СЕРГЕЙ МИНАЕВ, "Коммерсант", 3 июня

С точки зрения мирового экономического роста 2018 год пока на редкость нехорош. Пессимисты говорят о грядущем глобальном экономическом спаде. Оптимисты пытаются успокоить особо нервных инвесторов и кивают на плохую погоду в Европе и здоровый потребительский настрой в США. Ретроспектива же, как всегда, наводит на мысль о глобальной цикличности. Да и то сказать, 2017 год был весьма обнадеживающим в противовес нынешнему.

Обрыв после прорыва
2017 год можно считать прорывным для мировой экономики - глобальный ВВП вырос на 3,8%. Это наилучший результат с 2011 года. Самого крупного успеха с 2011 года добилась и международная торговля, прибавившая в объеме 4,9%. В индустриальных странах настроения инвесторов развернулись к позитиву, и они стали вкладываться в расширение производства. Валюты развивающихся стран значительно подорожали по отношению к американскому доллару.
В апреле нынешнего года вдохновленный зафиксированными цифрами МВФ заявил, что "глобальный экономический рост ускорился и охватывает все больше стран". Однако дальше все пошло наперекосяк. Прежде всего, выяснилось, что в первом квартале 2018 года экономический рост в странах еврозоны резко замедлился и составил всего 1,6% в годовом исчислении. И вслед за Европой заметно притормозили все остальные. В США показатель снизился в первом квартале до 2,3% годовых, тогда как шесть предыдущих месяцев подряд было 3%. А японский ВВП вообще потерял 0,6% - таким образом, пришел конец периоду экономического роста, который длился там с начала 2016 года.
Инвесторы быстро отказались от мнения, что глобальная экономика вступила в полосу процветания. В КНР, например, рост замедлился не очень сильно, однако власти были настолько обеспокоены состоянием внутреннего спроса, что в середине апреля смягчили денежную политику, разрешив китайским банкам держать меньше резервов.
Инвесторы в США стали готовиться к увеличению инфляции и соответствующему росту процентных ставок. Это вызвало перелом в динамике курсов валют развивающихся стран - с апреля они подешевели на 5,4%. Бегство инвесторов от аргентинского песо привело к тому, что Аргентина запросила помощи у МВФ для выплаты долгов, а процентная ставка ЦБ достигла невероятного уровня - 40% годовых.
Курс турецкой лиры тоже упал - не в последнюю очередь потому, что президент Эрдоган держится того мнения, что низкие процентные ставки помогают бороться с инфляцией, и обещал, что усилит госконтроль над денежной политикой ЦБ.
Финансовые аналитики оперативно разразились рассуждениями, которые, надо полагать, призваны всех успокоить (в том числе самих аналитиков). Да, глобальный рост перестал ускоряться и начал замедляться, но пока еще не катастрофически. А в Европе замедление в первом квартале вообще вызвано плохой погодой. Наконец, сообщают аналитики, потребители в Америке продолжают предъявлять неплохой спрос на товары, а значит, о начале экономического спада речи быть не может.
Критики такой благодушной точки зрения замечают, что тут-то и таится опасность. Хороший спрос уже привел к росту инфляции в США - она добралась до 1,9% годовых, то есть почти выполнила план ФРС. Если так пойдет дальше, ФРС повысит процентную ставку. Тем более что меры бюджетного стимулирования экономики, принятые с подачи президента Дональда Трампа, еще не принесли результата. Когда принесут, инфляция ускорится.
Мировые цены на нефть, которые дошли до $80 за баррель, говорят критики, может, и стимулируют инвестиции в американской нефтяной промышленности. Но они еще и увеличивают инфляцию, а когда ФРС начинает с ней бороться, формируется кризис в развивающихся странах (в которых инфляция как раз не высока). Из-за усиления доллара.
Усилившийся доллар теоретически стимулирует спрос в США на импортные товары, и это способствует глобальному экономическому росту. Но он также усугубляет долговые проблемы развивающихся стран - прежде всего таких, как Турция и Аргентина, где дефицит текущего платежного баланса превышает 2% ВВП.
