Талгат Ибраев

На днях бывшие адвокаты Рахата Алиева Манфред и Клаус Айнедтеры, а также Отто Дитрих объявили о том, что после смерти их клиента без работы они, тем не менее, не останутся. Теперь эта команда юристов будет представлять интересы вдовы Алиева Эльнары Шоразовой и их дочери Анжелики Джулианы Шораз. Причем, речь идет не только о дополнительных исследованиях причин смерти самого Алиева и неких таинственных серверах с "секретной информацией", которые, якобы, еще предстоит открыть, но и о чисто меркантильных вещах, связанных с оформлением весьма солидного наследства а также приведением в порядок дел в целом сонме больших и малых фирм и фирмочек, разбросанных буквально по всему миру и так или иначе завязанных на семье Алиева-Шораз.
И действительно, количество этих компаний буквально потрясает воображение. Даже те, явно неполные данные, что периодически попадали в открытую печать, позволяют понять тот размах, с которым действовал Алиев, пребывая в полупопольном положении, и с какой тщательностью и упорством он пытался спасти, "отмыть" и легализовать добытые в период своей деятельности Казахстане капиталы.
Впрочем, непосредственно о текущих делах мы подробно поговорим несколько позже, а пока постараемся воскресить в памяти некоторые ключевые этапы жизнедеятельности Алиева в нашей стране, в ходе которых, собственно, и ковалось то его благосостояние, остатки которого теперь намерены спасать австрийские стряпчие.
Отсчет, пожалуй, стоит начать с 1993 года, когда молодой врач-лаборант НИИ клинической и экспериментальной хирургии имени Сызганова, неожиданно для подавляющего большинства своих коллег в одночасье сменил тесную ординаторскую на просторный кабинет административного работника. Впрочем, как выяснилось буквально через три месяца, назначение Рахата Мухтаровича заместителем начальника управления внешнеэкономических связей Минздрава было исключительно стратегическим ходом. А основной целью стало создание новой компании-монополиста "Казмедимпорт", которой были переданы все права по государственным закупкам и завозу в Казахстан лекарственных препаратов. Мотивировалось это неудачным опытом по импортированию лекарств со стороны целого ряда частных структур, владельцы которых ради такого дела даже умудрились набрать целую кучу государственных кредитов, впоследствии, благополучно ушедших "в песок". И вот, волевым решением тогдашнего правительства, фармацевтический рынок импортных лекарств, типа, упорядочивался, а право определять зарубежных поставщиков, заключать с ними соответствующие договора и, конечно же, иметь от этого все сопутствующие "ништяки", получал лично мырза Алиев-младший, с небольшой кучкой доверенных подчиненных. Итак, первый кирпичик в копилку общего материально благополучия был благополучно заложен.
Кстати, наверное, именно тогда Рахат Мухтарович почувствовал непреодолимую тягу к всевозможным монополиям. И особенно, к монополиям, подкрепленным административным ресурсом, что в итоге давало вообще дивный результат. Поэтому, немного осмотревшись по сторонам, было решено начинать развитие собственного масштабного, разнонаправленного, а самое главное – тщательно очищенного от путающихся под ногами конкурентов бизнеса.
