"Профиль", 15 сентября

Мы сидели на жестких стульях то ли в ДЭЗе, то ли в ЖЭКе - эти буквы всегда напоминали мне мычание глухонемого. Я подавала документы на приватизацию уже в третий раз, и настроение мое вернее всего было назвать тревожным: что там еще не понравится в моем почерке этой женщине за дверью?

Мой сосед вдруг повернулся ко мне:

- А хороший здесь у вас район, хоро-оший.

- Тут рядом комбинат нефтеперерабатывающий, - сообщила я.

- Значит, бензин дешевый! Тоже удобно, - пошутил он.

Я пожала плечами и стала с ненавистью листать свои бумаги. Сосед встал и подошел к стенду с образцами аккуратно заполненных бланков. Он рассматривал их, словно читал увлекательную статью. Был он в сером шерстяном пиджаке, рукава которого не прикрывали запястья. Черные брюки не имели стрелок. Венчали наряд разношенные белые кроссовки.

Я всегда плохо запоминаю имена и еще в детстве нашла для себя выход: придумывать прозвища для внутреннего употребления. Этого человека я назвала Бланком.

Бланк держал в руках синюю папку с тесемками вроде тех, которые были любимым объектом карикатуристов, когда они рисовали бюрократов. Из кабинета вышел посетитель, и Бланк тут же шагнул внутрь. Не закрывая за собой дверь, он поинтересовался:

- Позволите?

Очевидно, ему позволили, поскольку он прикрыл дверь, успев сделать мне приветственный жест ладонью и выгнув рот скобкой вниз: все будет нормально!

Бланк говорил за дверью громко, поэтому я хорошо слышала его радостную речь:

- Я тут взглянул на табличку: мы ведь с вами однофамильцы. Я тоже Багинян! А может, мы даже родственники? Представляете? Во-от.

Я подумала о том, как разнообразны антропологические типы армян: этот Бланк был совсем славянской наружности.

- Я тут бумажки принес, - продолжал Бланк. - Нет, не свои! Я представляю интересы одних своих знакомых. Они очень занятые люди, и я просто помогаю...

Через минуту он вышел из кабинета и напоследок воскликнул:

- Как приятно иметь дело с хорошим человеком! К тому же если он твой однофамилец. Спасибо. Спаси-ибо.

У меня в тот раз бумаги опять не приняли.

Спустя два месяца я встретила Бланка (настоящую фамилию его я, естественно, уже забыла) у касс Ярославского вокзала. Мне нужно было попасть на подружкину свадьбу в Вологду. Я как раз отошла от кассового окошка, получив ответ, что на сегодня в Вологду билетов нет. Мой скорбный монолог про свадьбу лишь рассердил женщину за стеклом:

- Раньше надо было о подруге думать!

И тут я увидела Бланка. Он рассматривал только что купленный билет и приветливо кивал ему. Я постаралась побыстрей пройти мимо. Но Бланк поднял глаза:

- О, привет! - И еще раз, растянув слово: - Приве-ет! Как твоя приватизация?

- Сдала с седьмой попытки.

- Да, настоящие скоты там сидят. Издеваются над нами, простыми людьми. Куда едешь?

- Никуда уже. А вы?

- Я тоже никуда. Просто для шефа билет покупал.

Выспросив меня про свадьбу в Вологде, Бланк вспомнил песню про резной палисад, про тамошние кружева и масло, после чего спросил:

- Так что, помочь с билетом?

Бланк сделал уже знакомый мне жест ладонью, изогнул рот скобой и быстро пошел к окошку. Я последовала за ним, держась на несколько шагов сзади. Бланк улыбнулся кассирше:

- Добрый де-ень. Ну как приятно!

Кассирша взглянула на него с интересом. Бланк продолжал:

- А я ведь тоже Курзенко, представляете?

Я посмотрела на маленькую пластмассовую табличку за стеклом: "Вас обслуживает кассир А.Г. Курзенко".

Через две минуты Бланк протянул мне билет:

- Купе, нижняя полка! Будешь как сыр в масле и в кружевах!

Он собрался уходить, когда я спросила:

- Извините за дурацкий вопрос. Просто мне показалось в тот раз, что у вас армянская фамилия.

- У меня? - удивился Бланк. - Нет. Не-ет. Ты что-то напутала.

И исчез.

Я вышла на улицу. Купила у румяной бабушки пирожок с мясом. Жевала и думала о Бланке. Конечно, я была признательна ему. Но приятней от этого он для меня не стал. А чего стоит одно это его растягивание слов? И рукава его серого пиджака стали будто еще короче.

Прошло полгода. Наступил ноябрь. В дождливый понедельник, отпросившись с работы, я приехала в Сергиев Посад, чтобы получить разрешение районной администрации присовокупить к своему маленькому дачному участку еще две сотки от опушки леса.

