АЛМАТЫ, 18 окт – ИА Новости-Казахстан

Проект создания Единого процессингового центра (ЕПЦ) в Казахстане был заблокирован в правительстве, некоторые члены которого имеют "прямое отношение" к банковскому лобби, заявил бывший глава Национального банка Казахстана Григорий Марченко.
Нацбанк, который в то время возглавлял Марченко, выступил с инициативой создания ЕПЦ, мотивируя это, в частности, необходимостью снижения тарифов на банковские услуги, связанные с платежными картами. Первоначально Нацбанк предлагал выкупить у банков банкоматы и POS-терминалы и отдать их в управление ЕПЦ, установив единый тариф на обслуживание объединенной сети вне зависимости от того, какой банк эмитировал карту. Позже сообщалось, что после критики этого проекта со стороны крупнейших банков Нацбанк отказался от идеи обязательного объединения банкоматной сети. В свою очередь банки выразили готовность отказаться от взимания комиссий за снятие наличных из банкоматов для получателей пенсий и пособий.
"Все предложения и аргументы по созданию ЕПЦ, так же как и все возражения, собранные банками, были представлены в правительство. И именно там предложение Национального банка было заблокировано, хотя правительство не имеет никакого отношения к функционированию платежных систем. Это исключительно прерогатива Национального банка", – заявил Марченко в интервью газете "Деловой Казахстан", опубликованном в пятницу.
Марченко пояснил, что единственной причиной, по которой Национальный банк должен был представить предложение в правительство, является отсутствие у Нацбанка права законодательной инициативы. Экс-глава Нацбанка убежден, что парламент в основном бы поддержал это предложение, "направленное на защиту интересов простых граждан и на урезание аппетита банков".
"Думаю, что в правительстве несколько министров имеют прямое отношение к банковскому лобби. Другого объяснения блокирования предложения Национального банка нет. Нельзя же считать доводом, что из-за ЕПЦ некоторые банки потеряют свои конкурентные преимущества. С одной стороны интересы абсолютного большинства населения, а тут конкурентные преимущества двух-трех банков. Несерьезно", – говорит Марченко.
По его информации, сейчас в стране насчитывается 12,8 миллиона держателей карточек, использующих в обращении 14,3 миллиона платежных карточек.
"Около 80% из них – дебетные, то есть преимущественно зарплатные, пенсионные, студенческие, расчетные. И это именно те карточки, которые касаются всех граждан нашей страны. Понятно, что операции по них абсолютно безопасны для банков, так как они подтверждены реальными деньгами на банковском счете", – отметил Марченко.
Он добавил, что при проведении операций некоторые банки зарабатывают на них по нескольку раз.
"Во-первых, при зачислении денег на счета своих клиентов – от 0,3 до 1,0%. Некоторые банки зарабатывают еще и при снятии гражданами денег через их собственные банкоматы. Т.е. второй раз – на тех же суммах денег. При использовании этих карточек для безналичной оплаты в сети POS-терминалов банки зарабатывают дополнительно от 1% до 1,6%. Плюс повышенный тариф при снятии наличных денег через банкоматы других банков (1%-1,5%)", – подчеркнул он.
Кроме того, продолжил экс-глава Нацбанка, среднедневные остатки на счетах, подтверждающих расчеты по платежным карточкам, превышают 300 миллиардов тенге. "Это реальные деньги, абсолютно бесплатно доставшиеся банкам, за обслуживание которых платят все граждане и организации нашей страны. А за что?", – заметил он.
"Дополнительно мы стали анализировать тарифы банков на переводы денег внутри страны. И выяснили, что тарифы банков превышают тарифы Национального банка от 14 до 96 раз! Посчитайте сами, сколько мы платим как потребители этих услуг, это будет интересная и занимательная арифметика, показывающая, почему Нацбанк вышел с предложениями преобразовать рынок платежных карточек", – рассказал банкир.
