Юлия Майская
8-10 июля в столице Башкортостана, Уфе, пройдут саммиты Шанхайской организации сотрудничества и объединения пяти стран – Бразилии, России, Индии, Китая и Южно-Африканской республики. Там же будут присутствовать лидеры государств Евразийского экономического союза. Возможно ли сближение трех очень разных объединений и что ожидать от предстоящих встреч глав государств, обсуждали участники экспертного клуба "Мир Евразии". Как отметил политолог Эдуард Полетаев, повестка мероприятий формально не пересекается, поскольку у организаций разные задачи. Однако на мысль о пересечении интересов наталкивает сам факт переговоров на высшем уровне на территории России – страны, которая не только является членом всех трех организаций, но и в условиях санкций Запада пытается наладить тесное взаимодействие с Востоком, а также другими государствами, не относящимися к западному миру. Что же касается Казахстана, то интерес для нас представляет, прежде всего, саммит ШОС, так как наша республика входит в эту организацию. – Не секрет, что от саммита ШОС мы можем ждать принятия многих важных инициатив. Во-первых, это стратегия развития до 2025 года. Во-вторых, собираются принять новые государства – это Индия, Пакистан и, возможно, Иран (согласно уставу ШОС, достаточно сложно принять в организацию государства, которые подвергнуты санкциям ООН), – обозначил повестку одного из саммитов Эдуард Полетаев. –Сейчас организация напоминает бутерброд – центральноазиатские государства между Китаем и Россией, но, в случае принятия новых членов, ситуация в значительной степени может поменяться. В свою очередь эксперт Института мировой экономики и политики (ИМЭП) при Фонде первого президента РК Евгений Пастухов считает главным событием саммита именно принятие стратегии: "Потому что ШОС уперлась в своем развитии". Он напомнил, что изначально "Шанхайская пятерка" (в 1996-1997 гг. соглашения подписали Казахстан, Россия, Кыргызстан, Китай и Таджикистан, – прим. авт.) была создана для решения конкретной задачи – делимитации и демаркации границ между Китаем и странами бывшего СССР. – Решили эту проблему с тем или иным успехом. В 2001 году к "Шанхайской пятерке" присоединился Узбекистан, и она стала называться Шанхайской организацией сотрудничества. По большому счету, это была реакция на события, которые происходили южнее наших границ, прежде всего, в Афганистане. Отсюда, собственно, и борьба с терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом, наркотрафиком. В 2002-2003 годах появился региональный антитеррористический центр. Китай же стал говорить, что надо сделать экономику превалирующей. В 2004 году премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао уже говорил открыто: "Экономика – это первое, чем должна заниматься ШОС", – пояснил Пастухов. – Я читал проект стратегии ШОС. Могу сказать откровенно, что налицо желание России усилить военно-политическую составляющую. Китай, естественно, выступает за экономическую". Точку для соприкосновения двух организаций директор Центра актуальных исследований "Альтернатива" Андрей Чеботарев. – В мае Владимир Путин и Си Цзиньпин договорились, что будет своего рода сближение между китайским проектом "Шелковый путь" и ЕАЭС. Здесь ШОС может стать площадкой, которая способна принять на себя это сближение, – сказал он. – Но опять же, если две страны, одна из которых доминирует в ЕАЭС, а другая продвигает свой проект, договорятся. Мы видим, что Китай настроен вести свою игру, в рамках которой, например, было продекларировано создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Тем не менее, два лидера все-таки задали определенный темп, и для ШОС главное – не выпасть из этого процесса, не остаться между двумя интеграционными проектами – китайским и ЕАЭС. Кроме того, ШОС может стать площадкой для диалога между партнерами по ЕАЭС и Узбекистаном. Потому что, хотим мы того или нет, но Узбекистан – крупное государство Центральной Азии. Если не получилось с Украиной на европейской части интеграционного проекта, то, по крайней мере, следовало