Следующим важным шагом, стал выход на международную орбиту путем создания ТОО СП "РР Казахстан: торговля и финансирование", на первых порах занимавшееся абсолютно всем, чем придется. Главное было в другом – благодаря наличию там австрийских партнеров, особо не вникавших в проводимые этим СП финансово-торговые операции, можно было заиметь целую кучу неприметных счетов в зарубежных банках. Кроме того, часть средств (на тот момент еще впрочем, невеликих), оседала в соседней России, откуда, собственно, был выписан и руководитель этой фирмы, в то время мало кому известный в Казахстане Игорь Петрович Егармин. Где уж свела судьба Алиева с Егарминым теперь доподлинно сказать будет затруднительно. Известно лишь только то, что к моменту передислокации на казахстанские просторы, за Игорем Петровичем уже тянулся довольно длинный хвост уголовных дел, заведенных в Российской Федерации, и ему просто крайне необходимо было где-то отсидеться. А тут получилось не просто "где-то", а под крылом весьма могущественной и влиятельной персоны, коим уже в то время был сам господин Алиев. Понятно, что убежище, неплохой оклад, а впоследствии, и решение вопроса с закрытием уголовного преследования надо было отрабатывать на полную катушку. Игорю Егармину, впрочем, это удалось без всякого преувеличения на все сто процентов. И уже через довольно непродолжительное время, он фактически стал правой рукой своего босса и имел самое прямое отношение практически ко всем проектам стремительно разрастающейся алиевской империи. Непосредственно о Егармине и его роли в ОПГ Рахата Алиева (а по-другому то, что возникло на казахстанской земле буквально через пару-тройку лет, назвать просто невозможно) мы еще вернемся, а пока продолжим непосредственную хронологию событий.
Конец 1994 года ознаменовался созданием АО "Сахарный центр", пожалуй, одной из самых крупных структур, входящих в общий алиевский конгломерат. Начиналось все достаточно тривиально: через экспорт тростникового сахара-сырца из Бразилии и Кубы и назойливой рекламы в СМИ, убеждавшей казахстанцев в том, что эти коричневатые кусочки и являются по настоящему подлинным элитным сахаром "достойным изысканного вкуса". Однако, постепенно "сладкие аппетиты" стали расти и суровый взор будущего "сахарного короля" обратился уже на отечественных производителей. Сам Рахат Мухтарович об этом рассказывал очень патетично, буквально с надрывом в голосе:
– Частную компанию "Сахарный центр" я с партнерами строил на обломках развалившейся советской сахарной индустрии. Это было начало 90-х, самое дно экономического кризиса. За наличные деньги мы покупали лежащие заводы, восстанавливали утерянные технологии. Все это делалось на банковские кредитные средства, на свой страх и риск. И в итоге подняли два региона – Джамбульский и Алматинский, а также обеспечили работой людей, которые уже ни на что не рассчитывали в своей провинции, накормили тысячи семей. Исправно платили большие налоги и насыщали казну страны…
С "партнерами", кстати все с тем же Игорем Егарминым, который сначала стал генеральным директором, а потом и президентом этого акционерного общества (на первых порах, роль президента даже поисполнял лично Рахат Мухтарович, что дало ему впоследствии возможность тоже именовать себя "бизнесменом"). На вторых, сугубо технических ролях, были уже протеже самого Егармина – Николай Скугорев, Александр Шлегель, финансист Ольга Кривоногова и прочие, мало известные широким слоям населения люди, которые, тем не менее, имели весьма солидный вес в недрах самой корпорации. Кстати, одним из первых шагов стало создание еще пары аффилированных предприятий – местного ТОО "ТЕРРА – Холдинг", и базирующейся в Вене фирмы "Start management consulting Ltd", якобы специализирующейся на оказании инвестиционных услуг. На самом деле, эти две фирмы уже тогда служили площадкой для банального перекачивания денег, которые рачительный и предусмотрительный Рахат Алиев предпочитал не держать в одной корзине. К слову, в обеих компаниях директорстовавал все тот же неутомимый Игорь Егармин, уже снискавший себе славу "серого кардинала" решающего практически все стратегические вопросы.
Становившаяся с каждым днем все интересней жизнь стремительно набирала обороты, и очень скоро вялотекущий импорт так и не ставшего популярным в стране тростникового сахара стал Рахату Мухтаровичу явно надоедать. Душа откровенно требовала чего-то большего, а грезы упорно рисовали хрестоматийный имидж всесильного "хозяина заводов, газет, пароходов". Поэтому, не удивительно, что первый выбор пал именно на заводы.