Наконец, Трамп сейчас ведет переговоры с Китаем и другими странами о сокращении внешнеторгового дефицита США. Однако укрепление американской валюты стимулирует импорт и этот дефицит только увеличивает. В итоге замедление экономического роста в мире вкупе с ростом доллара могут вызвать приступ американского протекционизма. И тогда глобальный экономический спад станет реальностью.

Роль Никсона в истории
История знает немало примеров, когда картина глобального экономического роста резко менялась. Один из них связан с трансформацией мировой финансовой системы, которая произошла после того, как президент США Ричард Никсон 15 августа 1971 года объявил о прекращении обмена долларов на золото. В США и Канаде экономический рост формально продолжался, но власти с трудом отбивались от обвинений в связи с растущими безработицей и инфляцией. Никсон в результате заморозил зарплаты и цены на 90 дней и сообщил, что правительство попытается удержать ежегодный рост зарплат и цен в пределах 5,5% и 2,5% соответственно.
Это беспрецедентное для Запада вмешательство государства в экономику изменило представление о механизмах глобального роста.
Именно тогда в индустриальных странах сочли одной из главных напастей сочетание низких темпов экономического роста и высокой инфляции. Большинство государств Западной Европы прибегли к стимулированию роста производства с помощью смягчения денежной политики и увеличения госрасходов. При этом отмечалось, что вышедшая на первый план проблема безработицы порождена фактической девальвацией доллара.
В развивающихся странах проблемы, возникшие в 1971 году, были не менее серьезными. Частично из-за замедления роста в индустриальной части мира, частично по причине перепроизводства сырья цены на него в том году рухнули. Падение экспортных доходов, дополненное уменьшением экономической помощи, лишило развивающиеся страны перспектив экономического роста, которые до того считались весьма неплохими.
Надо заметить, что решение Никсона приостановить конвертацию долларов в золото было ответом на резкое изменение финансового тренда. В 1971 году спекулянты в массовом порядке избавлялись от долларов, перекладываясь в валюты, казавшиеся более твердыми. В мае разразился валютный кризис, который привел к введению плавающего курса немецкой марки и голландского гульдена. В августе только за одну неделю компании и граждане перевели $4 млрд в другие денежные единицы, поскольку опасались серьезной девальвации доллара.
Период быстрого мирового экономического роста, который предшествовал 1971 году, был весьма длительным, и американская пресса объясняла это тем, что мировая финансовая система "держалась на двух китах".
Во-первых, центробанки предпочитали держать резервы не в золоте, а в долларах. Во-вторых, они полагали, что обменные курсы в обозримом будущем не изменятся. Это позволяло США печатать доллары в неограниченном количестве - все равно они будут экспортированы, и их приобретут центробанки других государств.
Предприниматели с энтузиазмом наращивали производство даже в странах с неразвитым финансовым рынком, будучи уверены, что долларов по фиксированному курсу хватит на всех.
Такая система несла в себе вирус собственного краха. Она была построена на готовности иностранных центральных банков аккумулировать доллары в любых сколь угодно крупных объемах. Но внешнеторговая мощь европейских стран и Японии все увеличивалась, крепли экономические отношения между Восточной и Западной Европой, и центробанки уже не хотели подчинять свою денежную политику интересам США. Кроме того, растущая международная мобильность капитала ставила под вопрос стабильность обменных курсов - слишком уж велико было искушение у спекулянтов обрушить ту или иную валюту.
Стоит сказать, что до 1971 года экономический рост в индустриальных странах был явно не сбалансирован. Американские товары продавались за рубежом слишком дорого, а европейские - слишком дешево. В итоге США теряли конкурентоспособность, и экономика страны росла медленнее, чем могла бы; к тому же ресурсы перетекали в сферу услуг, отвлекаясь от ориентированной на экспорт промышленности. С другой стороны, экспорт немецкого автопрома и японской электронной промышленности в таких условиях увеличивался опережающими темпами.
Теперь этот период закончился, и все решили, что по причине внезапно возникших валютных проблем мир погрузится в депрессию и, как и в 1930-е годы, станет на путь протекционизма.
