www.from-ua.com

В прихожей пробурчал, что, мол, все кончено, так жить нельзя, и вообще его мама приучила его к борщам и мясным пирожкам. А еще…

Последние его слова свалились как снег на голову. Муж, вернее, то существо, которое именовало себя так еще полчаса назад, заявило, что любить я не умею, никогда не научусь, и могила мне поможет исправить разве что мои длинные ноги и чересчур умные мозги. Хлопнул дверью, прищемил хвост кошке Муське и был таков.

С одной стороны, конечно, радость. Наконец-то отдохну, сделаю маникюр в спокойной обстановке, а не под нытье "где мои носки", "куда сбежали мои трусы" и "почему суп недосолен". Устрою девичник на всю ночь, пусть соседка лопнет от зависти!

Но кое-что все-таки настораживало. Что значит, любить я не умею? На всякий случай сходила к знакомому психологу. Он долго вправлял мозги, содрал двадцать баксов и поставил диагноз.

Оказалось, таки да. Не умею. Но это не проблема. Всему нынче, оказывается, учат. Даже из тракториста Вани из колхоза "Последний путь" можно по ходу дрессировки создать почтенного члена общества. Были бы деньги. В общем, записали меня на прием на ближайшие три месяца. Ну и ладно, тем более, что зарплаты теперь хватит – в отсутствие мужа наблюдалась явная экономия на пиве, мясе и прочей калорийной гадости, которую он запихивал в себя с ажиотажем запасающегося на зиму хомячка.

На первом же сеансе психотерапевт посоветовал тренировать любовь. Опыты необходимо было ставить на неодушевленных предметах.

Пришла домой. Начала любить чашку. Налила ей чаю, положила шесть ложек сахара и пол-лимона. Посидела, посмотрела на нее влюбленными глазами. Рассказала о своих успехах на работе, спросила, как прошел день. Вылила чай. С любовью вымыла и посадила рядом с собой смотреть телевизор.

Ночью уложила чашку возле себя на самую мягонькую подушечку, которую нашла в доме, с чувством выполненного долга чмокнула ее в ручку и улеглась спать.

Разбудил меня грохот и звон чего-то противно бьющегося. Кошка Муська, не разобравшись в ситуации, возмутилась такой оккупации постели и решила сбросить все лишнее. На следующий день, поплакав над осколками своей любви, я рванула на следующий прием.

На этот раз мне сказали любить одушевленный предмет. Единственным таким в доме была Муська. Бедное животное! Весь вечер я холила, лелеяла и обожала зверюгу. Через пару часов бедная кошка шарахалась от меня, как от бассейна с кипятком. Залезла на шкаф и рычала при малейшей моей попытке приблизиться ближе, чем на два метра.

На следующий день сходила на третий прием. Теперь я должна была охватить своей любовью сотрудников. Ну уж нет! Не хватало только, чтобы меня с работы уволили за нимфоманию! После долгих споров сошлись на соседях. Они меня, между прочим, на дух не переносят после того, как я однажды врубила на максимум Rammstein и уехала на дачу. Я их, впрочем, тоже.

Пока ехала обратно, составила план, как буду любить соседей, а еще под шумок можно в ЖЭК заглянуть и позвонить бывшей свекрови…

Приехала домой – в квартире подозрительно светло и воняет подгоревшим мясом. Зашла на кухню и не поверила собственным глазам – там сидел мой муж в белой рубашке и при сбившемся галстуке. На столе торчал веник из жутких красных роз (сколько раз говорила, что терпеть их не могу!). А муж рассматривал нечто, чернеющее на сковородке и очертаниями напоминающее куриные окорочка.

Он жалобно посмотрел поросячьими глазками и промямлил, что пожив неделю со своей мамочкой и натерпевшись круглосуточного внимания с ее стороны, он понял, что никто никогда не любил его, так как я. Дурачок, и стоило для этого уходить?