Летом 1995 года в стране впервые начались малопонятные в то время операции по экспроприации чужого бизнеса. Слово "рейдерство" тогда еще не знали, и в худшем случае, тогдашние бизнесмены сталкивались с притязанием доморощенных "братков", пытавшихся за толику денег навязать свою охранную "крышу". А вот на сам бизнес, как таковой, они абсолютно не претендовали, предпочитая лишь "положенные" отчисления. В нашем же случае речь пошла о гораздо более масштабном и мрачном явлении.
На тот момент, в республике действовало семь сахарных заводов, производивших продукцию из местного сырья. По официальным статистическим данным, на конец 80-х годов в Казахстане под выращивание сахарной свеклы отводилось без малого 72 тысячи гектар земли. Что же касается годовой выработки сахара, то она составляла примерно 320 000 тонн. Конечно, в начале 90-х объемы производства несколько снизились, однако, большинство предприятий работало достаточно стабильно и представляло из себя вполне лакомый куш.
И вот, летом того же 1995 года, практически одновременно, на трех сахарных заводах – Бурундайском, Карабулакском и Таразском (все они были зарегистрированы в виде акционерных обществ) началась массовая скупка акций, распределенных среди трудового коллектива. Вроде бы ничего противозаконного в этом не было. Но в итоге, нежданно-негаданно на свет появились новые миноритарные акционеры, которые тут же начали требовать проведения внеочередных собраний, на которых в ультимативной форме заявляли о недоверии к руководству и требовали передачи контрольного пакета акций в управление более опытных менеджеров. Ну а в качестве таковых предлагали корпорацию "Сахарный центр", которая становилась управляющей компанией предприятий.
Владельцы и основные акционеры, конечно же, в начале сопротивлялись, возмущались и убеждали незваных пришельцев в том, что, мол, справятся сами, и тогда на переговоры приходили уже другие, крайне серьезные люди (периодически в них участвовал даже лично Игорь Егармин), которые очень недвусмысленно давали понять, кто именно положил глаз на их предприятия. И также прямым текстом разъясняли особо несговорчивым владельцам, что с такими людьми шутить как бы не принято.
Параллельно с этим, буквально были взяты за правило блокировки товаров закупленных конкурирующими структурами, так же пытавшимися импортировать сахар. Так, по воспоминаниям самих предпринимателей, тогдашние сотрудники таможни под совершенно надуманными предлогами и придирками могли просто не пропустить груз, направляющийся в адрес компаний "Раимбек", или, например, одного их торговых подразделений фирмы "Астана-Холдинг". Ну, или еще кого другого, что уже не принципиально – главное, чтобы ни одного килограмма конкурирующего сахара не попадало на казахстанский рынок.
Забегая чуть вперед, скажу вкратце, что после успешного захвата основных сахарных производств, а также полном блокировании деятельности конкурентов, в Казахстане сложилась устойчивая супермонополия, позволявшая поступать с рынком исключительно по своему разумению. В итоге, сахар стал стоить в Казахстане гораздо дороже, чем в любой соседней стране, но ничего поделать с этим на тот момент было невозможно. Мало того, через какое то время экспансия распространилась и на соседнюю Россию, где под фактическое управление "Сахарного центра" (через формальных посредников) попали Липецкий и Лабинский сахарные заводы, а так же фермерские предприятия по производству сахарной свеклы в Елецком районе Липецкой области. Надо ли говорить, что генеральным директором всех этих фирм со временем стал все тот же Игорь Егармин, к тому времени, уже почему-то не значащийся в российском списке разыскиваемых преступников, а ставший "добропорядочным и респектабельным" бизнесменом областного масштаба.
