Игорь Бирюков, "РГ", 8 августа

Губернатор Кемеровской области Аман ТУЛЕЕВ заявил на днях, что высшей мерой наказания для террористов и распространителей наркотиков должна быть смертная казнь. "Только такая мера может сделать эффективной борьбу с этим злом, причем казни нужно проводить публично, для наглядности - вывести на площадь и шарахнуть из автомата",- заявил губернатор. Мы попросили Амана Тулеева ответить на некоторые вопросы, связанные со столь решительным заявлением.

- Почему вы предлагаете ввести столь крайние меры для борьбы именно с террористами и наркоторговцами?

- Я уверен, что ни убыль населения в стране, ни сокращение рождаемости, ни экономические невзгоды и никакие другие беды не угрожают будущему России в такой мере, как терроризм и наркомания. Я считаю, что это явления одного порядка. И то, и другое - смертельная болезнь, которая угрожает существованию всего человечества, а не только России.

Конечно, болезни нужно предупреждать, лечить. Но иногда наступает такой момент, когда требуется радикальное вмешательство, как, например, ампутация гангренозной руки или удаление раковой опухоли для спасения всего организма. Только так.

Террористы, наркодилеры - это раковая опухоль, болезнь, которая может привести к летальному исходу. Они предельно опасны для всех мирных жителей, для женщин, детей, и с ними нельзя цацкаться, руководствуясь принципами навязанной нам политкорректности. Они сами вычеркнули себя из списка людей. Они стали бешеными собаками, которых, как известно, отстреливают для безопасности общества.

Кому-то это покажется чрезмерно жестоким. Уверен, найдутся даже защитники преступников из числа наших некоторых юродствующих правозащитников. Но я уверен, что мой призыв найдет отклик в сердцах абсолютного большинства наших людей, особенно после последних терактов. Терпение народа небезгранично. И когда он видит, что за самые страшные преступления следует чисто формальное наказание, а то и вовсе условное, это подрывает веру в государство, в его желание и способность бороться с преступностью.

- Но ведь у нас остается пожизненное заключение. Согласитесь, это очень суровое наказание.

- Об этом любят рассуждать уголовники перед телекамерами и в интервью журналистам. А что на деле? Посадили бы ростовского душегуба, маньяка Чикатило. Сидел бы в камере, его кормили, выводили на прогулки... Плохая, но все-таки жизнь. А кто-то, глядя на все это, может, и подумал бы - смотри-ка, можно, оказывается, делать все, что захочется, - насиловать, убивать, измываться над людьми. Если и поймают, жизнь-то все равно оставят. А может, еще и не поймают...

Но ростовского маньяка расстреляли - и тем самым спасли десятки, если не сотни жизней. Ведь сама мысль о том, что за страшное преступление необратимо последует страшное же наказание, способна остановить многих. Уголовники больше всего боятся не пожизненного заключения, а "вышки" - расстрела. Я уверен в этом.

- Но ведь насильственное лишение жизни человека, пусть даже и преступника, - это, если можно так выразиться, акт высшей негуманности. Некоторые эксперты утверждают, что смертная казнь - это показатель цивилизованности или нецивилизованности государства.

- Рассуждения абстрактных гуманистов! Я же - сторонник гуманизма конкретного. Нас призывают пожалеть преступников, войти в их положение... А как вы думаете, что испытывают жертвы и их родственники? О них мы думаем, в их положение входим?

Что же касается цивилизованности и нецивилизованности, приведу несколько примеров. Смертная казнь за особо опасные преступления существует в США, Китае, Таиланде, Саудовской Аравии, Иране и ряде других стран. Можно, конечно, усомниться в этой пресловутой цивилизованности в случае с Китаем или, скажем, Саудовской Аравией. Но ведь США стали эдаким высшим мерилом цивилизованности и соблюдения прав человека. А там смертная казнь существует в нескольких штатах. И казнь Тимоти Макквея, террориста, взорвавшего торговый центр в Оклахома-Сити, демонстрировали по телевидению. Что это - варварство или справедливость, антигуманизм или защита своих граждан?

- Противники смертной казни говорят о том, что она малоэффективна в борьбе с преступностью.

- А я уверен в обратном. Приведу пример. В 1999 году турецкие спецслужбы захватили главу Курдской рабочей партии Абдуллу Оджалана. Ему угрожала высшая мера. Он запросил о пощаде, по ТV несколько раз прокрутили его униженные просьбы о помиловании. И все. С тех пор вооруженное сопротивление партии курдов практически прекратилось. Я считаю диким мнение, что смертной казнью террористов не запугаешь, поскольку-де они сами погибают в результате своих терактов. Но, как сказал поэт, "это нужно не мертвым, это нужно живым".

- Но почему вы настаиваете именно на публичности исполнения смертной казни?

- Потому что мы находимся в экстраординарной ситуации. Когда идет война, врагов нельзя судить по законам мирного времени. А речь сейчас идет именно о войне, которую нам объявили террористы и наркоторговцы. И вопрос стоит предельно четко - либо мы их, либо они нас.

Я не призываю таким образом держать население в страхе. Я хочу, чтобы наши люди воочию увидели, что государство защищает их, борется за их жизни и жизни их детей.

- А что на это скажет Совет Европы: ведь именно отмена смертной казни в России стала одним из условий нашего вступления в эту организацию?

- Что касается позиции Совета Европы, то нам не след оглядываться на нее, когда гибнут сотни наших людей. Вспомните, очень ли много думали американцы после терактов в Нью-Йорке о том, какие меры им применять против террористов и будут ли они одобрены Советом Европы и даже ООН? Погибли тысячи американцев, и государство встало на защиту своих интересов, главный из которых - безопасность собственного населения.

Не дай бог, если в Европе случится что-либо подобное, но думаю, что в этом случае и в самом Совете Европы серьезно призадумаются о возможности применения смертной казни в экстремальных обстоятельствах.