Элина Кайсарова, turanpress.kz, 13 января

ЕНПФ и банки – идеальная пара
– Насколько успешно отечественные банки переживают пандемию коронавируса?
– Условно наши банки можно разделить на три группы. Первая группа – это два-три банка – пандемию не переживут. Они получили серьезные "ранения" во время кризиса, коронавирус их просто добил. Банки второй группы слегка пострадали, но сейчас выправляются. Третья группа – это лидеры, они получили прибыль, так как у них была готова и запущена онлайн-инфраструктура, был готов банкинг. Из-за карантинного режима эти банки только выиграли. Безусловно, их можно назвать: Халык, Kaspi, ForteBank. Банк ЦентрКредит в 2019 году находился в серьезном кризисе, прошлый год он использовал как передышку, сейчас, как мне кажется, он выправляется.
– Усилится ли в 2021году государственная поддержка финансового сектора?
– Уже лет пять основной источник банковского фондирования находится внутри Казахстана. С неудержимым падением тенге занимать за границей стало просто невозможно. Поэтому тремя основными источниками ликвидности для банков являются депозиты граждан, средства ЕНПФ и Нацфонд – через бюджетные программы, фонд "Даму", "Дорожная карта бизнеса" и т.д. А ЕНПФ, грубо говоря, женился на наших банках, это идеальная пара.
С одной стороны ЕНПФ допускал промашки в управлении нашими деньгами. Мы помним разнообразные скандалы, например с банком Азербайджана. А с другой стороны нашим банкам неоткуда брать средства. Вместе это как два игрока в водное поло, которые не умеют плавать, поэтому пасуют друг другу мячик. Если один попытается забрать мяч себе, второй утонет, а таким образом они друг друга поддерживают. Конечно, ЕНПФ еще много кого поддерживает, тот же квазигоссектор. В нем, к слову, работает не менее полумиллиона человек, они тоже отчисляют средства в ЕНПФ, в свою очередь, поддерживая его.
Эта странная ситуация сегодня многим кажется нормальной, и так будет до тех пор, пока тенге не ослабнет катастрофически или не случится что-то еще. И у банков, и у квазигоссектора, и у ЕНПФ сложилось ощущение, что так можно жить, поскольку изменения были постепенны. Но так жить и работать нельзя. Здесь мы имеем дело с очень глубокой и укоренившейся проблемой.

Убережет ли регулятор от банкротств?
– Не повторится ли с каким-нибудь банком шокирующая история Банка Астаны?
– Сейчас в сложном положении находятся, как минимум, три банка, и государство предложило их акционерам докапитализироваться. Условно говоря, предложило акционерам вложить также свои деньги, чтобы снизить риски для Казахстанского фонда гарантирования депозитов. Если банк "накренится", люди побегут, а бегущие вкладчики способны снести любой, даже самый стабильный банк, если произойдет информационная атака или просто банк будет доживать последние дни. Поэтому у банка должна быть ликвидность, которая бы позволила не тратить государственные средства. Раздать людям их депозиты.
– Можем ли мы ожидать от регулятора, то есть от Агентства по регулированию и развитию финансового рынка, принятия своевременных и адекватных мер?
– Думаю, регулятор последние полгода понимает, какие банки наиболее подвержены риску падения, и активно работает с их акционерами, настаивая на докапитализации. Неожиданное банкротство банка – это всегда пощечина регулятору, поэтому, уверен, там предпримут все меры для предотвращения такого варианта. Но, насколько я помню, в команде регулятора присутствуют одни и те же лица на протяжении нескольких лет, те самые люди, которые просмотрели не одно падение банков. Не так давно и банки, и регулятор задавались вопросом: зачем нужно стресс-тестирование? Мы же якобы знаем, что происходит. То есть все знали, а банки обанкротились. Получается, регулятор знал и молчал или регулятор проморгал. Есть третий вариант – акционеры банков просто были сильнее регулятора и не давали ему предпринимать каких-либо мер.
– На ваш взгляд, ожидается ли в новом году объединение банков?
– Объединение возможно лишь тогда, когда кто-то из акционеров уходит с рынка, поскольку каждый крупный бизнесмен создавал банк под свои конкретные задачи, для обслуживания своих компаний. Возможно, в этом году два-три банка будут проданы, если их акционеры уйдут с рынка, однако с точки зрения консолидации есть проблема. Не менее десяти наших банков на сегодня имеют сложности в балансе, поэтому прореха на прореху – получится большая прореха, воронка. Ничего, словом, хорошего. Покупать казахстанские банки сейчас – немного играть в "русскую рулетку".
– Традиционно существуют и опасения монополизации банковского сектора.
– Знаете, доминировать на казахстанском банковском рынке очень сложно, поскольку рынок сокращается. Вообще при больной экономике банки не могут быть здоровыми. Никто не хочет здесь доминировать, это не политика – это бизнес, никому не нужны лишние риски. Сейчас открываются более привлекательные, интересные рынки, тот же Узбекистан, некоторые бизнес-проекты там запустить гораздо легче. Предваряя ваш следующий вопрос: нет, иностранные крупные банки также не стремятся зайти к нам, разве что для обслуживания своих клиентов. Думаю, в банковском секторе 2021 год будет годом тишины. Если и появится кто-то новый, то это, скорее всего, россияне.