В результате, как писал в те годы аналитик российского Института конъюнктуры аграрного рынка Евгений Иванов, ЗАО "Сахарный центр" занимает более 90% рынка сахара в Казахстане с товарооборотом внутри страны в 350-400 тысяч тонн в год. Формально в Казахстане действуют четыре основных предприятия, каждое из которых занимает примерно 20-25% рынка: помимо "Сахарного центра", это АО "Кант", АО "Алматинский Сахар" и АО "Азия-сахар". Однако три последние компании фактически подконтрольны первой. Общий ежегодный товарооборот компании в СНГ составил, по его оценке, 600 тысяч тонн сахара: кроме Казахстана, компания работала в России (100 тысяч тонн) и других странах Средней Азии (100-130 тысяч тонн). Это ставило "Сахарный центр" в один ряд с крупнейшими мировыми игроками сахарного рынка. Основными производственными активами предприятия на момент расцвета деятельности компании, являлись шесть сахарных заводов в Казахстане и два в России. Их общая стоимость оценивается примерно в 60миллионов долларов США. А поддерживающийся административным ресурсом монополизм позволяет головной фирме самой формировать ценовую политику и оказывать практически безграничное давление на рынок...
Оценили масштаб? А сопутствующий ему грандиозный оборот? Казалось бы, вот та самая "золотая жила", которую можно эксплуатировать практически бесконечно. Однако, как выяснилось, и всего этого казалось уже маловато.
Следующим ощутили на себе нездоровое внимание представители горнорудного производства, в частности владельцы Текелийского и Шымкентского свинцовых заводов, которым пожаловали представители уже хорошо знакомого нам СП "РР Казахстан-торговля и финансирование". Методы рейдерского захвата и последующего убеждения владельцев о необходимости переуступки прав собственности, мало чем отличались от сахарных. Со свинцовыми заводами, правда, вышел некоторый казус. Конечно, прибрать к своим рукам вышеуказанное СП их все-таки прибрало, а вот что делать дальше, так и не придумало. В итоге, с треском провалив все заявленные инвестиционные программы, предприятия оказались брошенными новыми владельцами на произвол судьбы и пребывали в полуразрушенном состоянии до середины 2000-х годов…
Вообще, круг интересов Рахата Мухтаровича в те годы расширялся со всей возможной прогрессией. К тому времени, у него на всякий случай существовал и клубно-игорный бизнес (здесь, ярким примером может служить вольготно расположившийся в центре Алматы ночной клуб "Навигатор") и организованная в виде еще одного СП сеть автозаправочных станций "Мобил". (Одна из первых заправок, кстати, базировалась также в самом центре города, на месте безжалостно вырубленного сквера. Так что, отношение Алиева к вопросам экологии и вообще, к любым морально этическим нормам поведения в обществе, прекрасно были видны невооруженным глазом уже в те времена.) И, если поначалу те же заправки были бизнесом побочным, ну, или скажем так, несколько второстепенным, то уже к середине 1996 года, перспективность торговли ГСМ не вызывала никаких сомнений. А значит, в число личных активов явно должно было попасть какое-то крупное нефтеперерабатывающее производство. Небольшая загвоздка, правда, заключалась в том, что подобные производства в отличие от того же сахара, традиционно относились в республике к числу стратегических, и уровень делового партнерства там был несколько иной. Но к тому времени, и сам Рахат Алиев стал, скажем так, несколько иным. Ведь в декабре 1996 года, внезапно почувствовав непреодолимую тягу к государственной службе, Рахат Мухтарович сел в весьма удобное кресло первого заместителя начальника главного управления налоговой полиции и по совместительству – начальника управления по борьбе с коррупцией и контрабандой. А это, согласитесь, открывало уже совсем другие возможности. Тем более, что руководители управления налоговой полиции менялись тогда очень быстро (первого главу ведомства Болатбека Булгакбаева к этому времени сменил выходец из недр "Казкоммерцбанка" юрист Берик Имашев, который тоже не сильно долго планировал задержаться на этом посту). Так что, оперативные просторы для маневров отрывались немалые, и вполне можно было начинать выходить на следующий уровень своего персонального могущества…
(Продолжение следует).