Сейтказин Ардак, rus.azattyq-ruhy.kz, 11 сентября

Главная кормилица страны – нефтяная компания "КазМунайГаз" за последний десяток лет превратилась в главную головную боль, задолжав зарубежным кредиторам больше 14 миллиардов долларов. Для чего менеджеры понабирали столько кредитов и как будут с ними рассчитываться? На вопросы Azattyq Rýhy ответили финансист Расул Рысмамбетов и аналитики нефтегазового сектора Рашид Жаксылыков и Сергей Смирнов.

Для гиганта – гигантская долговая пропасть
Согласно отчетности "КазМунайГаза" за первое полугодие 2020 года, долги составили 5,75 трлн тенге (при курсе 404,7 тенге за 1 доллар), или около 14,2 млрд долларов. Разумеется, большая часть долга за кредитами.
Для сравнения, на 30 июня 2015 года долги составляли 3,64 трлн тенге при курсе 186,2 тенге за 1 доллар.
Три года назад, 30 июня 2017 года, обязательства были на уровне 6,2 трлн тенге при курсе 321,58 тенге за доллар.
Можно сказать, что в период с 2015-го по 2020 год долги немного снизились, однако все же еще слишком высоки, чтобы компания могла работать эффективно с учетом упавших цен на нефть.
Откуда взялись эти цифры? Дело в том, что кредиты были спасательным кругом для менеджеров компании, который впоследствии начал их топить. Те времена для "КазМунайГаза" были чуть ли не золотыми: цена нефти зашкаливала за 110 долларов за баррель, впереди ждал Кашаган, грозившийся залить всю страну нефтью, и именно поэтому подписывались кредитные договоры на миллиарды долларов. КМГ заходил в крупные проекты и брал на себя гигантские обязательства, не рассчитывая, как будет расплачиваться по ним при разных сценариях на нефть.
"Долговая нагрузка "КазМунайГаза" – это печальная история сырьевой зависимости Казахстана. Когда нефть стабильно росла, КМГ нередко злоупотреблял внешними займами, потому что это частая ошибка оптимистичных менеджеров – пока рынок благоприятствует, нужно занимать средства на рабочие программы и развитие.
В те годы, когда нефть превышала 100 долларов за баррель, на иностранных рынках нам, Казахстану, и КМГ, главному кормильцу страны, в долг давали охотно. Однако можно предположить, что наш менеджмент потерял ощущение рыночных рисков, которые можно вкладывать куда угодно. Нам давали охотно по двум причинам – нефть росла, а еще КМГ до сих пор является государственной компанией, а значит, в случае ее дефолта Казахстан мог рассчитаться по ее долгам", – рассказывает финансист, обозреватель AR Расул Рысмамбетов.
Музыка в итоге играла недолго. Нефтяные котировки упали, выручка сократилась, а долги возвращать нужно. Сейчас нацкомпания работает практически на их погашение. Новый менеджмент КМГ обнаружил потенциальную дыру, после чего начал выкупать обязательства компании, чтобы снизить долговую нагрузку. Такой мерой у финансистов КМГ получилось отложить сроки погашения ценных бумаг после 2030 года.
"Компания слишком полагалась на рост цен, мечтая о нефти за 200 и выше долларов. У КМГ бывали провалы, которые угрожали стабильности государства целиком, и сейчас один из таких периодов. В оправдание КМГ можно сказать, что там было и есть много политических решений, а также компанию постоянно заставляют занимать на рынке", – пояснил Расул Рысмамбетов.

