Элина Кайсарова, turanpress.kz, 5 января

Кодекс принят. Ждем 150 добавок?
Одновременно с Экологическим кодексом был подписан закон "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам экологии". Тем не менее, в полную силу нормы кодекса заработают еще не скоро.
Новая редакция Экологического кодекса усиливает ответственность промышленных предприятий за загрязнение окружающей среды и ужесточает ответственность за незаконную вырубку деревьев. Также новая редакция кодекса требует от промышленных предприятий внедрения передовых технологий для снижения эмиссий в окружающую среду.
"С учетом передового международного опыта внедрены принципы "загрязнитель платит" и "загрязнитель исправляет". Предприятие в обязательном порядке будет предоставлять компенсацию за ущерб, причиненный экологии. Сейчас же они платят штрафы и продолжают загрязнение", - прокомментировал особенности законодательного акта председатель Сената Маулен Ашимбаев.
Согласно новому кодексу, размер административного штрафа за вырубку деревьев будет увеличен в 5 раз. В случае повторного правонарушения или вырубки на особо охраняемых природных территориях крупные предприятия будут оштрафованы до 1500 МРП.
По словам министра экологии, геологии и природных ресурсов Казахстана Магзума Мирзагалиева, министерству предстоит для реализации положений кодекса разработать и запустить порядка 150 нормативно-правовых актов. Также будет продолжен комплексный технологический аудит промышленных предприятий. Учитывая некоторые нюансы деятельности министра, с разработкой нормативов могут возникнуть проблемы.
Как поясняют в министерстве, Экологический кодекс готовили, используя опыт стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и стран Европейского союза. После того как эти страны перешли на новые меры, количество выбросов в атмосферу снизилось на 94%. "Загрязнителю должно быть выгоднее принять все необходимые меры технического, финансового, технологического характера, нежели платить штрафы. Штрафы должны быть дороже. Под этим и подразумевается принцип "загрязнитель платит", - пояснял Магзум Мирзагалиев.
Предыдущий Экологический кодекс, полагают разработчики, основывался на другом принципе – "плати и загрязняй". Подавляющее большинство загрязнителей –промышленные предприятия, оформлявшие соответствующие разрешения на оплату эмиссии.
"В течение последующих нескольких лет проведем аудит, уже начали с основных загрязнителей. После этого будет подготовлен перечень технологий, направленных на снижение выбросов этих предприятий. Будут подготовлены справочники наилучших доступных технологий (НДТ).После этого первые 50 крупнейших предприятий Казахстана, которые осуществляют 80% выбросов, получат переходный период с 2025 по 2035 годы. Почему 10 лет? Это дорогостоящий финансово и технологически сложный процесс. Нужно все спроектировать, заказать, привезти и установить. Это непросто, где-то потребуются изменения технологий", - рассказал прессе Магзум Мирзагалиев.
По его словам, в странах ОЭСР и Европы подобный переход занял 15 лет, в Казахстане определен срок в 10 лет. Так как внедрение НДТтребует больших вложений, государство готово разделить эти инвестиции. Как пояснил министр, от платы за эмиссии откажутся уже с 2025 года. Освободившиеся средства предприятия будут реинвестировать в НДТ.
"Если сегодня предприятия платят порядка 90-95 миллиардов тенге за эмиссии и, кроме этого, более 140 миллиардов тенге тратят на природоохранные мероприятия, что в сумме дает 240-250 миллиардов тенге, то эти деньги будут оставаться у них в течение 10 лет, это уже значительная сумма.Фактически это осознанный выбор партнерства, когда мы поддержали бизнес, тот самый баланс между экономикой и экологией. Потому что многие предприятия не выдержали бы финансовой нагрузки по внедрению НДТ", - отметил министр.
Если же предприятия откажутся от внедрения НДТ, то плата за выбросы для них станет постепенно расти: в два, потом в четыре, далее в восемь раз. "Все равно предприятие будет выбирать: либо платить повышенные ставки за эмиссию, либо полностью обнулиться и на сэкономленные деньги внедрить НДТ", - сказал Магзум Мирзагалиев.

