"Профиль", 24 февраля

Оптимисты строят корабли и самолеты, пессимисты придумывают спасательные жилеты и парашюты. А значит, что и те и другие приносят людям пользу, хоть и действуют они из прямо противоположных побуждений. Конечно, сейчас вы скажете, что оптимисты - молодцы, а пессимисты - глупые унылые нытики. Но что бы вы сказали, оказавшись на борту терпящего бедствие судна, если бы пессимисты не оборудовали вас надувными жилетами, спасательными плотиками и аварийными свистками?

По черному-черному городу едет черный гроб на колесиках. Илья Муромец шинкует в капусту Соловья-разбойника, Данко вообще сам у себя вырывает сердце, а Фредди Крюгер в грязном свитере размахивает страшной железной лапой с когтями. И откуда у человека после этого может быть устойчивая нервная система, если вокруг такое творится? И вот брошенная на стул одежда ночью превращается в ужасную тварь из бездны, а скрипящие паркетины предполагают наличие в доме заграничного полтергейста или отечественного барабашки.

Включенный телевизор вместо душевного успокоения старается доконать и без того уже дерганого зрителя - "Убойная сила", "Убойный отдел", "Убойные страсти", "Убойная история", "Убойные нравы", "Убойная любовь", "Убей или умри", и везде, что характерно, название произведения полностью оправдывает его содержание. А потом еще немного новостей с кучами трупов - и все, клиент готов. Если же этот клиент и без того уродился с катастрофическим восприятием окружающего мира (ну, как моя соседка Лиля, чьим кредо всегда было "лучше перебдеть, чем недобдеть"), то это может стать невыносимым.

Однажды Лиля увидела, как из подвала нашего дома вышли три крысы. Мало ли зачем и куда они пошли, крысам всегда есть чем заняться - но Лиля немедленно подняла всемирную панику. Руководствуясь старинной морской приметой насчет крыс, заранее уходящих с обреченного корабля, она решила, что эта матросская мудрость вполне годится и для сухопутной жизни. А раз так, то все мы обречены на взрыв бытового газа, который повлечет за собой многочисленные человеческие жертвы. Или что в подвале хранится гексаген и все равно в доме будет взрыв, который повлечет... см. выше. Или что под домом вскрылась подземная пустота, в которую мы все скоро провалимся, опять же со страшными жертвами, - а что, ведь такое в Москве уже случалось!

Словом, она доконала своего мужа и заставила его перетащить все семейство на дачу, не очень приспособленную для зимней жизни. Но еще до этого она успела довести до ручки своим карканьем не только соседей, но и местный ЖЭК или ДЕЗ (никогда не могла запомнить, как это называется) - словом, пришли специальные люди в телогрейках и с инструментами, все проверили и ничего ужасного не обнаружили, ну, кроме тучи упитанных крыс, преспокойно живших в тепле и сырости подвала и очень неприятно удивленных визитом коммунальных работников.

Словом, если среди ваших знакомых есть такие, которые, услышав про сибирскую язву, вскрывают письма от челябинской тетки исключительно в резиновых перчатках и хирургической маске, а узнав, что в Дагестане зарегистрирован случай холеры, принимаются в своей Москве кипятить чеснок, - тогда, считайте, вы знакомы с моей Лилей. Господи, да когда у ее склонного к облысению мужа стали выпадать волосы, она первым делом позвала человека со счетчиком Гейгера: а вдруг их квартира фонит и падающие волосы мужа есть не что иное, как первый симптом лучевой болезни?

При всей своей невыносимости Лилька всегда была золотым человеком - а чем, кроме человеколюбия и заботы о ближнем, можно объяснить ее постоянное стремление спасти от бед не только свою семью, но и всех соседей, которых она каждый раз трудолюбиво обходила и предупреждала: надвигается беда, спасайтесь! На такую альтруистку долго злиться невозможно - наверное, поэтому от нее все еще не уходил муж, которому, понятное дело, доставалась львиная доля Лилькиного паникерства.

И вот однажды, как всегда в семь утра, Лилька позвонила мне в дверь.

- Лена, что мне делать? - Надо сказать, в таком состоянии я ее еще никогда не видела, от ужаса она просто задыхалась. - Лена, у меня с потолка капает кровь!

- А руки и ноги из стен у тебя не торчат?

В семь утра я не умею быть любезной. Впрочем, я вовремя спохватилась: говорят, с безумцами не спорят, а Лиля явно пребывала в невменяемом состоянии. Она поскуливала, хватала меня за руки и стонала:

- Кровь, кровь с потолка, прямо хлещет...

Ну чисто леди Макбет.

В общем, дело было так: Лилькин муж уехал в командировку, ребенок убыл к бабушке, и вот она, совершенно одна, по привычке проснулась ни свет ни заря и отправилась в ванную. И там, о ужас, на полу скопилась лужица жидкости совершенно недвусмысленного цвета, а с потолка, капля за каплей, в лужицу падала дополнительная кровь.