"То есть понятно, что 20 лет развития рынка платежных банковских карт не дали результатов, которыми можно было бы гордиться, за исключением доходов, которые банки получают по этим услугам. Если посчитать, во сколько обходится одна транзакция по карточке клиенту нашего банка, то мы получим сумму 178 тенге. По самым скромным подсчетам, банк зарабатывает около 100 тенге на каждой транзакции. Акционеры и менеджеры банка могут этим гордиться, а все остальные платить, – подчеркнул он.
Отвечая на вопрос, какие выгоды для клиентов банков сулил проект ЕПЦ, если бы он был реализован на практике, Марченко сказал, что это выразилось бы в экономии средств.
"(…) если на карту перечислили заработную плату, вам нужно снять определенную сумму наличных денег, то уже не нужно искать банкомат "своего банка". Можно снять наличные в первом же увиденном банкомате, комиссия при этом ноль! Если организация выплачивает заработную плату на карточку, то сейчас с нее берут плату за это. При ЕПЦ – не брали бы. При оплате карточкой в магазине, комиссия также составит ноль. Сейчас с предприятия, предлагающего товары и услуги, за оплату его клиентов карточкой берут 2,5% комиссии. А если бы был ЕПЦ, то брали бы 0,5% или фиксированную низкую плату, скажем 30 тенге? На выбор. Все это уже есть в мире, – рассказал Марченко.

-----

Я уже третий раз провожу на себя тендер
1prime.ru, 18 октября

Дважды председатель Нацбанка Казахстана Григорий Марченко после неожиданного ухода с поста главы центрального банка республики снова планирует перейти в частный сектор, не исключая, что следующее место его работы будет в России.
Свое решение покинуть Нацбанк он объясняет семейными причинами, отвергая слухи о разногласиях с президентом Казахстана по вопросу пенсионной реформы.
О жизни после нескольких лет работы в центробанке и планах на будущее Марченко рассказал в интервью агентству "Прайм". Беседовала Татьяна Чубасова.
– Не жалеете, что покинули пост?
– Я уже четвертый раз ухожу с государственной службы, и у меня никаких проблем с этим нет. Рыночная экономика циклична, у меня жизнь циклична: несколько лет в частном секторе, несколько лет в Нацбанке, несколько лет в частном секторе, снова несколько лет в Нацбанке. Сейчас наступает период частного сектора, ну и хорошо, потому что там плюсов больше – меньше стрессов, меньше ответственность, больше финансовый пакет.
У меня нет никаких претензий и обид. И вообще не на кого обижаться, если я сам написал заявление 2 июля. Я хотел уйти в конце августа, президент тогда не отпустил. С моей точки зрения, смену председателя Нацбанка надо воспринимать нормально и развиваться дальше. Председателей было много – шесть за годы независимости Казахстана. Президент сказал, что политика Нацбанка не изменится, новый председатель тоже сделал такое заявление.
У нас, к сожалению, население во многом с подачи журналистов любит персонализировать какие-то решения, принимаемые центральным банком. Но на самом деле любой центральный банк – это организация, в которой все важные решения принимаются коллегиально. Поэтому говорить о том, что все определяет председатель – это в принципе неправильно. В этом смысле по большому счету поменялся один член правления.
– Уже думаете о новом месте работе?
– Я сейчас только начал тендер, предложения поступают. Я уже третий раз провожу на себя тендер. Когда проводил в 1997 году, было 38 заявок, 11 из них я отобрал в короткий список и начал проводить более предметные разговоры, в результате остались 4 заявки, которые я обсуждал более детально, а затем окончательно остановился на предложении Deutsche Bank. В 2004 году я тоже проводил тендер, но тогда было 11 предложений.
Сейчас ситуация поменялась, потому что я в силу тех самых семейных обстоятельств, из-за которых и написал заявление, в течение ближайших 10 месяцев не могу работать на постоянной работе, потому что мне все время нужно будет ездить из Европы в Алма-Ату. Но я могу быть независимым членом совета директоров или советником.
– Существуют ли для вас какие-то ограничения на работу в банках Казахстана?