Слабый тенге не оставляет надежд
– Значит, надежды на подъемные условия выдачи кредитов, как для населения, так и для бизнеса, беспочвенны? Речь, прежде всего, об отечественных банках.
– Я, конечно, люблю ругать наши банки, но тут, скорее, вопросы к регулятору. Даст ли он возможность банкам рисковать сильнее? Сейчас,выдавая финансирование в счет будущей прибыли, банк должен здорово извернуться, он обязан брать залог, иначе регулятор требует стопроцентного провизования, чтобы банк создавал резервы на проект. Вообще нашим банкирам нужно как следует обсудить с регулятором, как сделать так, чтобы банки вернулись к естественной для себя функции – финансированию экономики. Иначе всех все устраивает, Нацбанк продает банкам какие-то облигации, им совершенно не обязательно кредитовать рынок ради получения прибыли. Но тогда возникает вопрос в их ценности для общества. Государство кормит, дает деньги, а банки нас не кредитуют или кредитуют на таких условиях, что бизнес не выдерживает.
Я имею в виду, что государство одной рукой дает банкам деньги из ЕНПФ, а другой рукой еще и субсидирует для них проценты – таким образом, практически "усыновляя" банки. Это не делает банки сильнее и лучше, хоть и выгодно банковскому менеджменту и акционерам: госденьги постепенно перетекают в их карманы. Из опыта наших олимпийских чемпионов мы знаем: допинговые истории всегда плохо кончаются.
– Статистика говорит о закредитованности населения, о снижении доходов в период кризиса. Какова, по вашему мнению, ситуация с проблемными кредитами?
– Доля проблемных кредитов в этом году немного увеличится. Я надеюсь, что в 2021 году примут закон о банкротстве физических лиц. Насколько мне известно, ряд банков вкладывает большие средства, чтобы "протащить" повторную кредитную амнистию. Никакого социального эффекта от амнистии нет, это исключительно банковское лобби, желающее, чтобы за нерадивых клиентов заплатило государство. Они понимают, что иначе эти деньги будут потеряны. Более того, банкам был бы желателен такой вариант кредитной амнистии, при котором прощенным должникам позволили бы вновь брать кредиты.
– Все же вернемся к иностранным банкам. С декабря они могут открывать в Казахстане свои филиалы, как предписывает договор о вступлении нашей страны в ВТО. Можем ли мы ожидать усиления конкуренции?
– Что я могу сказать? Кто из иностранных банков к нам зайдет – тот сам виноват. Кредиты под один-два процента невозможны. Тенге слаб, и кредиты в тенге дешевле инфляции все равно не будут. Иностранные банки смогут что-то изменить только в нашем корпоративном секторе, для компаний, постоянно покупающих, например, заграничное оборудование. Населению это ничего не дает.