Кодекс один – мнений много
Некоторые эксперты с воодушевлением встретили новый кодекс. В развитии экологического законодательства в Казахстане произошел большой, титанический позитивный сдвиг, пояснил директор Центра прикладных исследований "Талап" Рахим Ошакбаев в комментарии "Тенгри".
"Есть в кодексе новеллы, от которых большие ожидания. Прежде всего, сама идеология Эко-кодекса неожиданна и беспрецедентна. Это, в том числе, отказ от выплат за загрязнение окружающей среды в обмен на внедрение компаниями природоохранных, наилучших доступных технологий – НДТ.С одной стороны это, конечно, большие потери для бюджета, но с другой – это большой задел для компаний повышать уровень технологического оснащения, чтобы снижать выбросы. Поэтому надеемся, что та идеология, которая закладывалась в Экологический кодекс, а это максимальное стимулирование данных инвестиций, окажется состоятельной при ее реализации", - сказал Рахим Ошакбаев.
Однако в процессе обсуждения кодекса в среде промышленников (тех самых загрязнителей) возникли критические замечания. Некоторые были уверены в том, что ряд норм нового экологического законодательства нуждается в пересмотре, так как они противоречат интересам бизнеса. Принятие нового Экологического кодекса может обернуться для старейших промышленных предприятий банкротством, такое мнение производственники озвучили на III Международном экологическом форуме Uralsk Green Forum.
В частности, новый законодательный документ предполагает отказ от тотального экологического регулирования природопользователей. Основной упор контролирующих органов будет сделан на крупные предприятия, на чью долю приходится до 80% эмиссий в окружающую среду. Эти предприятия войдут в первую категорию природопользователей. Для осуществления эмиссий они с 2025 года будут получать комплексные экологические разрешения (КЭР), в которых будут не только определяться нормативы эмиссий, но и прописываться меры сокращения выбросов в окружающую среду.
По мнению исполнительного директора Казахстанской Ассоциации нефтегазового и энергетического комплекса KAZENERGY Рустема Кабжанова, одним из проблемных моментов нового Экологического кодекса для всех действующих предприятий является как раз переход на КЭР.
"Большинство предприятий, которые работают в Казахстане, были построены в советское время – это касается энергетических предприятий, металлургических комплексов, часть предприятий нефтегазового сектора – "УзеньМунайГаз", "ЭмбаМунайГаз", - отметил Кабжанов. Износ этих предприятий очень большой, применяемые технологии в области охраны окружающей среды спроектированы и реализуются по советским стандартам. Если этот блок предприятий перевести на КЭР, то это повлечет для них колоссальные затраты, и эти предприятия могут просто обанкротиться, считает он.
"Если правительство декларирует, что нам необходимо улучшить экологическую обстановку, ужесточить меры к загрязнителям, внедрять лучшие технологии, то необходимо находить разумный компромисс в диалоге с предприятиями-недропользователями, промышленным блоком", – пояснил Рустем Кабжанов. Его тревогу вызвала уже упомянутая мера, согласно которой с 1 января 2021 года планируется повысить в два раза действующие ставки платы за эмиссии в окружающую среду, эти же ставки вдвое будут повышены также с января 2024 года и в начале 2027 года.
"Но если корову постоянно только доить и не кормить, она просто умрет. Необходимы адекватные ставки платы за эмиссии, чтобы предприятия имели возможность работать над улучшением экологической ситуации", – заявил в ходе форума Рустем Кабжанов.
В свою очередь председатель правления Ассоциации экологических организаций Казахстана Айгуль Соловьева отметила, что компенсация государством части затрат недропользователей на природоохранные мероприятия вызывает у нее неприятие. "Новый документ внятно и поэтапно прописывает механизмы, как должен действовать недропользователь, чтобы не платить огромные штрафы, постепенно снижать свои выбросы и по каким критериям и нормативам будет производиться оценка этих выбросов", – пояснила Айгуль Соловьева.