Именно в 1971 году аналитики дружно вспомнили о принципе "отрицательной арифметики экономического роста", который был сформулирован в "основополагающей" книге, написанной в 1967 году по заказу Института Брукингса,- "Почему разнятся темпы роста". Автор, Эдвард Денисон, указывал, что причины быстрого экономического роста в Европе в 1950-е - начале 1960 годов были теми же, что и в США в конце XIX века. Люди покидали фермы и семейные магазинчики и занимали рабочие места на относительно крупных предприятиях с высокой производительностью труда. Этот процесс должен замедлиться, и эпоха сверхбыстрого развития экономики подойдет к концу.
Эксперты, цитировавшие книгу, полагали, что цена доллара образца 1971 года сделает работу этой схемы более явной, чем было в 1960-е, когда эффект скрывали ненормально высокие темпы роста.

Колебательное движение
В 1978 году произошло важное для мирового экономического роста событие: десинхронизация экономик индустриальных стран. В 1972–1973 годах, после спада в связи с историей 1971 года, в индустриальных странах по разным сторонам Атлантического и Тихого океанов наблюдался синхронный рост инвестиций и производства, порожденный инфляцией,- темпы были такими, что возник дефицит сырьевых материалов.
В 1974–1975 годах индустриальные страны испытали столь же синхронный экономический спад - самый глубокий с 1930-х годов, со времен Великой депрессии. Синхронность спада только подчеркнула его глубину - спрос на товары и услуги упал повсеместно. И вот в 1978-м пути индустриальных стран разошлись. США показали значительный рост (правда, с ускорением инфляции - власти даже решили рост притормозить), а Западная Европа с Японией - совсем маленький (зато инфляция уменьшилась).
Десинхронизация породила новые проблемы. США c их быстрым ростом стали привлекать много иностранного капитала, что увеличивало дефицит платежного баланса. Плюс к тому ФРС в первой половине года увлеклась печатанием долларов. Результатом стало падение курса национальной валюты относительно немецкой марки, иены и швейцарского франка. Потяжелевшая валюта ФРГ, Японии и Швейцарии мешала наращиванию экспорта, и это только усугубило их проблемы с экономическим ростом.
Десинхронизация 1978 года вынудила Банк международных расчетов (проще говоря, клуб руководителей центробанков) сделать следующее заявление: "Нынешнее положение с экономическим ростом в индустриальных странах беспрецедентно для послевоенного периода. Рецессия роста является самой долгой и глубокой в истории (рецессия роста - это тоже рост, только меньше нормального.- Авт.)". В данном случае банк парадоксальным образом не включил в число индустриальных стран США.
1984 год ознаменовался дружным переходом к оптимизму с точки зрения мировой экономики. В США, ознакомившись с итогами первых семи месяцев, стали даже опасаться (прямо как в 1978 году), что рост слишком уж быстрый - того и гляди инфляция возродится. Как бы то ни было, президент Рональд Рейган в сентябре хвастливо заявил на совместной сессии МВФ и Всемирного банка: "Экономика ведет себя идеально. Мы показываем самый быстрый рост с 1950 года".
Остальной мир от американского рывка заметно выиграл. США за год увеличили импорт на 25%, и это стимулировало рост в Западной Европе, Канаде, Японии и развивающихся странах. ВВП Западной Европы и Канады прибавил 3%, Японии - 5%. Развивающиеся страны в целом увеличили объемы производства на 3,8% - лучший результат с 1970-х годов. За первые шесть месяцев 1984-го мировая торговля выросла в годовом исчислении на 9%.
Как водится у международных финансовых организаций, Всемирный банк, ознакомившись с радужными цифрами, объявил, что долговая проблема развивающихся стран практически решена - по словам президента Тома Клаузена, "худшие аспекты мирового долгового кризиса позади". В частности, Аргентина с ее $45 млрд долга (третье место среди развивающихся стран) согласилась ввести режим жесткой экономии. И получила от МВФ $1,4 млрд новых кредитов.