NOMAD (Номад) - новости Казахстана




КАЗАХСТАН: Самрук | Нурбанкгейт | Аблязовгейт | Январская трагедия | правительство Бектенова | правительство Смаилова | Казахстан-2050 | RSS | кадровые перестановки | дни рождения | бестселлеры | Каталог сайтов Казахстана | Реклама на Номаде | аналитика | политика и общество | экономика | оборона и безопасность | семья | экология и здоровье | творчество | юмор | интервью | скандалы | сенсации | криминал и коррупция | культура и спорт | история | календарь | наука и техника | американский империализм | трагедии и ЧП | акционеры | праздники | опросы | анекдоты | архив сайта | Фото Казахстан-2050











Поиск  
Понедельник 14.10.2024 23:39 ast
21:39 msk

Чувство ритма
Человек массы - большой эстет и воспринимает политическую хронику как "мыльную оперу": каких-то персонажей он признает за "своих" и переживает потом за них, как за родственников, а каким-то в своем сочувствии решительно отказывает
27.08.2002 / творчество

"Профиль", 26 августа

На чем держится контакт политического лидера с народом? Почему один, начав карьеру под оглушительные всенародные аплодисменты, быстро теряет популярность, а другой, войдя в политику под аккомпанемент издевательских комментариев прессы, в считанные месяцы набирает небывалый рейтинг, который держится потом годами? Разумеется, всегда остается в силе библейское "по делам их узнаете их", но для массового сознания, как правило, закрыт подлинный смысл того, чем занимаются люди у власти. Человек массы - не политолог, но зато он большой эстет и воспринимает политическую хронику как "мыльную оперу": каких-то персонажей он признает за "своих" и переживает потом за них, как за родственников, а каким-то в своем сочувствии решительно отказывает.

Парадокс демократии

Дела делами и свершения свершениями, но важны и жесты, и вообще вся политическая стилистика, которую выбирает для себя лидер.

В памяти народной действительно остаются прежде всего жесты - то есть поступки или слова политика, выпадающие из обыденного, рутинного ряда повседневной деятельности и показывающие лидера как неповторимую личность, наделенную волей ломать стереотипы и менять жизнь.

Вся человеческая история может быть представлена как череда ярких жестов, совершавшихся недюжинными политиками: вот, к примеру, Иван III на глазах у ордынского посольства рвет ханскую грамоту, и для России кончается трехсотлетнее монгольское иго. А что еще помним мы про Ивана III?

Или вот Генрих Наваррский, будущий король Франции Генрих IV, первый из Бурбонов, цинично заявляет: "Париж стоит мессы", и переходит из протестантства в католичество, чтобы сесть на трон. И эта фраза, и этот жест врезаются в память поколений намертво, а кому теперь есть дело до того, что этот король много занимался французской экономикой, ввел покровительственный таможенный тариф и отменил недоимки с крестьян?

Кто помнит, что собой представлял "Кодекс Наполеона" (а это, между прочим, была конституция единой Европы, - то самое, что сочиняют сейчас в Брюсселе)? Зато все помнят, как молодой красавец Бонапарт на горячем коне бросился под пули австрийцев на Аркольском мосту: жест, скорее всего, бесполезный, но зато какой выразительный!

Но то, скажут мне, были другие времена - легендарные, героические, и тогда действительно жизнь нации или даже целого континента зависела от личной воли немногих великих людей. А сейчас страсти улеглись, политические титаны вымерли, а повсеместно утвердившаяся парламентская демократия превратила политику в род торговли. Во всяком случае, зрелище бесконечно препирающихся господ в одинаковых пиджаках и галстуках никак не тянет на историческую драму.

Однако и с демократией не так все просто. Тут действительно есть тень некоего парадокса: ведь демократия - механизм, вообще говоря, нивелирующий, и в идеале здесь всякий политик не столько личность с собственной волей, сколько "народный избранник", исполнитель множества чужих воль. Идеальный демократический политик должен отрешиться от всех личных страстей и только "представлять" интересы тех, кто его избрал.

Но из тех, кто всерьез воспринимает требования демократического идеала, яркие, сколько-нибудь заметные политики никогда не получаются - разве что отраслевые лоббисты. Уже для того, чтобы тебя заметили и выбрали в качестве "представителя", нужно кем-то быть, а "волю народа" (о которой в точности никто и никогда ничего не знал и не знает) ты должен уметь сначала сам сформулировать, а потом убедить своих избирателей, что вот это, - то, что ты вдалбливаешь им на каждом митинге, - и есть их подлинная воля. А для этого надо обладать специфическим артистизмом, который представляет собой производную не только от индивидуального таланта и внешней человеческой "фактуры", но и от политической культуры страны, где выпало жить и воспитываться политику.