Замкнутый круг
Чтобы хоть как-то снизить уровень долга, в 2015-м Нацбанк дал КМГ 4 миллиарда долларов из Нацфонда и таким образом стал держателем 10% акций в нефтяной компании. Это был нонсенс, потому как сломалась модель Нацбанка как финансового регулятора – где банковские заботы, а где нефтяные котировки. Более того, главный финансовый институт страны купил акции неэффективной госкомпании с высоким уровнем долга во время низких цен на нефть. Даже человек без экономического образования поймет, что это плохое вложение денег. И это при том, что покупателю этот актив вовсе не нужен. В итоге создается видимость того, что долг не растет. Но все очевидно: источник финансирования один и тот же – резервы государства.
"Если бы "КазМунайГаз" давно отдали в конкурентную среду, этого бы не случилось. Во-вторых, КМГ исконно достаются месторождения, которые уже устаревают. В-третьих, из-за того, что компания в руках квазигосударственного сектора, у нее вообще не остается средств для развития бизнеса. Все деньги, которые они зарабатывают, они вкладывают в социальную ответственность государства, то есть в социальные проекты государства. В-четвертых, у КМГ очень много различных звеньев. Саму компанию надо оптимизировать. Мы до сих пор никак не можем отойти от плановой экономики, хотя приняли рыночную. Вкупе все эти моменты создают огромные неудобства для того, чтобы КМГ зарабатывал деньги", – рассуждает председатель президиума Союза нефтесервисных компаний Казахстана Рашид Жаксылыков.
Чтобы не гонять так по кругу государственные активы, покупая у самих себя, попутно проедая деньги, можно, конечно, продать их инвесторам. Ну, или как минимум распродать зарубежные активы КМГ, которых более чем достаточно. Никакой стратегической роли они не несли и не несут, говорят эксперты. Кстати, эти зарубежные заводы, НПЗ и роскошные траты топ-менеджеров – еще одна причина того, почему компания села в лужу.
"В Грузии продавали газораспределительный завод. И КМГ решил, что это выгодный актив, хотя многие эксперты предупреждали, что это очень проблемный актив. Распределительные сети в Тбилиси были сильно изношены, пришлось вкладывать очень большие деньги в ремонт, соответственно, повышать потом тарифы. А население не могло осилить тариф, и пошли неплатежи. Компания понесла очень крупные убытки.
Еще купили в Грузии нефтяной терминал. Но это ладно. Потом купили там какой-то санаторий за огромные деньги, гольф-поля покупали. У них много таких нецелевых расходов было. Казалось бы, нефтяная компания должна вкладывать деньги в нефтяную сферу – разведку, добычу, но они зачастую вкладывались именно в такие ненужные приобретения. Причем часто такие покупки были не только в Казахстане, но и за рубежом.
В Румынии КМГ приобрел два завода. Причем осуществил довольно быстро модернизацию этих заводов, в отличие от собственных заводов в Казахстане. У нас, как мы помним, очень долго тянулась модернизация наших заводов. Причем модернизация заводов проводилась на заемные средства – что у нас, что за рубежом. Тогда обещали чуть ли не 500 заправок за рубежом, что будут перерабатывать на этих заводах нашу нефть по европейской цене и зарабатывать. Но несколько лет подряд они терпели очень крупные убытки.
В свое время в Украине покупали нефтеперерабатывающий завод, который пришлось с убытками продавать, потому что он старый был, советский. Потом пытались в Прибалтике очень проблемный нефтеперерабатывающий завод купить. Они подавали это под соусом того, мол, расширяют активы, выходят за рубеж, наладят переработку в Европе", – рассказывает про траты нефтегазовый аналитик Сергей Смирнов.
О продаже невыгодных активов в КМГ, конечно, задумывались и даже пытались их реализовать, но никто не хочет покупать нерентабельные объекты.
"Активы КМГ за рубежом сейчас продать невозможно. Они непривлекательны. В Румынии у КМГ есть проект – завод был построен за 3 миллиарда долларов, теперь не могут даже за 750 миллионов долларов продать. Они в свое время купили заранее убыточный проект. Пиар-ходов таких много было, в итоге они привели к таким тратам и последствиям", – констатирует факты Рашид Жаксылыков.
Такие пиар-ходы и финансовая модель с продажей 10% акций Нацбанку в итоге оказались неустойчивы. Похоже, устойчивыми в нацкомпании остаются лишь оклады и бонусы.
"При этом при таких долгах они продолжают выписывать себе премии, золотые парашюты. Это нормальное явление для них. Зарплаты необоснованно высокие, конечно. Все это и привело к такому состоянию", – отметил Сергей Смирнов.
Из долгов, как утверждает финансист Расул Рысмамбетов, КМГ выберется не скоро, если только не придумает, как стать более эффективной компанией.
"У компании был план размещения акций, чтобы привлечь финансирование, однако падение цен в период пандемии заставило их отложить IPO. Такой долг для КМГ не очень хороший, и, вероятнее всего, нацкомпанию будут усилять кадрами, которые смогут предложить свежий взгляд на долги", – заключил Расул Рысмамбетов.