ни тогда, ни раньше, ни позже. Но к тому моменту Рахат уже не грезил и практической медициной, а потому воспринял решение отца бесконфликтно. Но такими ли внутренне бесконфликтными были в дальнейшем резкие перемены в судьбе Рахата? Ведь, как известно, сначала профессиональные, а затем и жизненные пути отца и сына круто разошлись. Если первый остался верен Эскулапию, то второй подался в услужение Меркурию. Отец закрепился в любимцах бога врачевания, а сын оказался способным учеником покровителя торговли, прибыли, ловкости, плутовства, обмана, воровства и красноречия, манящего богатством и комфортом.
Психолог, к которому мы обратились за консультацией, уверен, что контраст между возвышенной миссией Алиева-старшего и заземленной стезей, на которую свернул Алиев-младший, не мог пройти бесследно для обоих. Что касается последнего, то на это косвенно указывает эпизод во время празднования в 70-летия Мухтара Алиева, освещению которого газета "Новое поколение" в № от 14 февраля 2003 года посвятила подробный репортаж под красноречивым заголовком "Рахат Алиев жалеет, что не продолжил дело отца". Действительно, как явствует из той публикации, Рахат признался в этом публично в торжественный момент чествования отца при большом количестве гостей. Возможно, это было рисовкой и позерством. А возможно – и спонтанным выплеском комплекса неполноценности сына светила медицины, поскольку по свидетельству и автора репортажа, и очевидцев юбилея Рахат в момент указанного признания ну очень сильно волновался.
Несмотря на совершенно иной контекст, из этой же оперы события в столице Австрии осенью 2008 – весной 2009 года, о которых сообщали многие СМИ. Процитируем лишь одно тех сообщений: "5 мая 2009. КазТАГ. Отец экс-посла в Австрии Рахата Алиева – Мухтар Алиев обратился в консульский отдел посольства РК в Австрии с просьбой оказать содействие для встречи с казахстанским послом в Вене Ержаном Казыхановым. "Он обратился в консульский отдел 4 мая текущего года. В ходе беседы с послом он сообщил, что прибыл в Австрию для проведения обследования и операции на сердце. По заявлению Мухтара Алиева, его сын с октября 2008 года всячески препятствовал его возвращению на родину, забрав у него все документы: паспорт, кредитную карту, мобильный телефон, наличные деньги и личные вещи (чемодан, 2 дорожные сумки)", – сообщил руководитель пресс-службы МИД РК Ильяс Омаров. По словам пресс-секретаря, М.Алиев рассказал, что 4 мая текущего года в 4 часа утра он незаметно от охраны, где проживал, перелез через забор и прибыл в посольство.
"Две недели назад он также тайно покидал дом и, придя в городской департамент полиции, обращался с письменным заявлением, но положительного решения не последовало. М.Алиев сообщил также, что он неоднократно пытался мирно решить проблему своего отъезда домой, но безуспешно. Поэтому был вынужден семь раз объявлять голодовку", – пояснил И. Омаров".
Невольно возникает впечатление, что г-н Шораз, кроме прочего, отыгрался на отце за перенесенные от него в молодости обиды и психологические травмы. Но до какой же степени надо оказаться закомплексованной на грани психической неполноценности персоной, чтобы таким унизительным и жестоким образом пытаться использовать родного отца в личных политических игрищах!.. Прав был много лет назад блестящий хирург, но несчастный отец Мухтар Алиев – его сына нельзя и близко подпускать к людям.