Кроме того, при неоднократных обсуждениях кодекса в Парламенте также высказывались критические замечания. В частности, в октябре 2020 года депутаты подняли вопрос о защите малого и среднего бизнеса. По мнению главы Мажилиса Нурлана Нигматулина, кодекс, прежде всего, должен способствовать повышению качества жизни казахстанцев.
Нигматулин подчеркнул: важно не загнать предприятия в тупик, когда они начнут платить огромные штрафы за 10 лет. Нормы по стимулированию внедрения НДТ должны способствовать технологическому перевооружению. В противном случае предприятия окажутся в сложном положении. "Надо понимать, что это всегда уменьшение объемов производства, это всегда сокращение рабочих мест. В общем, здесь есть большая социальная составляющая", – указал спикер Мажилиса.
Помимо прочего, депутаты изучили вопрос о запрете на производство и эксплуатацию в Казахстане транспортных средств, не соответствующих требованиям техрегламента ЕврАзЭс. По словам мажилисменов, здесь могут пострадать сельские жители, многие из которых пользуются старой сельхозтехникой. Согласно официальным данным, в РК 82% тракторов и 65% комбайнов со сроком эксплуатации свыше 15 лет, и только 30% всего парка сельхозтехники соответствует современным требованиям.
Нормы соблюдения техрегламента необходимо тщательно продумать, чтобы не было ситуации, когда сельчанам будет не на чем работать, отметилНурлан Нигматулин. В том числе в новом кодексе предусматривается, что экологическое страхование станет обязательным только для объектов I категории. Однако в стране свыше двух тысяч объектов II категории и более трех тысяч объектов III категории, ведущих экологически опасные виды хозяйственной и иной деятельности. Такие объекты тоже следует охватить экологическим страхованием, отметил Нигматулин.

Снять завесу тайны
Традиционное недовольство выразили и экологи. Они перманентно лишены возможности контролировать деятельность тех же недропользователей. Основная проблема в том, что при отсутствии видимых происшествий, проверяющие допускаются на режимный объект, каким является месторождение или промышленное предприятие, не чаще раза в год. Но если объект находится в сотнях километров от областного центра, то каким образом экологи могут зафиксировать ЧП и привлечь к нему внимание общественности и госструктур?
Здесь выручили бы мобильность и технологии, но отечественные НПО иногда даже не имеют автотранспорта в достаточном для "слежки" за загрязнителями количестве. О покупке информации, скажем, со спутника нет и речи. Еще в 2019 году экологи предлагали законодательно обязать компании ставить на месторождении онлайн-камеры и выводить сигнал в центр при Комитете экологии. Если у экологов не будет полной картины происходящего на объектах загрязнителей, самый строгий закон смягчится необязательностью его исполнения, уверяли представители НПО.
В частности председатель Ассоциации практикующих экологов Лаура Маликова в интервью "Информбюро" высказала следующее мнение:
"Крупным предприятиям-загрязнителям вроде нефтяных компаний, Arcelor Mittal и так далее дешевле заплатить штраф (их и штрафовали не раз за нарушения в области экологии, но для них это копейки), чем у себя поставить фильтры, которые будут улавливать загрязняющие вещества, оборудование, которое будет замерять выбросы, поддерживать их в операционном состоянии. Если сравнить эти затраты и наши штрафы, то им дешевле заплатить штрафы.
Пока предприятия не почувствуют через свой карман, что необходимо устанавливать экологически безопасное оборудование, они не будут этого делать. Почему в странах ОЭСР компании сами устанавливают современные фильтры? Не потому что они такие хорошие, заботятся о природе, а потому что у них штрафы и платежи за загрязнение непомерно высокие и им выгодно устанавливать фильтры, оборудование для улова загрязняющих веществ. Экологическая модернизация им дешевле обходится, чем многомиллионные штрафы.
Поэтому мы решили в рамках нового Экологического кодекса поднять штрафы в разы, платежи – вдвое. Когда мы этот вопрос обсуждали в рабочей группе весной в этом году, представитель "Казэнерджи" больше возмущался даже не повышением штрафов, а тем, что общественные организации получат право проверять предприятия. То есть эти штрафы у нас до такой степени мизерные, что там даже не было людей, которые возмущались их повышением".