– Есть, поэтому в Казахстане я в течение трех лет не могу занимать руководящие должности в финансовых институтах. Этот запрет я в свое время сам и вводил, но тогда он был на год. Потом увеличили этот срок до трех лет, но это ограничение не распространяется на другие страны. К тому же не обязательно идти в финансовый сектор, где я проработал 20 лет.
Плюс в том, что можно быть членом нескольких разных советов директоров и не надо работать с 9 утра до 9 вечера. Но минус в том, что членам совета директоров и советникам не платят так, как президентам и председателям правления.
– Есть уже предложения о работе?
– Есть, конечно, но я вам не скажу. Пока только 6 предложений поступило, но я не тороплюсь. Всегда появляются предложения, которых ты даже не ждал, или новые направления деятельности, которыми ты прежде не занимался. Я в принципе до Нового года никаких окончательных решений принимать не буду.
– Рассматриваете возможность поработать в России?
– А почему нет? Смотря какие будут предложения. Нужно выбрать несколько вариантов, которые не противоречили бы друг другу. Быть членом совета директоров в шести разных коммерческих банках в одной стране – это ненормально, потому что они друг с другом конкурируют.
– Может ли так произойти, что вы снова вернетесь в ЦБ?
– Никогда не говори никогда. Я планирую встретиться с Виктором Геращенко, мы на двоих пять раз бывшие председатели ЦБ. Двух других таких людей в мире нет. Он, правда, шутит, что я могу еще побить его рекорд. С формальной точки зрения, чтобы с ним сравняться, я должен поработать председателем центробанка в другой стране, потому что он один раз был главой Госбанка СССР и два раза ЦБ РФ. А я оба раза был главой Нацбанка Казахстана.
– Политическая карьера вас интересует?
– Меня политика не интересует, как раз те качества, которые меня делают хорошим председателем Нацбанка, не делают меня хорошим политиком. С моей точки зрения, люди, которые работают в центробанке, должны концентрироваться на финансовых рынках.
Уйти из ЦБ в частный сектор – это нормально, вернуться в ЦБ тоже нормально, а переход из центрального банка в политику чаще всего хороших результатов не дает. Но это моя точка зрения.
– Новый председатель Нацбанка Казахстана говорил о преемственности курса, но ждете ли вы каких-то корректив в политике регулятора?
– 100 дней пройдет в Казахстане, тогда поговорим. Зачем сейчас пытаться предугадать, что будет делать новый председатель Нацбанка. Пусть работает, наоборот, ему сейчас надо помогать. А когда пройдет 100 дней, тогда можно обсуждать, что изменилось, а что осталось прежним.
– Кто выдвинул кандидатуру Кайрата Келимбетова?
– Президент выдвинул его кандидатуру. Насколько я знаю, на уровне обсуждения эта была не единственная кандидатура.
– Будут ли, на ваш взгляд, какие-то серьезные кадровые перестановки в Нацбанке?
– Он ни одного дня не работал в Нацбанке и в банковском секторе, поэтому, с моей точки зрения, правильно было бы опираться на тех людей, которые работают в ЦБ и имеют стаж по 15-20 лет. Если он начнет приводить свою команду, нужно понимать, что это за люди.
Я в этом смысле человек прямой и если это будут не те люди или если по истечении 100 дней станет понятно, что проводится не та политика, молчать не буду и об этом скажу громко. Но пока нет никаких оснований для того, чтобы что-то говорить.
– Несмотря на формулировку причины ухода – "по семейным обстоятельствам" – пресса писала и о других причинах, указывая на ваши разногласия с президентом по поводу пенсионной реформы.
– Делать какие конструкции, что я из-за этого написал заявление, не правильно. Если бы я по этой причине написал заявление об уходе, то так и написал бы, что принципиально не согласен с решениями президента по пенсионной реформе.
– Но ЦБ был против каких-то инициатив по пенсионной реформе?
