Асылбек Конурбаев

Если в Казахстане случается конфликт между работодателем и наемными работниками, симпатии общества всегда на стороне рабочих. Наши рабочие – это шахтеры, металлурги или нефтяники. Они всегда в касках и в грязных спецовках. О рабочих из цехов по сборке автомобилей или телевизоров слышно редко, хотя они, возможно, тоже где-то есть. Впрочем, доля автомобилей и бытовой электроники в нашем ВВП неразличимо мала, потому даже если бы эти рабочие вдруг заявили о своих требованиях, их вряд ли бы услышали. Зато нефтяников и металлургов слышат хорошо. Они жалуются на низкую зарплату, тяжелые условия труда и на то, что иностранцам на их предприятии платят намного больше за такую же работу. На их фоне представители заводской администрации в костюмах и галстуках выглядят бездельниками, непонятно за что получающими свою зарплату. Владельцев шахт, рудников и доменных печей в непосредственной близости от рабочих вообще не увидишь, поскольку живут они обычно где-то в Лондоне или Брюсселе. Но все, что о них думают рабочие, мы слышим.
А вот что думают о своих рабочих директора и владельцы заводов, мы практически не знаем. Нам, правда, периодически сообщают, что производительность труда у нас в разы ниже, чем за рубежом. Поясняют, что в этом виноваты устаревшие технологии и изношенное оборудование. О том, что профессиональные навыки и квалификация наших рабочих на крайне низком уровне, говорят реже. А если говорят, то всегда без привязки к конкретному предприятию. И по телевизору никогда не услышишь, что, например, рабочие такого-то завода, печально известные самой низкой в Евразии производительностью труда, патологической криворукостью и самыми частыми нарушениями трудовой дисциплины, требуют повышения зарплаты. Хотя обычно дело обстоит именно так.
Когда нам говорят, что у нас в стране острый дефицит высококвалифицированных рабочих, зато наблюдается избыток рабочей силы низкой квалификации, это значит, что рабочие на наших заводах работают плохо. Зато хорошо считают зарплаты иностранных работников. И искренне верят, что компания должна им платить столько же.
История Таразского металлургического завода (ТМЗ) – это история казахстанского бизнеса (в лице ТОО "Центрально-Азиатская инвестиционная консалтинговая компания", подразделения АО "Sat&Company"), который пытается создать успешное и прибыльное производство ферросплавов на базе устаревшего и обанкротившегося завода по производству фосфатов ("Химпром 2030"). Исходная ситуация выглядела благоприятной – цена на ферросиликомарганец в 2008 году составляла 2,5 тыс. долларов за тонну, при этом спрос на ферросплавы устойчиво рос. Инвесторы рассчитались с долгами. В программу перепрофилирования завода были инвестированы миллиарды тенге. Постепенно, шаг за шагом, проводилась модернизация оборудования. Приобретались марганцевые месторождения. Наращивались объемы производства. И тут цены падают вдвое – сказывается мировой экономический кризис. Высокая энергоемкость металлургического производства дополняется дорогой электроэнергией Жамбылской области. Инженеры и рабочие не имеют опыта работы металлургов, для налаживания производства приходится приглашать специалистов из Запорожья.
О планировавшейся окупаемости завода за четыре года работы приходится забыть. Администрация завода пытается добиться элементарной дисциплины – снижения аварийности при эксплуатации печей и пресечения воровства металлолома с территории предприятия (в металлолом превратилась большая часть оборудования для производства желтого фосфора). И тогда рабочие публично выражают свое недовольство. Причем не через профсоюз, не через создание забастовочного комитета и выдвижение каких-то требований. Нет, вместо рутинной процедуры, предусмотренной трудовым законодательством, выбирается более эффектный путь публичного скандала. Несколько человек, в том числе и давно уволившиеся с предприятия люди, приглашают на завод съемочную группу одного из телеканалов и рассказывают журналистам, какая у них тяжелая работа и какие маленькие зарплаты. Зарплаты на заводе действительно маленькие. Как, впрочем, и производительность труда. Увидев журналистов с телекамерами, подходят и другие рабочие. Вечером сюжет показывают по телевидению. Гендиректор ТМЗ Айтбек Рахимов горько усмехается: они жаловались, что им план по выплавке увеличили. Да если бы настоящие металлурги услышали эти цифры, они бы рассмеялись – таких низких показателей нет, наверное, нигде. Как бы то ни было, конфликт между рабочими и руководством завода зафиксирован. С учетом недавних событий в Жанаозене это очень похоже на шантаж.
На ТМЗ больше тысячи двухсот рабочих. Почти все они сохранились еще со времен "Химпрома". То, что у них нет необходимых профессиональных навыков – это только одна сторона кадрового вопроса. Новому, более компактному металлургическому предприятию столько рабочих просто не нужно. Как поступают в таких случаях на Западе? Увольняют всех лишних. А государство будет выплачивать им пособие по безработице, сопоставимое с их прежней зарплатой, пока они не найдут новую работу. На днях компания Hewlett-Packard официально объявила о том, что в ближайшие два года уволит 27 тысяч сотрудников, то есть 8% персонала. Экономические аналитики одобряют такие действия: "Перед HP стоит сложная задача и компании нужно принимать сложные решения, связанные с увольнениями. Сократив персонал, HP сможет перенаправить инвестиции в более важные для себя отрасли". Что может Hewlett-Packard, не может позволить себе казахстанский инвестор. В нашей стране бизнес обязан быть социально ответственным и делать все, чтобы не допустить роста социальной напряженности. Айтбек Рахимов говорит: нет, никого увольнять не будем. Для ферросплавов столько людей не нужно, но мы создаем другие производства – азотно-кислородный цех, цех по выпуску электродной и ремонтной массы…
На ТМЗ прибывают собственник завода – председатель совета директоров АО "Sat&Company" Кенес Ракишев и глава местной власти – аким Жамбылской области Канат Бозумбаев. Дирекция собирает рабочих на митинг.
Возможно, Кенес Ракишев понимает, что с точки зрения эффективности бизнеса ТМЗ надо просто закрыть. Как это собирается сделать Opel со своим заводом в городе Бохум. А открывать завод по производству ферросплавов надо где-нибудь на севере, где электричество дешевле, да и с квалифицированными кадрами проблем нет. Но в Германии свои правила, у нас – свои. Там действуют по закону, у нас – по справедливости. Кенес Ракишев спрашивает у рабочих: какие есть ко мне вопросы? Ему говорят: у нас зарплата 24 тысячи тенге, а украинцам платят по пять тысяч долларов. Ракишев отвечает: это специалисты-металлурги, у нас таких просто нет. Они наладят нам производство и уйдут. А вам зарплату будем повышать поэтапно, как предусмотрено.
Канат Бозумбаев говорит: послушайте, если инвестор уйдет от нас, переведет свои деньги в более надежный и прибыльный бизнес, на запад, в нефтянку куда-нибудь, разве вам от этого лучше станет? Давайте будем поддерживать то производство, что есть в нашей области, это ведь и вам, и вашим детям нужно. Кенес Ракишев говорит: я принял решение повысить зарплату тем, кто получает 24 тысячи, на 50%, а не на 30, и не поэтапно, а с 1 июня. Рабочие аплодируют. Кенес Ракишев спрашивает: есть еще вопросы к нам? Выходит пожилой рабочий и говорит: "Уберите украинцев. От них только вред один".
Договорились о том, что будет подписан меморандум о партнерстве между работодателем, рабочими и акиматом. Интересно, что там будет записано: что наши рабочие повысят производительность труда до уровня украинцев или что хозяева завода повысят рабочим зарплаты до уровня украинских?