Как отчитывали министра
Динамичности принятию Экологического кодекса добавляли и регулярные выволочки, устраиваемые в Мажилисе министру экологии. Например, в июне спикер нижней палаты Нурлан Нигматулин, говоря о министре, заявил, что в частном секторе такого менеджера выгнали бы с волчьим билетом.
Тогда депутат Ирина Унжакова спросила Магзума Мирзагалиева о ходе реализации бюджетной программы по развитию гидрометеорологического экологического мониторинга, отметив, что показатели по ней ухудшаются, несмотря на увеличение финансирования. "В 2019 году на ее реализацию было выделено 2 млрд тенге, на 25% больше, чем в 2018 году, однако позитивной динамики по развитию экологического мониторинга нет. Более того, ситуация ухудшилась. Количество пунктов наблюдения за состоянием атмосферного воздуха сократилось: в 2018 году их было 146, в 2019 году стало 140. Поясните, почему при увеличении финансирования произошло снижение по прямым и целевым индикаторам в сфере экологического мониторинга? Деньги выделены, в полном объеме освоены. Как вы это объясните?", – сказала Ирина Унжакова.
Магзум Мирзагалиев ответил, что у шести датчиков истек срок их эксплуатации, что и привело к снижению пунктов наблюдения за состоянием атмосферного воздуха.
"Что касается 2 млрд тенге, они были потрачены в основном по двум направлениям: первое – прейскурант цен был изменен, он не менялся с 2013 года, соответственно, исходя из инфляции, из необходимости увеличения зарплат, выросли затраты "Казгидромета". Второй фактор – мы усилили мониторинг на гидротехнических сооружениях. В первую очередь на трансграничных реках. Что касается снижения соответствующего индикатора, данную работу мы будем в последующих бюджетах учитывать, и мы будем просить Минфин поддержать, и вас будем просить поддержать, увеличить", – ответил министр.
Нурлан Нигматулин мгновенно уличил министра в несоответствии ответа вопросу. "Да не поддержим мы вас. Что вас поддерживать? Что вы сейчас несете? Кто вас спрашивает про мониторинг рек? Идет речь о мониторинге состояния атмосферного воздуха – министр экологии разницу не видит! Вам выделили средства, государство вам как менеджеру дало деньги, вы их на 100% освоили. При этом допустили снижение прямых целевых индикаторов. Рядом Темиртау – черный снег, Усть-Каменогорск, по основным промышленным городам у вас идет снижение контроля состояния загрязнения атмосферного воздуха. Магзум Маратович, о чем вы говорите? Какой мониторинг рек?" – возмутился спикер.
"В частном секторе такого менеджера выгнали бы с волчьим билетом, понимаете? Граждане, экологические НПО поднимают вопрос состояния экологии, атмосферного воздуха в промышленных городах. Кто, как не министр экологии, должен за этим следить? Он своим ответом показал полную свою несостоятельность – путает одну бюджетную программу с другой. Освоение средств должно значительно улучшать качество жизни людей наших. Магзум Маратович, занимайтесь, пожалуйста. Если не понимаете этого, попросите министра образования, пусть он вам лекции организует в университетах на тему экологических вопросов – разграничение рек и атмосферного воздуха. Стыдно слушать такие ответы", - добавил Нигматулин.

Декларированная курица
В октябре министру экологии устроили еще один разнос. На пленарном заседании палаты депутат Сергей Симонов обратился с вопросом с Магзуму Мирзагалиеву.
"По программе строительства и реконструкции систем водоснабжения и гидротехнических сооружений наблюдается значительное сокращение финансирования с 19,4 миллиарда тенге до 10,1 миллиарда. При внесении корректировки бюджета таких изменений не предвиделось. Сокращение финансирования наблюдается практически по всем областям и по многим объектам. По семи новым объектам средства урезаны до минимума, по 10 объектам финансирование уменьшено на завершение проектов.