– Предлагались две меры – введение обязательных 5-процентных взносов со стороны работодателей для тех работников, которые занимаются тяжелым физическим трудом. Это было поддержано правительством и парламентом, и даже работодатели не сильно выступали против. Вторая честь реформы, которая, кстати, была идеей Келимбетова и которую поддержал президент, предусматривала объединение всех пенсионных фондов. Мы как Нацбанк были против этого объединения, но поскольку политическое решение было принято, то оно прошло.
При объединении фондов есть целый ряд плюсов – снижаются административные издержки и сокращаются риски проведения фондами сделок с аффилированными лицами. Но фонд государственный и он один, поэтому в долгосрочной перспективе может появиться желание, если будут дыры в бюджете, залатать их при помощи этого фонда. Это произошло в Венгрии, Польше и в десятках других стран.
Для того, чтобы минимизировать этот риск, нужна правильная структура совета по управлению пенсионным фондом, поэтому мы предложили включить в него одного человека от правительства, одного – от администрации президента, двух от Нацбанка, столько же от частных финансовых институтов и трех независимых экспертов. Тогда большинство в совете будет из негосударственного сектора, и эти члены совета директоров не позволят направить деньги будущих пенсионеров на какие-то политические проекты, которые мало окупаемы или не окупаемы вообще. Но соблазн такой будет.
– Какие еще изменения планируются в пенсионной реформе Казахстана?
– Предстоит выравнивание пенсионного возраста у женщин, которые у нас живут в среднем на 10 лет дольше, а выходят на пенсию на 5 лет раньше. Этот законопроект прошел через нижнюю палату парламента, был принят верхней палатой и пошел на подпись президенту, который в последний момент отсрочил выравнивание пенсионного возраста до 2018 года.
С фискальной точки зрения это дополнительные расходы бюджета в течение четырех лет – около 7,5 миллиарда долларов. Но президент как глава государства учитывает не только финансовые вопросы, но и социальные и политические. Можно спорить и что-то обсуждать на этапе подготовки решения, а после того, как оно принято, что спорить? С нашей точки зрения, ключевым является момент, что это решение вообще принято даже с отсрочкой, так что в течение 10 лет постепенно пройдет выравнивание пенсионного возраста у мужчин и женщин на уровне 63 лет.
– Как вы оцениваете пенсионную реформу в России?
– Может быть, это резкая оценка, но в России по-настоящему пенсионной реформы с 1997 года до сих пор проведено не было. Были несколько попыток, но ни одна из них не была достаточно системной и даже до середины не доведена. Поэтому, с моей точки зрения, России еще предстоит провести полномасштабную пенсионную реформу.
Эти попытки наслаиваются друг на друга, и даже профессиональные менеджеры, работающие в НПФ, говорят, что сами не все понимают. А простое население не понимает в подавляющем большинстве. В какой-то момент должна быть выстроена относительно простая и понятная населению пенсионная система.
Я видел цифры, в России с учетом льготников и военных 30% населения уже являются получателями пенсии, что составляет примерно 43-44% электората. Поэтому очень сложно принимать какие-то решения, потому что они затрагивают существенную часть населения.
Российские НПФ ждет акционирование и тщательная проверка для участия в системе страхования пенсионных накоплений. Как эту проблему решал Казахстан?
У нас изначально все пенсионные фонды были акционерными обществами и над ними был регулирующий орган. То, что в России собираются сделать сейчас, в Казахстане было сделано с самого начала. Есть еще и проблема учета. У нас с самого начала отдельно учитывались активы самого фонда и его акционеров и активы клиентов фонда. Был эпизод в 2006 году, когда один пенсионный фонд обанкротился, но у его вкладчиков никаких проблем не было, потому что учет велся отдельно, и их средства были просто переведены в другой фонд. В России эта работа ведется и до конца еще не доведена.
– Считаете ли вы правильным решение перевести новые пенсионные накопления россиян в управление ПФР до тех пор, пока фонды не вступят в создаваемую систему гарантирования?
– Я решение российского правительства не буду комментировать.