Очередь оказалась куда больше, чем я рассчитывала. Я ходила по коридору и считала клетки на линолеумном покрытии. Досчитав до ста восьми, услышала позади:

- Большое вам спасибо! Я знал, что человек с такой фамилией обязательно мне поможет. Обяза-ательно. Мы, Гайнутдиновы, должны держаться друг за друга!

Конечно, это был он. В руках у него была синяя папка с тесемками. Он шел к выходу. Я не удержалась и догнала его:

- Здравствуйте!

- О-о! Привет! - улыбнулся Бланк. - А я участочек пробил. Двенадцать соток. Немного, но ничего-о.

- Себе?

- Нет, у меня уже есть. Это жене бывшей. Пусть радуется.

- Это она Гайнутдинова?

- Почему? - Бланк оглянулся. - Пойдем на улицу.

Мы стояли на крыльце. Бланк начал рассказывать.

В школе он учился скромно. Но это устраивало и его самого, и его родителей. Папа любил повторять, что сын станет таким же хорошим мастером кассовых аппаратов, как и он сам. А для этого блестящего аттестата не требуется. Но когда начался курс химии, Бланк почувствовал себя беспомощным: он не мог понять, что такое валентность и в чем обаяние таблицы Менделеева. После уроков химии он плакал в школьной раздевалке, уткнувшись в чужие куртки. Оценка за год получалась "неудовлетворительной", и учительница химии уже произносила словосочетание "второй год".

Во время весенних каникул учительница поскользнулась и сломала ногу. На последнюю четверть вести уроки химии уговорили учителя из соседней школы.

Открыв классный журнал, новый учитель улыбнулся. И вызвал к доске Бланка. Тот вышел, нарисовал мелом знак водорода и замер в тоске.

- Та-ак, - сказал новый учитель. - Это что у нас?

- Буква, кажется, аш, - ответил Бланк.

- Правильно, но надо написать все уравнение.

Бланк молчал. Учитель взял у него мел и спокойно написал все уравнение.

- Так? - спросил учитель.

Бланк кивнул.

- Ну садись. Давай дневник. - И слегка хлопнул юношу по плечу.

На перемене Бланк спрятался в туалете и осторожно открыл дневник. Там стояла мелкая, аккуратная тройка. И отчетливая подпись учителя. Он оказался однофамильцем моего героя.

Тогда Бланк просто удивился.

А спустя время, когда учился уже на мастера кассовых аппаратов, он возмечтал познакомиться с рыжей остроносой девушкой. Она училась в другой группе. Однажды в очереди в столовой юноша стоял за ней со своим подносом. Он тихо спросил, как ее зовут.

- Виолетта, - небрежно ответила девушка.

- А фамилия?

- Подлипчук, - раздраженно сказала девушка.

- Здорово! - обрадовался Бланк. - А я тоже Подлипчук!

Вечером Виолетта согласилась погулять с ним по Арбату. Обман скоро раскрылся. Виолетта сказала ухажеру, что он противный врун. Впрочем, цвет ее волос тоже оказался ненастоящим.

Но с тех пор Бланк вывел, как он сам выражался, "формулу быстрого контакта".

- Никто не обращает внимания на таблички! - объяснял мне Бланк. - А это очень полезная информация. О-очень. Это половина успеха. Тогда на вокзале ты посмотрела, как фамилия кассира? Нет же! Нет! А человеку приятно, даже если его просто по имени назовут. А когда приходит человек с такой же фамилией, как у тебя... - Бланк раскинул руки, - милости просим в наш кабинет!

- Но это обман, - сказала я, глядя на его грязные кроссовки.

- Самый безобидный из всех обманов. Са-амый. Я не живу по чужому паспорту. Когда дело касается меня, я всегда называю свою настоящую фамилию. Но друзья часто просят меня помочь: то справка в БТИ, то техосмотр в ГАИ. Я и помогаю.

- Бесплатно?

- Ну кто же помогает бесплатно? Знаешь, пробить участок в двенадцать соток о-очень непросто.

Бланк серьезно посмотрел мне в глаза:

- Ты, между прочим, первая, кому я об этом рассказываю. Знаешь почему? Потому что такие, как ты, никогда не воспользуются моим секретом.

- Подождите, а как ваша настоящая фамилия?

Бланк задумался, потом молча достал из внутреннего кармана паспорт и раскрыл его перед моим лицом. Буквально на секунду.

Потом он сбежал по ступенькам и сел в машину, ожидавшую его. Я заметила, что он неприятно сутулится.

Как ни странно, простенькую его фамилию я запомнила. Теперь, спустя четыре года после нашей последней встречи, я уверена, что ему уже нет нужды называться чужими.

Тогда на крыльце я прочитала в его паспорте: Путин.

Сейчас я вспоминаю его забавную ужимку, его манеру растягивать слова... Нет, какое-то обаяние в нем определенно было. Определенно.