"Андроповка" - это вам не "хрущоба"

В России, к великому сожалению, политическая культура как таковая еще чрезвычайно молода - ей нет еще и пятнадцати лет. В начале прошлого века, когда царским манифестом был разрешен первый русский парламент, жизни ему было отпущено обстоятельствами совсем мало, и тот небольшой опыт публичной политики, который был тогда накоплен, оказался совершенно стерт из национальной памяти семидесятипятилетним правлением коммунистов.

При них, вестимо, "политика" началась совсем другая, практически анонимная: яркая личность требовалась ровно одна, и никто не знал, в результате какой подковерной борьбы ее выносило на самый верх, а все остальное политическое пространство занимал великий и ужасный монолит Партии, в недрах которой быстро выработался механизм отбора принципиально безликих "вождей" калибром поменьше. Никаких "жестов" от них никто, упаси боже, не ждал, напротив - большинство из них, даже не бездарные, строго следили за собой, чтоб, не дай бог, не сделать какого-нибудь личностно окрашенного, выделяющегося на общем сером фоне поступка.

Зато первое лицо Партии, ее Генеральный секретарь, сам, со всеми своими потрохами, словами, делами и привычками, представлял собой очень даже выразительный жест, этакую фигу всему прогрессивному и непрогрессивному человечеству, который идеологической и творческой обслугой всячески идеализировался и эстетизировался, а то и нешутейно обоготворялся, как было это со Сталиным.

Существовал реальный Сталин - невысокого роста, рябой, сухорукий, с низким лбом - и был образ Вождя Народов, живого монумента, изъяснявшегося исключительно афоризмами типа "Я маршалов на солдат не меняю" или "Наше дело правое, победа будет за нами", которые чеканили потом на медалях.

Впрочем, и этому "виртуальному" для большинства населения истукану привелось однажды сделать вполне человеческий жест, который врезался в память всему изумленному народу. Я имею в виду его выступление по радио 3 июля 1941 года, когда перепуганный тиран обратился к подданным со словами "Братья и сестры!". А вообще говоря, Сталину сильно повезло, что он умер еще до массового распространения телевидения: совместить реальность с мифом не помог бы ему никакой грим.

Вполне возможно, кстати, что его преемник, "дорогой Никита Сергеевич", не пользовался народной популярностью не столько по причине своих кукурузных утопий, сколько по причине общей комичности своего облика, которую прилежно протоколировало телевидение. Даже публичное стучание каблуком по микрофону и поминание кузькиной матери - самый, наверное, выразительный в его жизни политический жест, - звучали в его исполнении не грозно, а смешно. Самое обидное тут то, что именно Хрущев и постарался поднять уровень жизни советских людей до той степени, чтобы телевизор пришел в каждый дом.

Телевидение, скорее всего, провалило и народный рейтинг Брежнева: ну можно ли всерьез относиться к национальному лидеру, которого показывают исключительно в статике, когда он часами мучается, пережевывая бумажные речи, а если речей не говорит, то бесконечно с кем-нибудь целуется? Эти поцелуи взасос, пожалуй, и остались в памяти как единственный фирменный жест застойного генсека.

От Андропова осталась в памяти ошеломившая многих фраза в одной из первых его речей: "Мы плохо знаем страну, в которой живем", дисциплинарные облавы в банях и гастрономах, да дешевая водка "андроповка" - тот еще "сучок" с зеленой этикеткой. Слово "Водка" на ней печаталось без эпитетов (ну, там, "русская", "столичная", "посольская"), это была некая "водка вообще", и народ читал это так: "Вот Он Добрый Какой, Андропов". Что, кстати говоря, дорогого стоит: водка в России, как-никак, национальное достояние, и народ каким попало именем водку не назовет. До "андроповки" наблюдалась только "рыковка" в двадцатых годах - в честь тогдашнего предсовнаркома А.И.Рыкова, при котором отменили действовавший во время революции и гражданской войны "сухой закон". "Андроповка" - это вам не "хрущоба" какая-нибудь, это - при отсутствии в то время популярной социологии - заменяло вполне приличное место в рейтинге народной популярности.

Своя игра

А в целом почти сразу же после Сталина власть вообще перестала пользоваться у народа каким-нибудь доверием, и это стало одной из самых неприятных проблем для всех следующих режимов. Собственно, ситуация эта мучительна и, главное, непродуктивна для обеих сторон конфликта: власть не чувствует под ногами настоящей опоры, а народ впадает в состояние как бы перманентной сиротской обиды, которая плохо сказывается на национальном характере.

Обе стороны пытаются делать какие-то движения навстречу друг другу (начавшаяся при Горбачеве перестройка была, в сущности, таким движением), но все как-то неудачно: говорливого Горбачева признала было интеллигенция, но не народ; потом все скопом влюбились в импозантного Бориса Николаевича, однако и на этот раз, увы, нескольких тяжелых месяцев оказалось достаточно, чтобы всенародная любовь обернулась всенародным презрением.

