Зарина АХМАТОВА, "Время", 7 ноября

На днях в мажилисе состоялась презентация законопроекта, призванного изменить подход к государственной службе и государственным служащим. Согласно законопроекту, для чиновников и госслужащих будет разработана модель селекции в соответствии с принципами меритократии, в результате должны остаться лучшие. Презентовал проект председатель Агентства РК по делам государственной службы Алихан БАЙМЕНОВ. Закон предусматривает создание высшего управленческого корпуса "А" – блока элитных чиновников, политических госслужащих, количество которых, во-первых, будет сокращено в шесть раз, а во-вторых, повысится их статусность, жалованье и прочие полезные показатели. Кроме этого будет запрещен командный принцип работы и введена система дисциплинарного и этического контроля. Словно в культовом советском фильме, заработает принцип "цветовой дифференциации штанов" для государственных мужей. Как система будет работать в новых условиях? Об этом мы спросили наших экспертов.

Эдуард ПОЛЕТАЕВ, политолог:
В чем фишка?
– Это неплохая идея: попытка установить в стране некую меритократию – власть лучших путем определенной селекции. Идея не нова, на Украине тоже пытались создать управленческую элиту нации. Что-то похожее делал и МЕДВЕДЕВ в России. Пока непонятно, что будет заложено в основу отбора – преданность правящему курсу, уровень IQ или опыт работы, знание языков, а может, умение трудиться, как корейцы, по 10 часов в день? Другой момент: такие инициативы у нас возникают после того, как некоторые бывшие чиновники, которые находились в высшем эшелоне, вдруг оказываются за границей и критикуют оттуда власть. Часть хороших управленцев вообще может оказаться в местах не столь отдаленных. И где у меня – гражданина – гарантия, что эти "избранные" не будут потом замешаны в коррупционных правонарушениях? Это тоже надо как-то учесть. В общем, проблема достаточно серьезная, и то, что ее поднимают, – уже хорошо.

Данияр АШИМБАЕВ, главный редактор "Кто есть кто в Казахстане":
Традиции у нас сильнее законов
– Командный принцип работы, несмотря на все ограничения в политике, соблюдается. То, что аким или министр переходит с места на место и забирает всю команду – как бы его ни ограничивали – это факт. У того или иного высокопоставленного чиновника есть своя команда, где у каждого – свои функциональные обязанности, что, в принципе, имеет свои достоинства. Проблема в том, что при таком раскладе человек приводит с собой своих людей, а имеющийся потенциал не использует. У нас без того канал вертикального роста ограничен, а "командный принцип" рубит его на корню. К тому же аппарат в государственном и квазигосударственном секторе продолжает расти. И когда объявляют о сокращениях, сокращают вакансии, а не реальных людей. Попытка создания "корпуса А", в принципе, обладает позитивным началом, но наша аппаратная практика и традиции сильнее любых законов. Что касается конкурса среди чиновников... Кто сказал, что конкурсная процедура безупречна и человек не сможет договориться с комиссией? Я думаю, что после внесения поправок все возьмут под козырек, поклянутся друг другу в верности и честности, проведут дежурные "круглые столы", а о мерах по реализации мы можем и не услышать. Хочу напомнить: у нас люди годами сидят на хороших постах, но не имеют "доступа к телу". А без него – как и без собственного административного, финансового, медийного ресурса – ты можешь числиться кем угодно, но в неформальной табели о рангах занимать последнюю позицию. Поэтому я бы не стал переоценивать значение закона, всех проблем он не решит.

Мурат АБЕНОВ, депутат мажилиса:
Трудности перевода
– Что мы имеем в системе подбора госслужащих? Та благодатная идея, заложенная в начале двухтысячных, когда был принят закон о госслужбе, дала свои плоды. Тогда были заложены хорошие нормы меритократии, закон был честный и открытый. Мы ему поверили. Тогда огромный поток молодых образованных людей пошел на госслужбу, среди них и я. Два года это работало, а потом мы стали отыгрывать назад. Дали возможность брать переводом на должности без объявления конкурса. Если в 2000 году 100 процентов госслужащих проходили через конкурс, то сейчас всего лишь 17,6 процента. Люди перестали верить в то, что на госслужбу можно попасть честным путем. Другая проблема – непрозрачность оценки знаний, один и тот же орган оценивает и принимает решение. Во всем мире эти функции разграничены. В новом законе восстанавливается принцип меритократии – все через конкурс. Теперь оценку будет проводить независимая комиссия при Агентстве по делам госслужбы – и не будет возможности протаскивать своих. Кстати, все сделали акцент на корпусе "А", в связи с новым законом это неправильно, это лишь малая часть изменений. И теперь мы не будем, как раньше, убеждать чиновника: вот, дескать, будешь уходить, не бери с собой команду на новое место. Теперь мы этим законом просто запрещаем переводы, трудно будет кого-то уволить, чтобы освободить место.

Гульмира ИЛЕУОВА, президент центра социальных и политических исследований "Стратегия":
Не испортить бы идею…
– Разложение элиты – это старая болезнь, об этом много говорят. Плюс коррупционная составляющая, которая разлагает систему изнутри. Поэтому однозначно нужно было что-то делать. Позитив я вижу в том, что они хотят придать весомости уже имеющимся институтам и должностным лицам. Больше всего меня насторожил тот факт, что нет критериев оценки. Что должно быть присуще высшим должностным лицам? Ответственность, патриотизм, государственный интерес? Как измерять эти вещи, как они будут это оценивать – мне непонятно. Поэтому у меня только одно опасение – что хорошую идею испортят реализацией, как у нас это часто бывает.

Зауреш БАТТАЛОВА, президент Фонда развития парламентаризма в Казахстане:
Не верю!
– Инициатива интересная, но, на мой взгляд, никакие изменения в отношении госслужащих не будут результативны без изменения самой системы государственной службы. Сегодня полномочия должностных лиц ограничены, и при принятии решений они вынуждены оглядываться на мнения вышестоящих инстанций. Можно принимать разные программы, но пока нет четких разграничений между ветвями центральной власти и исполнительными органами, все эти реформы могут не достигнуть основной цели, которой хотят добиться их идеологи. При этом сокращения чиновников не произойдет, произойдет отток, перераспределение из одной сферы в другую. Если преследуют улучшение качества госслужбы, то нужно ответить на вопросы – за счет чего? И если сокращения численности не произойдет, то как здесь быть с бюджетным планированием, с учетом того, что корпусу "А" обещают надбавку? Я отношусь в целом к идее скептически.

Владислав КОСАРЕВ, депутат мажилиса:
Все – к лучшему!
– Я думаю, что законопроект кардинально меняет отношение к государственной службе. Считаю, что подход – власть лучшим (в зависимости от дееспособности, знаний и преданности) – это правильный подход к выдвижению кадров на новую высокую должность. При этом сокращение политических госсслужащих – мера вынужденная. Вообще, на мой взгляд, любое движение к упорядочению кадров – к лучшему. Конечно, сразу до уровня совершенства мы не поднимемся, но двигаться надо в сторону повышения ответственности. Сегодня ведь какая ситуация? Человек в определенной области ничего не понимает, а его ставят на высокую должность. Фактически может только громко задавать вопросы: "До каких пор?", "Сколько можно?", "Почему?". А порекомендовать что-то, исправить ситуацию, дать внятные разъяснения он не способен, потому что некомпетентен. Я думаю, новшества помогут исправить положение.