Получается, чтобы в отчете правительства по исполнению бюджета за 2019 год вышло 99,99%, делаются данные корректировки. Картина красивая, а результата нет. В итоге мы не решаем поставленную Елбасы программу по обеспечению питьевой водой населенных пунктов к 2020 году. С чем связано неосвоение 50% средств, выделенных по данному вопросу? Это недоработка в планировании бюджета или результат некачественного исполнения. Кто будет нести ответственность?" - спросил депутат.
Как попытался объяснить министр, причина крылась в некачественной проектно-сметной документации и судебных разбирательствах с подрядчиками. "Данный вопрос будет постоянно на нашем контроле", - заявил министр, чем вновь вызвал негодование Нурлана Нигматулина.
"Нет, Магзум Маратович, он у нас будет на контроле. Вы реализовывать его должны. Ваш ответ ни о чем. Вы констатируете то, что вам депутат сказал. Вы назовите причины. Пляшете вокруг. В министерстве проводите тендер или нет?
"Посмотрите цифру, которую сейчас назвал депутат. 50% средств запланировано, не освоено, ну как же так? Я думаю, что это результат того, что министр не понимает, как эту работу организовывать. Вы меня извините, из ваших ответов, Магзум Маратович, такое складывается впечатление. Общие фразы: усилим, расширим, подтянем. От этого страдает дело. Профессионально этим надо заниматься, а не дилетантские, кавалерийские наскоки делать. Это очень серьезная работа. И начинается она, действительно, с технико-экономического обоснования. Вот где профессионализм нужно проявлять", - сказал спикер палаты.
А в конце октября Нигматулин посоветовал Мирзагалиеву съездить в село за опытом реальной жизни. Речь как раз шла о новом Экологическом кодексе. В ходе пленарного заседания депутат Мурат Темиржанов обратил внимание на некоторые нормы документа.
"К объектам третьей категории отнесены животноводческие хозяйства с менее 100 голов – это свинарники, коровники, птичники, конюшни, зверофермы, которые должны декларировать вредное воздействие на окружающую среду. Они должны предоставлять несколько сведений, в том числе количество и виды сбросов загрязняющих веществ. Здесь возникает вопрос: что должны делать ИП или личные подсобные хозяйства, которые содержат 20 или даже пять кур, чтобы предоставить информацию о количестве и видах отходов? Причем, если они не будут это декларировать, их будут привлекать к адмответственности. Это еще один шаг к тому, чтобы усложнить им жизнь?" – спросил депутат.
Министр Магзум Мирзагалиев ответил, что такие личные подсобные хозяйства с количеством менее 100 голов должны получать разрешение. "Мы решили упростить и перевести их на декларативный формат. Снижение административных барьеров уже предусмотрено, однако их недостаточно. Если позволите, мы доработаем эту норму до второго чтения и поставим какой-то четкий разграничительный барьер", – сказал он.
Но спикера Мажилиса Нурлана Нигматулина опять не устроили объяснения министра.
"Если я правильно понял, речь идет не только об индивидуальных предпринимателях, но и о любом жителе села, у которого есть скот и птица. Что получается? К примеру, житель определенного района Карагандинской области, условно, имеет пять кур. Чтобы их задекларировать, он должен проехать в управление природных ресурсов и регулирования природопользования в акимате. Находится оно в областном центре, он должен отмахать 700 км, задекларировать даже не пять, а одну курицу", - отреагировал Нигматулин.
Проблема, по его словам, возникла из-за нечеткой формулировки: "менее 100" – это и 99, и один, подчеркнул Нигматулин.
"Надо понимать, что есть разница во вредном воздействии от табуна и одной курицы. Наверное, тут нужен дифференцированный подход: КРС, лошади, птица. Когда читаешь такие нормы, невольно задумываешься: тот, кто ее писал, был ли он на селе или нет? Если бы отправить такого специалиста на два-три месяца в село, он бы понял разницу между курицей и коровой. После принятия кодекса вы, Магзум Мирзагалиев, обязательно съездите на село", – констатировал спикер.
Остается надеяться, что бурные споры вокруг нового документа способствовали его улучшению, и в перспективе дадут республике современный, а главное – работающий Экологический кодекс.