А тут вдруг приходит на смену Ельцину никому неведомый, среднестатистического облика господин, и наблюдается что-то вроде маленького чуда: после коротких "смотрин" рейтинг его начинает ползти вверх, и вот уже два года стоит на небывалой высоте. Причем следующий по рейтингу политик отстает от президента процентов на тридцать-сорок.

Почему Путину удалось то, что не получилось у Ельцина? Ведь Борис Николаевич, без всякого сомнения, человек по-своему даровитый, наделенный волей и решимостью, а чисто внешне и куда более "фактурный", куда более близкий к стандартному образу "большого политика". И правил он, самое главное, очень колоритно, если можно так выразиться, превращая каждый поворот извилистого исторического сюжета в эффектный спектакль. Вот уж был человек-жест, едва ли не всякое свое появление на публике превращавший в элемент шоу! Чего там только не было: и речи с танка, и картинное подписание указа о запрещении компартии, и разгон Верховного совета, и экстравагантное обещание лечь на рельсы, и всякие "рокировочки".

Словом, Ельцин работал в шоковой, перенапряженной стилистике "бури и натиска", а долго пребывать на высоте такого пафоса невозможно: и актер оказался не титаном духа, и нервы у зрителей не железные. К тому же у зрителей оказалось в запасе достаточно времени, чтобы заметить: угрозы врагам и вообще все разрушительное, что Ельцин намечал, осуществлялось, а вот с обещаниями чего-то хорошего дело обстояло иначе. А потом очень скоро стала сказываться усталость героя: среди жестов пафосных появились комические, а потом и вовсе позорные - вроде дирижирования оркестром в Берлине. Героический спектакль стал превращаться в фарс, и зрители получили полное право освистать не выдержавшего заданного уровня актера. В последние годы президентства Бориса Николаевича шел откровенный, малохудожественный распад его героической стилистики: он бесконечно пародировал самого себя прежнего, и это унижало не только его, но и всех здравых свидетелей.

С близкого расстояния наблюдая печальный закат патриарха, Путин, видимо, уяснил для себя одну очень важную вещь: политическая стилистика лидера в стране, смертельно уставшей от смуты и неустройства, не должна быть эмоционально перегружена. Начать, может быть, стоит на высокой ноте, хотя бы для того, чтобы тебя вообще заметили (отсюда это знаменитое "мочить в сортире" в адрес чеченских боевиков и мальчишеский полет на истребителе), но основой политического поведения должна быть повседневная методичность без всякой экстравагантности, так надоевшей в исполнении Ельцина. Народ должен постоянно видеть своего президента в здравом уме и трезвой памяти - в кабинете, в поездках, на отдыхе - но, видя на экране знакомое лицо, не должен напрягаться в ожидании какой-нибудь очередной "рокировочки" или нелепой громовой фразы, смысл которой не может потом объяснить даже суперпрофессиональный пресс-секретарь. И вообще - поменьше театрального пафоса, реквизита, героических телодвижений, панибратства и прочего политического дурновкусия.

Однако, чтобы методичность не превратилась в монотонность и наблюдателей не усыпляла, ровная ткань повседневности должна быть постоянно, в некотором заданном ритме, прошиваема сдержанными, однако все-таки эффектными жестами: словами или поступками, которых никто не ждет.

Это правда, что в первые месяцы своего правления Путин много очков заработал на контрасте своего политического стиля с ельцинским. Но правда и то, что довольно быстро он научился работать и на контрасте с самим собой. Во всяком случае, с тем образом самого себя, который в данный конкретный момент принят СМИ и их потребителями за некий стандарт. Вот, к примеру, обычно суховатый, педантичный, конкретный Путин отвечает на каком-то экономическом форуме на вопрос журналиста о том, какой он видит Россию через десять лет. Вместо обобщенно-оптимистических прогнозов, догадок и цифр, каких можно было ожидать в контексте разговора, он произносит одну-единственную фразу, которая радикально меняет всю стилистику и внутренний смысл пресс-конференции.

Он говорит: "Мы будем счастливы", и пораженные слушатели благодарно смеются - без насмешки, чувствуя некую психологическую разрядку.

Это, конечно, пустячок, но и гораздо более серьезные жесты делались Путиным по тому же сценарию: хотя бы неожиданный звонок президенту Бушу 11 сентября прошлого года, сразу изменивший весь контекст мировой политики. А последним по времени событием этого же рода стало объявление Путиным своего плана интеграции с Белоруссией: в своей обычной манере, невозмутимо-ровным голосом он произнес текст поистине революционного содержания, радикально меняющий привычную ситуацию долгих прений о недоношенном союзе, при этом совершенно выбив из седла не ожидавшего такого поворота дела белорусского президента. Круги от этой маленькой бури еще долго будут расходиться по всему политическому пространству и России, и Белоруссии.