бы попробовать на центральноазиатском с Узбекистаном. Потому что что вслед за Кыргызстаном к ЕАЭС наверняка присоединится Таджикистан. В таком случае Узбекистан может наладить сотрудничество в формате зоны свободной торговли. К слову, пересекающихся линий между тремя организациями можно отыскать больше, чем кажется на первый взгляд. Например, Индия, которая может вступить в ШОС, является членом БРИКС. Кроме того, эта страна проявляет интерес к созданию зоны свободной торговли с ЕАЭС. – Индия представляется очень интересным игроком, с которым стоит взаимодействовать, – уверен независимый аналитик Сергей Домнин. – У Казахстана кооперация с Индией лучше, чем у России. Пока это, в основном, наши поставки углеводородов и очень небольшой экспорт обработанной продукции. Но, надо сказать, что такая ситуация у многих государств, сотрудничающих с Индией. По данным ВТО, средняя импортная пошлина в Индии равна 48,6%, на селхозпродукцию – 113,1%, на неаграрные продукты – 34,5%. Это один из самых высоких барьеров, и Индия – одна из самых жестких протекционистских стран. Для примера, у РК средняя импортная пошлина – 9,5%, на аграрную продукцию – 13,4, неаграрную – 8,8%. Недавно на ПМЭФ (Санкт-Петербургский международный экономический форум) учредили совместную исследовательскую группу по созданию ЗСТ с Индией. Это очень интересно: мы и так максимально открыты, а индийцы нет. Режим ЗСТ предусматривает по большому ряду позиций обнуление либо снижение ставок. Для производителей внутри РК, это с нашими мизерными по меркам развивающихся стран импортными тарифами будет не столь чувствительно. Гораздо более комфортно себя почувствуют наши экспортеры, когда индийцы обнулят или снизят значения каких-то ставок с 40 пускай даже до 20%. В таком случае двухмиллиардный рынок Индии для нас представляет огромный интерес. Всего 2% такого рынка – этот кусок тождественен рынку Алматы. Например, мы могли бы поставлять туда зерно, продукцию животноводства. Он также предположил, что Казахстан, как член ЕАЭС, может усилить взаимодействие с еще двумя членами БРИКС – Бразилией и ЮАР. Пока товарооборот с этими странами небольшой. Впрочем, от саммита БРИКС эксперты ожидают большего, чем просто сближение между государствами и организациями. – Там могут быть приняты серьезные инициативы, – подчеркнул Эдуард Полетаев. – Во-первых, Банк развития стран БРИКС, как замена Всемирному банку. Капитал в нем может составить 100 млрд долларов, заявлялось и об аналогичном объеме пула валютных резервов. Консультации по созданию аналога SWIFT, международной системы передачи информации платежей, – это существенный вызов мировой финансовой системе. Насколько это реально, вопрос дискуссионный, поскольку не все страны БРИКС склонны политизировать организацию, и есть некоторые противоречия. Я вспоминаю цитату представителя Индии, который говорил, что "отношения должны развиваться по принципу свободной любви". Надо сказать, что мнения участников заседания по поводу БРИКС разделились. Одни называют его аморфным образованием стран, которые объединяет в основном лишь желание объединиться. Другие полагают, что тесное взаимодействие пяти крупных государств – это основа для перехода к многополярному миру. Одни считают БРИКС альтернативой либо серьезным оппонентом "Большой семерки", другие утверждают, что пока неформальный клуб "не нарастил мясо", чтобы мы могли его противопоставлять сильнейшим странам Запада. Однако эксперты признают, что бриксоведов, специалистов в данном вопросе, в Казахстане нет, и для нашей страны это объединение остается пока темной лошадкой. Что же касается предстоящего саммита и ожиданий с ним связанных, то, как здраво рассудил политический обозреватель интернет-газеты Zonakz.net Владислав Юрицын: "Раз уж человек из Бразилии или ЮАР едет так далеко, в Уфу, значит, какие-то вопросы там все-таки решаются. Наверное, налогоплательщики не просто так деньги платят. Значит, у больших стран есть свой интерес, наверное, они тоже думают о том, как жить дальше, ведь мир трудно прогнозируем". |