Дмитрий Бавырин, vz.ru, 7 июля

В Китае арестован 57-летний ученый − один из критиков КПК и лично председателя Си Цзиньпина. Его уже успели сравнить с академиком Сахаровым и с Аун Сан Су Чжи − бывшей политзаключенной, впоследствии возглавившей Мьянму. Но в реальности арестованный не тянет на сколь-либо серьезного игрока. Лидеру Китая стоит опасаться совсем другой угрозы.
То, что арестованный ученый – "самый влиятельный" и "самый известный" критик или даже "враг" председателя Си Цзиньпина, наперебой подчеркивает западная пресса. Другое дело, что фотографии "известного критика" найти трудно, а верифицированную транскрибацию его фамилии на русский язык вообще невозможно. Попробуем на свой страх и риск: Цуй Чжуанжунь.
Он юрист, преподавал в престижном университете, но два года назад был уволен и угодил под домашний арест. Потом была государственная амнистия по случаю юбилея КПК, а теперь два десятка полицейских увезли бывшего профессора в неизвестном направлении.
То есть "самый влиятельный враг" главы Китая – это блогер, обвинявший председателя Си в авторитаризме и позволявший себе не по-китайски резкие личные выпады типа "невежественный политик".
Однако западные СМИ не врут. Это даже не интонационное преувеличение с их стороны, вызванное мертвой июльской порой – отсутствием новостей. Дело в том, что более влиятельных врагов у председателя Си просто нет. Либо же никто о них ничего не знает, так что их нельзя отнести к известным.
Со времен великого кормчего во главе КНР не было другого такого человека, кроме Си, кто был бы настолько же всемогущ. Но даже Мао, кажется, не совмещал такого количество постов в правительстве, партии и армии одновременно.
По-настоящему мощного врага, главного конкурента в борьбе за пост и "красного принца" Бо Силая Си победил еще до того, как официально стал председателем: сын Бо Ибо, одного из "восьмерки бессмертных" (ближайшее окружение Дэн Сяопина и сам Дэн Сяопин), был исключен из партии и приговорен к пожизненному заключению.
Однако назначение Си это не гарантировало – бывший председатель Ху Цзиньтао хотел себе другого преемника, из круга столичных образованцев. Но Си оказался компромиссной кандидатурой, приемлемой для самых разных неформальных блоков внутри КПК, поэтому был избран, а после не оставил от этих блоков камня на камне.
Его сторонников называют "новой чжицзянской армией" – по философской книге "Чжицзянские мысли", написанной Си. Теперь эта армия стала непобедимой. На посту председателя Си прикормил, сделав лояльной, группу "туньпайцев" – комсомольцев пролетарского происхождения, лишил влияния "шанхайцев" – соратников бывшего председателя Цзянь Цзэминя, и буквально сокрушил "сишаньское собрание" – сплоченную группу выходцев из провинции Шаньси.
Как и Мао, Си мастерски применял чистки, но официально они были заточены только на одно – на борьбу с коррупцией. После его воцарения последовала серия уголовных дел против проворовавшихся чиновников, бизнесменов и военных. Нельзя утверждать однозначно, что все они являлись его политическими противниками и опасными фигурами, но такие среди них точно были. При этом подозревать Си в личной вендетте как-то не принято. Имидж неподкупного борца с коррупцией у него сложился давно, еще в начале "нулевых", ввиду чего его однажды специально послали в шанхайский горком – разгребать авгиевы конюшни после серии коррупционных скандалов.
Это одна из причин, по которой Си любит простой народ – но далеко не единственная. Сам он, как и его недруг Бо, тоже из "красных принцев", но есть нюанс – при Мао высокопоставленного отца неоднократно арестовывали, а самого Си отправили на "трудовое перевоспитание" в нищую деревню, где он познал и рабский труд, и крайнюю нужду.
Из этого следует, что товарищ председатель понимает тяготы жизни китайцев, подчеркивает государственная пропаганда КНР.
Встав во главе страны, Си запретил применять "трудовое перевоспитание", кроме как по решению суда, и отменил столь раздражавший простой народ принцип "одна семья – один ребенок" (в чадолюбивом Китае он был одним из главных мотивов для эмиграции).
За этим последовали другие социальные блага. Например, крестьянам разрешили свободно переезжать в небольшие города. Началось их обеспечение жильем, страховкой и пенсией, государство вспомнило об инвалидах и детях внутренних гастарбайтеров, озаботилось чистотой воды и воздуха – как раз тогда, когда страна вплотную приблизилась к экологической катастрофе.
Параллельно расширялись экономические свободы – вплоть до учреждения частных банков и легализации иностранных инвестиций в образование и культуру. Огромная китайская машина переориентировалась на рост внутреннего потребления и расширение среднего класса – нового двигателя национальной экономики.
Борьба с коррупцией, популистская политика и беспримерное укрепления клана Си привело к тому, что партия сняла запрет, ограничивавший правление председателя одним десятилетием. Так что Си теперь, если пожелает, может править хоть до смерти, по крайней мере, сколь-либо влиятельной оппозиции ему в стране не прослеживается – Китай будто вернулся во времена Мао, но имеет в качестве великого кормчего не левого радикала, а сторонника рыночных реформ.
Этот панегирик товарищу председателю можно продолжать еще долго. Но правда и в том, что экономическая и социальная оттепель сопровождались в Китае политическими заморозками. Их апофеозом стало снятие запрета на многократные переизбрания, а наиболее известным в мире проявлением – лагеря для уйгуров. Если представить себе антикоррупционную кампанию Си как репрессии, заморозки получились довольно суровыми: ужесточилась цензура, усилилась слежка, огромные деньги потекли в IT-индустрию с целью постройки "цифрового гулага" и контроля за распространением информации в интернете.
Си безусловно просвещенный диктатор, но диктатор в значительно большей степени, чем его предшественники на посту председателя КНР (обладавший огромной личной властью и непоколебимым авторитетом Дэн этот пост никогда не занимал). Так что профессор юриспруденции, для ареста которого привлекли десятки полицейских, это действительно крупная рыба из тех, что вздумал плыть не в одном направлении с новым великим кормчим. Всех остальных уже давно переловили.
Политически Россия – не Запад, здесь другая история национальных травм и традиций, поэтому как-то не принято критиковать руководителей иностранных государств за авторитарные замашки в случае, если их путь приводит нацию к обогащению. Си как раз из таких. Но это самое обогащение может создать для него проблему существенно более опасную, чем тайные козни других "красных принцев" и статьи опального профессора.
Средний класс КНР действительно растет как на дрожжах. Десятки миллионов людей переходят к западной модели потребления и не тратят все свое время на прокорм семьи, как делали их родители. Рано или поздно эта страта усиливается настолько, что начинает требовать для себя политического представительства и расширения личных свобод – это почти аксиома политэкономии, неоднократно подтвержденная во многих странах.
Может, через год, может, через три, но в этой среде – среде главных выгодополучателей эпохи Си – неизбежно начнется брожение, которому нужно будет что-то противопоставить.
Если по совести, брожение уже началось – и принимает немыслимые прежде формы. Молодое поколение китайцев, чьи родители более-менее обеспеченные люди, высказывает свое недовольство иносказательно: например, критикует "недалекого диктатора" – американскую версию Винни-Пуха, в которой угадывается всемогущий председатель.
Изображения Винни-Пуха в Китае теперь не пропускает цензура. Так Си, будем считать, выиграл очередной раунд. Но он для 67-летнего председателя КНР явно не станет последним.