В принципе, если заняться этим специально, можно выстроить даже схему наложения значимых президентских жестов на ровную ткань его повседневной работы. Это может быть статья, реплика на пресс-конференции, речь на встрече с иностранным лидером, неожиданная поездка на какое-нибудь отраслевое совещание.

Словом, политическая стилистика Путина - это сочетание образа стабильности, которую так любит обыватель и ценят инвесторы, с постоянной динамикой, которая не дает стабильности превращаться в застой. Все в целом это действует на общество чрезвычайно убедительно, а если учесть еще, что президент за все свои слова старается отвечать (еще один полезный урок эпохи Ельцина), то причины массового доверия к нему становятся понятны.

Понятно и то, почему другие участники политического процесса пока президенту проигрывают: к примеру, премьер-министр Касьянов выглядит слишком ровно-обтекаемо, невозмутимо-благодушно. В способности к динамичным политическим жестам заподозрить его как-то трудно. Он как бы олицетворяет собой стабильность, уже чреватую застоем. А вот, например, спикер Совета Федерации Сергей Миронов являет собой другую противоположность: резких жестов делает слишком много (вспомнить хотя бы его отказ встречаться с Ясиром Арафатом во время визита на Ближний Восток), и тем пародийно напоминает Ельцина.

Путину удалось, словом, нащупать некий политический ритм, в котором предпочитает в данный момент своей истории жить страна, и если он его не потеряет, то долгие годы народной популярности ему обеспечены.


Поиск  
Версия для печати
Обсуждение статьи

Еще по теме
Откупиться хотят 31.08.2002
Конституция Республики Казахстан 30.08.2002
А врачи были против! 30.08.2002
Миллион на погон 29.08.2002
Манап Шакенов: Три встречи с любимой 29.08.2002
Любопытный соцопрос 28.08.2002
Как сочиняли "Казахгейт" 27.08.2002
Чувство ритма 27.08.2002
Кое-кому на заметку 25.08.2002
Власть - оппозиция: необъявленная "информационная война" 25.08.2002

Новости ЦентрАзии
Дни рождения
в Казахстане:
14.10.24 Понедельник
83. БАЛАБЕКОВ Оразалы
82. АМАНЖОЛОВ Майдан
78. ЖУЛАНОВА Людмила
77. КАРАБАЛИН Узакбай
76. МАМАШЕВ Талгат
76. ЦХАЙ Юрий
75. АЙЖАРИКОВ Турикпенбай
75. ЛЕВИТИН Вячеслав
72. НУРМАГАНБЕТОВ Акылбай
72. ШУМКИН Александр
71. МИНЕНКОВ Сергей
65. МАРДАНОВ Унгарсын
62. БАДАЛИЕВ Манон
61. СЕРИКБАЕВ Бауржан
60. ТАШКЕНБАЕВА Сауле
...>>>
15.10.24 Вторник
93. ДЮСЕМБИН Хабдрахман
90. БИБАТЫРОВА Гайникен
86. КАМАЛОВ Наиф
77. ИСАХОВ Орынбасар
77. НУРГАЛИЕВА Енлик
69. САЙЛЫБАЕВ Бахытжан
68. УМИРЗАКОВ Серикбай
67. КУЛМАНОВ Амангельды
66. РЫСБЕКОВ Мырзабек
65. МЕЛЬДЕШОВ Бахыт
64. АЙДАРБЕКОВА Кулия
63. МУХАМЕДИЯРОВ Марат
61. ТАКАМБАЕВ Муратбек
60. БАЗАРБАЕВ Канат
60. КАРИМОВ Валихан
...>>>
16.10.24 Среда
87. ГРИЩЕНКО Евгений
75. МЕНЛИБАЕВА Улмекен
72. ОРАЗОВ Кулыбек
71. ТУРСЫНБЕКОВ Сержан
70. БУБЕНКО Владимир
65. ДЖОЛДАСПАЕВ Булат
63. КУАТБАЕВ Айдар
62. БИТЕНОВ Жанат
61. АЛДАНИЯЗОВ Нурлан
61. МАХМУТОВА Меруерт
60. САГИЕВ Гани
58. МАМБЕТКАЗИЕВ Тимур
53. АЛПЫСБАЕВ Аманжол
52. ХАЛЫК Балтабек
50. ЖЕКСЕНБАЙ Айдос
...>>>


Каталог сайтов
Казахстана:
Ак Орда
Казахтелеком
Казинформ
Казкоммерцбанк
КазМунайГаз
Кто есть кто в Казахстане
Самрук-Казына
Tengrinews
ЦентрАзия

в каталог >>>





Copyright © Nomad
Хостинг beget
Top.Mail.Ru
zero.kz