- Ты представляешь, я в нее наступила, - рыдала Лилька. - Наверное, зарезали соседа сверху, ну, ты видела его, такой толстый, который квартиру Нахабиных купил, я так и знала, он бандит, вот его и зарезали, а мне теперь капает, и сколько же крови может быть в таком толстом, ай, ай...

Вы знаете, на этот раз Лиля ничего не придумала: я поднялась в ее квартиру, заглянула в ее ванную - и вышла оттуда, плотно прикрыв за собой дверь. Я тоже девушка образованная, а этот страшный красно-бурый цвет - разве его с чем спутаешь? Пришлось вызывать милицию.

Надо сказать, что Лилька вызывает милицию настолько часто, что ее в отделении хорошо знают и, по-моему, очень сильно не любят. Однако не отреагировать на сигнал общественности, видимо, не имеют права - вот они и отреагировали путем присылания утомленного человека в форме. Тот посетил ванную, подумал, велел ничего не трогать и стал вызывать подкрепление. По-моему, Лиля была даже немного довольна - чуть ли не впервые в жизни она подняла панику не на пустом месте.

Ну а потом все стало очень интересно. Нас с цепляющейся за меня Лилькой милиция взяла с собой - не знаю зачем, может, как понятых. И мы все вместе пошли звонить в дверь к зарезанному соседу сверху. Сосед дверь не открывал, чем еще раз подтвердил свою безвременную насильственную кончину. Милиция решила ломать дверь, для чего был позван слесарь; слесарь в двери поковырялся и сообщил, что этот сейф так просто не открыть, и о чем только люди думают, а если пожар - то ведь их никто не спасет, ведь такое без специального оборудования не выломаешь, а такое оборудование есть только у службы спасения...

Мы с Лилькой на всякий случай сбегали проверить: капает еще или как? Оказалось, капает.

Службе спасения с этой супердверью тоже пришлось повозиться - впрочем, в конце концов они ее все же открыли. В квартире было тихо.

- Мертвая тишина, - зловеще прокомментировала Лиля.

Первыми в мертвую тишину вошли милиционеры - проверить, не затаился ли во мраке квартиры убийца с ножом. Затем они велели войти и понятым, то есть нам.

Да, это было совершенно безопасно - никакого убийцы в квартире не было. Здесь вообще никого не было - в том числе и истекающего кровью трупа: ванная толстого соседа была пуста и совершенно чиста. Но Лилькина голова продолжала работать в заданном направлении:

- Значит, труп замуровали под полом, и он оттуда мне капает!

Однако, поскольку пол в ванной не носил никаких следов того, что с ним недавно что-то делали, милиция от этой версии отказалась. Правда, предварительно на всякий случай по полу постучав.

Мы спустились к Лильке: капает! Тут наконец один из милиционеров решился на то, что надо было, наверное, сделать с самого начала: он осторожно потыкал в бурую лужу пальцем, задумчиво потер взятый таким научным путем образец и произнес:

- Это не кровь! - при этом почему-то осуждающе посмотрев на Лильку.

Но она-то здесь при чем? Она мирный житель, кровь на глазок отличать не умеет, а милицию, между прочим, всякому такому учат, наверное.

Словом, в результате один из спасателей предположил, что налицо сантехническая проблема. А поскольку от воздействия мокрой крови с потолка ванной стали отваливаться куски, то Лилька решилась.

- Ломайте, - сказала она им.

Ну, они и сломали, и нашим взглядам открылась какая-то насквозь ржавая труба, из которой, собственно, и текла "кровь". В смысле, ржавчина придала обычной воде такой неповторимый оттенок. Ну надо же!

Один из спасателей умело ударил по трубе - труба странным образом ушла вверх. Сбегали к соседу - ну да, вот она, труба, по методу телескопа сложившаяся с его аналогичной трубой, потому что, видно, он свою трубу менял, его фрагмент новый, то есть был новый, потому что теперь старый фрагмент все там разворотил.

Словом, когда толстый и живой сосед вернулся оттуда, где он проводил ночь, его взору предстала картина взломанной двери и разрухи в ванной. Естественно, толстяк страшно рассвирепел, а когда очевидцы рассказали ему историю про кровь и трупы, жутко развеселился и так хохотал, что не стал устраивать ни малейшего скандала ни по какому поводу. С Лилькой он теперь здоровается как с родной, а она, бедная, не знает, куда глаза девать, и без конца перед человеком извиняется.

Впрочем, нет худа без добра: зато в конце концов Лиля сделала ремонт в ванной - давно собиралась, да все как-то руки не доходили. А теперь у нее не ванная, а Версаль, так что все довольны. Ну разве что кроме Лилькиного ребенка - дитя страдает, ведь такое чудесное приключение произошло в его отсутствие. Ну ничего - не в последний раз: в этом смысле на Лилю можно положиться.